А толку-то!
И что же делать?
Советовать вообще, в целом - дело бессмысленное. У каждого своя судьба, своя ситуация. Общий же знаменатель - если может быть знаменатель для многих ошибившихся - все же этот, единственно утешительный и праведный: работать честно, делать все, что по совести и опыту можешь и должен делать бы.
Это не мое умозаключение, отнюдь.
Я бы назвал его, пожалуй, чеховским. А может, короленковским. Или толстовским, добролюбовским, лесковским.
Главным смыслом жизни во многих поколениях российского народа было это - честно делать дело. Особенность эту, великую эту убежденность человеческую, всегда понимала и всегда подчеркивала классика отечественной словесности, чтившая себя частицей великого народа.
Что же делать нам, смертным?
Да следовать этой умиротворяющей, наперед всего стоящей идее: кто бы ты ни был и как бы ни сложилась твоя личная или профессиональная судьба, будь честным, делай дело, и тебя ждет ясность.
Ибо нет ничего дороже и ничего честнее, чем дело, сделанное на пределе твоих возможностей. И с верой в его нужность.
Вот еще одна - вроде бы тоже побочная, на самом же деле очень важная тема. Автор как бы просит, требует, и письмо его можно было бы назвать
ДАЙТЕ ДЕЛО!
"Увы, и я мечтаю быть первой. Очень страстно. Мечтаю, и, как говорится, сплю и вижу это во сне. Прочитала письмо А. Козыря и буквально восхитилась этим человеком. Каждому свое, все пишут о великодушии лидера. Но почему, объясните мне, товарищи, человек должен находиться в тени, если он может многое? Вот я, например. Почему я, умеющая и желающая работать, работаю сейчас на уровне так называемого середняка?
На завод я приехала по распределению. Через полтора года нашла более подходящую (как я считала) работу. Думала, что это, так сказать, ступенька к успеху. Но на этой ступеньке я уже десять лет. Вы представляете?! Мне понадобилось десять лет, чтобы я поняла, что ничего у меня на этой работе не выйдет. Самое обидное то, что работа мне нравится, я ее люблю, но я уйду, обязательно уйду. До слез обидно, что десять лет надо вычеркнуть из жизни. Не могу написать, чего стоила мне эта работа, каких душевных сил, сколько слез я пролила.
У нас лидер на работе бессменный, так сказать, "штатный". Он был назначен до того, как я пришла в этот коллектив. И вот уже десять лет работаю, а лидер все тот же. Вернее, два лидера: формальный и неформальный (как вы уже догадались, неформальный лидер - это я). Вы знаете, что это такое, когда в коллективе два лидера?
Что бы я ни делала, как бы ни работала, все без толку: лавры ему, "штатному". Я устала биться головой о стену. Сколько ночей не спала, старалась улучшить свою работу, изобретала что-то новое - безрезультатно. Все думала: "Меня заметят! Не могут не заметить!" Но сама никуда не ходила, никого не просила, никого не подсиживала. Мои более удачливые, более напористые ("нахальные", как сказал мне главный инженер) знакомые давно устроились. Они не мучаются по ночам, спят спокойно, работают вполсилы, а я смотрю на них со стороны и думаю: "Так где же справедливость? Почему я при всех своих способностях и стремлениях на низшей ступеньке, а они процветают?"
Наконец, решила и сходила к главному инженеру (чем его страшно удивила). Он мне кое-что обещал. Прошло полгода, пока безрезультатно. Снова ходить и напоминать о себе?
Так что я приветствую таких, как Козарь, и завидую им. Сколько А. Козарь приносит пользы заводу, людям, государству! Я тоже многое бы смогла, знаю это, но не могу сдвинуться с мертвой точки. Работаю отлично, могу заменить любого (и заменяю).
Но теперь я решилась: не хочу больше так! Не хочу тратить свои душевные и физические силы впустую. Последние полгода работаю, как все. Больше сижу, чем работаю, читаю, болтаю. Но душа болит. Болит, что время уходит безвозвратно, что пользы от меня мало.
Чтобы отвлечься, занялась общественной работой. Выпускаю стенгазету, пишу поздравления в стихах, организовываю вечера. Отдаю этому душу. Но результаты моих трудов приписывают другим. А я великодушно стою в тени. Простите меня, стоять в тени мне очень горько!
Н. А., Свердловская обл.".
Мне видится за этими горькими строчками серьезная и тревожная проблема. В чем-то сюжет напоминает историю, которую мы сделали моделью для проверки Саши Козаря, помните, - похожая, но по существу прямо противоположная ситуация. Автор того письма Сергей Сергеев решил не ждать, пока ему обломают рога, сам ушел из цеха.
Он ушел из цеха, а Н. А. из Свердловской области не ушла, и вот мается. Как будто под колпаком живет неформальный лидер: пожалуйста, работай, но дальше определенного порожка - ни-ни, там лидер формальный, "назначенный", как утверждает Н. А.
Повторяю, и не в первый раз: я исследую варианты, а не варианты предположений и поэтому верю каждому письму безоговорочно, всему, что в нем сказано, - иначе нельзя. Так вот, доверяя письму Н. А., можно зафиксировать самое печальное, что только возможно, когда мы говорим об исполнении долга, о стремлении к первенству - здоровому, не тщеславному стремлению, а значит, о движении вперед, о развитии, если хотите, даже о соревновании - как в прямом, "состязательном" смысле слова, так и в важнейшем смысле, означаемом в работе как соревнование социалистическое.
Зажим? Похоже. Сдерживание? Возможный вариант. Но с зажимом и сдерживанием можно хоть бороться. В цехе, где работает Н. А., мне кажется, происходит еще более печальное, похожее, впрочем, по внешним признакам и на зажим, и на сдерживание. Инициативная, энергичная, работящая женщина испытывает на себе с о ц и а л ь н у ю н е в о с т р е б о в а н н о с т ь.
Она не требуется.
Правда, скажи она это главному инженеру, он возмутится: где он ее сдержал, в чем, как это ее зажимают? И впрямь - работает, как все. Все довольны, а она нет.
Да, она недовольна. Имеет на это право. У нее иной общественный темперамент. Она хочет, чтобы с нее больше спросили, правда, больше, при этом, дав. Она желает больше сделать, и, если она на это способна, отнять у нее это право не может никто.
Однако, как человек нормальный, женщина не бегает по кабинетам, не стучит кулаком. И ее, в результате, не понимают.
Желание и возможности личности - вот тут-то мы имеем дело с чисто производственным стремлением к первенству, да и то не во имя первенства, а во имя дела и желания исполнить долг, - так вот, желания и возможности личности тут не слышимы, не требуемы, не ожидаемы.
Самое худое, что можно только придумать.
Человека даже не задвигают, его просто не видят. Главный инженер удивляется запросам Н. А.
Удивляется и ничего не предпринимает.
Иллюстрация к грустному, но, увы, реальному факту.
Рядом с людьми, скажем так, без запросов работают люди, которым всегда почему-то больше всех надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
И что же делать?
Советовать вообще, в целом - дело бессмысленное. У каждого своя судьба, своя ситуация. Общий же знаменатель - если может быть знаменатель для многих ошибившихся - все же этот, единственно утешительный и праведный: работать честно, делать все, что по совести и опыту можешь и должен делать бы.
Это не мое умозаключение, отнюдь.
Я бы назвал его, пожалуй, чеховским. А может, короленковским. Или толстовским, добролюбовским, лесковским.
Главным смыслом жизни во многих поколениях российского народа было это - честно делать дело. Особенность эту, великую эту убежденность человеческую, всегда понимала и всегда подчеркивала классика отечественной словесности, чтившая себя частицей великого народа.
Что же делать нам, смертным?
Да следовать этой умиротворяющей, наперед всего стоящей идее: кто бы ты ни был и как бы ни сложилась твоя личная или профессиональная судьба, будь честным, делай дело, и тебя ждет ясность.
Ибо нет ничего дороже и ничего честнее, чем дело, сделанное на пределе твоих возможностей. И с верой в его нужность.
Вот еще одна - вроде бы тоже побочная, на самом же деле очень важная тема. Автор как бы просит, требует, и письмо его можно было бы назвать
ДАЙТЕ ДЕЛО!
"Увы, и я мечтаю быть первой. Очень страстно. Мечтаю, и, как говорится, сплю и вижу это во сне. Прочитала письмо А. Козыря и буквально восхитилась этим человеком. Каждому свое, все пишут о великодушии лидера. Но почему, объясните мне, товарищи, человек должен находиться в тени, если он может многое? Вот я, например. Почему я, умеющая и желающая работать, работаю сейчас на уровне так называемого середняка?
На завод я приехала по распределению. Через полтора года нашла более подходящую (как я считала) работу. Думала, что это, так сказать, ступенька к успеху. Но на этой ступеньке я уже десять лет. Вы представляете?! Мне понадобилось десять лет, чтобы я поняла, что ничего у меня на этой работе не выйдет. Самое обидное то, что работа мне нравится, я ее люблю, но я уйду, обязательно уйду. До слез обидно, что десять лет надо вычеркнуть из жизни. Не могу написать, чего стоила мне эта работа, каких душевных сил, сколько слез я пролила.
У нас лидер на работе бессменный, так сказать, "штатный". Он был назначен до того, как я пришла в этот коллектив. И вот уже десять лет работаю, а лидер все тот же. Вернее, два лидера: формальный и неформальный (как вы уже догадались, неформальный лидер - это я). Вы знаете, что это такое, когда в коллективе два лидера?
Что бы я ни делала, как бы ни работала, все без толку: лавры ему, "штатному". Я устала биться головой о стену. Сколько ночей не спала, старалась улучшить свою работу, изобретала что-то новое - безрезультатно. Все думала: "Меня заметят! Не могут не заметить!" Но сама никуда не ходила, никого не просила, никого не подсиживала. Мои более удачливые, более напористые ("нахальные", как сказал мне главный инженер) знакомые давно устроились. Они не мучаются по ночам, спят спокойно, работают вполсилы, а я смотрю на них со стороны и думаю: "Так где же справедливость? Почему я при всех своих способностях и стремлениях на низшей ступеньке, а они процветают?"
Наконец, решила и сходила к главному инженеру (чем его страшно удивила). Он мне кое-что обещал. Прошло полгода, пока безрезультатно. Снова ходить и напоминать о себе?
Так что я приветствую таких, как Козарь, и завидую им. Сколько А. Козарь приносит пользы заводу, людям, государству! Я тоже многое бы смогла, знаю это, но не могу сдвинуться с мертвой точки. Работаю отлично, могу заменить любого (и заменяю).
Но теперь я решилась: не хочу больше так! Не хочу тратить свои душевные и физические силы впустую. Последние полгода работаю, как все. Больше сижу, чем работаю, читаю, болтаю. Но душа болит. Болит, что время уходит безвозвратно, что пользы от меня мало.
Чтобы отвлечься, занялась общественной работой. Выпускаю стенгазету, пишу поздравления в стихах, организовываю вечера. Отдаю этому душу. Но результаты моих трудов приписывают другим. А я великодушно стою в тени. Простите меня, стоять в тени мне очень горько!
Н. А., Свердловская обл.".
Мне видится за этими горькими строчками серьезная и тревожная проблема. В чем-то сюжет напоминает историю, которую мы сделали моделью для проверки Саши Козаря, помните, - похожая, но по существу прямо противоположная ситуация. Автор того письма Сергей Сергеев решил не ждать, пока ему обломают рога, сам ушел из цеха.
Он ушел из цеха, а Н. А. из Свердловской области не ушла, и вот мается. Как будто под колпаком живет неформальный лидер: пожалуйста, работай, но дальше определенного порожка - ни-ни, там лидер формальный, "назначенный", как утверждает Н. А.
Повторяю, и не в первый раз: я исследую варианты, а не варианты предположений и поэтому верю каждому письму безоговорочно, всему, что в нем сказано, - иначе нельзя. Так вот, доверяя письму Н. А., можно зафиксировать самое печальное, что только возможно, когда мы говорим об исполнении долга, о стремлении к первенству - здоровому, не тщеславному стремлению, а значит, о движении вперед, о развитии, если хотите, даже о соревновании - как в прямом, "состязательном" смысле слова, так и в важнейшем смысле, означаемом в работе как соревнование социалистическое.
Зажим? Похоже. Сдерживание? Возможный вариант. Но с зажимом и сдерживанием можно хоть бороться. В цехе, где работает Н. А., мне кажется, происходит еще более печальное, похожее, впрочем, по внешним признакам и на зажим, и на сдерживание. Инициативная, энергичная, работящая женщина испытывает на себе с о ц и а л ь н у ю н е в о с т р е б о в а н н о с т ь.
Она не требуется.
Правда, скажи она это главному инженеру, он возмутится: где он ее сдержал, в чем, как это ее зажимают? И впрямь - работает, как все. Все довольны, а она нет.
Да, она недовольна. Имеет на это право. У нее иной общественный темперамент. Она хочет, чтобы с нее больше спросили, правда, больше, при этом, дав. Она желает больше сделать, и, если она на это способна, отнять у нее это право не может никто.
Однако, как человек нормальный, женщина не бегает по кабинетам, не стучит кулаком. И ее, в результате, не понимают.
Желание и возможности личности - вот тут-то мы имеем дело с чисто производственным стремлением к первенству, да и то не во имя первенства, а во имя дела и желания исполнить долг, - так вот, желания и возможности личности тут не слышимы, не требуемы, не ожидаемы.
Самое худое, что можно только придумать.
Человека даже не задвигают, его просто не видят. Главный инженер удивляется запросам Н. А.
Удивляется и ничего не предпринимает.
Иллюстрация к грустному, но, увы, реальному факту.
Рядом с людьми, скажем так, без запросов работают люди, которым всегда почему-то больше всех надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159