— Семь князей непрестанно следят за тем, что происходит на востоке и на севере, и ищут выгоды и там, и здесь. Но они ни на кого не нападают.
— Так это же куусамане, — фыркнула Шавега, давая понять, что этим все сказано. Ей, по крайней мере, это объясняло все. — Ваш куусаманский разрез глаз, любезный Феранао, вовсе не причина смотреть на мир с их точки зрения.
Чародей встал из-за стола и сухо поклонился:
— Похоже, сударыня, вам надлежало бы родиться в королевстве Мезенцио — там вы чувствовали бы себя намного уютнее. Не хочу портить вам вечер.
Он быстро пошел к выходу, довольный тем, что сумел сдержаться и не выплеснуть вино в вечно кислую рожу своей дамы. Тем более что уж кому бы говорить о внешности и чистоте крови — она же сама чистейших альгарвейских кровей! Правда, как у большинства лагоанцев, в ее фамильном древе были и куусаманские, и каунианские ветви. Презирать людей только за форму глаз или носа считалось в светских кругах Лагоаша хорошим тоном. Даже если не во всех, то, по крайней мере, в тех, в которых вращалась сама Шавега.
А ведь ее взгляды разделяют очень многие. Фернао представил себе, что будет, если и в их королевстве люди станут бояться пройти по улице, опасаясь нарваться на оскорбление или еще чего похуже только из-за цвета волос или формы глаз. Разве в такой стране хотел бы он жить?.. И вдруг его как обожгло: «А куда мне еще деваться?»
В одном он был уверен: на Дерлавае он уж точно жить не хочет! Но и посетив южный континент, он всеми фибрами души желал всю оставшуюся жизнь держаться от него подальше. В экваториальной Шяулии он, правда, ни разу не был, но и не имел ни малейшего желания побывать — это была такая же глухая провинция, как и Земля обитателей льдов, но и там слышались отголоски дерлавайских войн: колонисты и местное население поднялись друг против друга. Да и раздробленные островки Великого северного моря тоже выглядели малопривлекательно — они могли заинтересовать лишь тех, кто решил окончательно удалиться от мирской суеты. Но Фернао пока до этого не дошел. Однако если в Лагоаше дела пойдут таким образом, то…
Выйдя из Гранд-залы, он вдруг поймал себя на том, что непроизвольно смотрит на восток. Неужели в этом сошедшем с ума мире есть только единственный оплот здравомыслия? И этот оплот — Куусамо? Даже ему к этой мысли нелегко привыкнуть. А уж большинству лагоанцев подобная мысль об их чернявых коротышках-соседях показалась бы ересью.
Фернао быстро шел к караванной стоянке. К счастью, его интересы не совпадали с интересами большинства лагоанцев. И одним из этих интересов была куусаманская школа магии. Но вот к чему это привело! Выпад Шавеги по поводу его внешности задел его до глубины души. А ведь раньше такого с ним не бывало. Почему он принял это так близко к сердцу?
Караван скользнул к стоянке и замер. Несколько пассажиров вышли, несколько зашли, но Фернао остался на месте — ему был нужен другой маршрут. «А может, все дело в том, что она оказалась обычной злобной сукой», — грустно подумал он. Он смотрел на неиссякаемую, несмотря на поздний час, толпу — Сетубал никогда не спит, — и у каждого пятого, а то и четвертого из снующих в ней людей был такой же разрез глаз, как и у него. И если Шавега не желает их замечать, пусть ей же будет хуже!
Подошел следующий караван — этот шел до того района, где жил чародей. Фернао забрался в вагон, бросил монетку в кассу и уселся на скамью. Сидевшая напротив женщина зевала во весь рот. А в ее жилах куусаманской крови, похоже, много больше, чем у Фернао.
Войдя в дом, он притормозил у почтовых ящиков — нет ли писем. Среди стопки рекламных листков с предложениями мастеров магической аппаратуры, торговцев лекарствами и хозяев местных таверн он обнаружил конверт с незнакомой франкировкой. Чтобы разглядеть расплывчатый почтовый штамп на марке, пришлось поднести письмо почти к самому носу.
— Каяни, Каяни… — раздраженно пробормотал он. — Где это, разрази меня жезлы?!
И тут же рассмеялся над собой. Он совершил то же преступление, за которое так пылко порицал Шавегу: в первую очередь подумал о Лагоаше и лишь во вторую — обо всем остальном мире. Отсмеявшись, он тут же вспомнил, где находится Каяни, и, несмотря на то что на конверте не было обратного адреса, был почти на все сто уверен, кто отправитель.
С трудом удержавшись от желания вскрыть письмо тут же, в холле, он поднялся в свою квартиру и, бросив рекламный хлам на диван, занялся единственным, что интересовало его в сегодняшней почте. Как он и ожидал, письмо, написанное на превосходном каунианском, было отправлено из городского колледжа Каяни и автором его была чародей-теоретик Пекка.
«Дорогой коллега, — писала она. — Благодарю Вас за проявленный интерес к моей работе и запрос о развитии темы. Должна признаться, что единственной причиной того, что я перестала публиковать свои труды в журналах, является мой сын — заботы о нем отнимают так много времени! Я не теряю надежды продолжить публикации, но когда у меня появится для этого возможность, точно пока сказать не могу. К тому же сейчас я занята настолько, что просто не знаю, за что хвататься. Желаю Вам всяческих успехов в Вашей работе и полного процветания. С уважением — профессор теоретического чародейства Пекка».
Радость Фернао растворилась, как капля чернил в луже воды, а настроение испортилось окончательно. Он едва удержался, чтобы не разорвать письмо в клочья и не вышвырнуть вместе с другими бумажками в мусорник. Сколько уже подобных вежливых отписок он получил от других куусаманских чародеев! Будь эти письма шаблонно одинаковыми, а не просто схожими по стилю, он бы уже получил доказательство того, что они действуют совместно. Но даже схожести достаточно, чтобы привести его к вполне конкретному выводу. Случалось решать задачки и посложнее.
— Они, несомненно, открыли что-то, — пробормотал Фернао. — Но не хотят, чтобы об этом хоть кому-нибудь стало известно. А следовательно, это «что-то» — чем бы оно там ни было — достаточно серьезная штука.
Интересно, что же они там такое раскопали? Ну конечно же! Это «что-то» находится в области взаимосвязи между законами сродства и подобия! Вот только что именно? Чародеи Лагоаша всегда были склонны считать, что их куусаманские коллеги исследуют этот вопрос слишком поверхностно.
— А может, и нам там покопаться? — пробормотал Фернао. Если Лагоанская гильдия чародеев возьмется догнать и перегнать куусаманцев, то с какого конца стоит браться за дело? Лучшим выходом будет собрать наиболее талантливых теоретиков и начать исследования, точкой отсчета для которых будет момент, с которого Сиунтио, Пекка и остальные куусамане вдруг внезапно исчезли с журнальных страниц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
— Так это же куусамане, — фыркнула Шавега, давая понять, что этим все сказано. Ей, по крайней мере, это объясняло все. — Ваш куусаманский разрез глаз, любезный Феранао, вовсе не причина смотреть на мир с их точки зрения.
Чародей встал из-за стола и сухо поклонился:
— Похоже, сударыня, вам надлежало бы родиться в королевстве Мезенцио — там вы чувствовали бы себя намного уютнее. Не хочу портить вам вечер.
Он быстро пошел к выходу, довольный тем, что сумел сдержаться и не выплеснуть вино в вечно кислую рожу своей дамы. Тем более что уж кому бы говорить о внешности и чистоте крови — она же сама чистейших альгарвейских кровей! Правда, как у большинства лагоанцев, в ее фамильном древе были и куусаманские, и каунианские ветви. Презирать людей только за форму глаз или носа считалось в светских кругах Лагоаша хорошим тоном. Даже если не во всех, то, по крайней мере, в тех, в которых вращалась сама Шавега.
А ведь ее взгляды разделяют очень многие. Фернао представил себе, что будет, если и в их королевстве люди станут бояться пройти по улице, опасаясь нарваться на оскорбление или еще чего похуже только из-за цвета волос или формы глаз. Разве в такой стране хотел бы он жить?.. И вдруг его как обожгло: «А куда мне еще деваться?»
В одном он был уверен: на Дерлавае он уж точно жить не хочет! Но и посетив южный континент, он всеми фибрами души желал всю оставшуюся жизнь держаться от него подальше. В экваториальной Шяулии он, правда, ни разу не был, но и не имел ни малейшего желания побывать — это была такая же глухая провинция, как и Земля обитателей льдов, но и там слышались отголоски дерлавайских войн: колонисты и местное население поднялись друг против друга. Да и раздробленные островки Великого северного моря тоже выглядели малопривлекательно — они могли заинтересовать лишь тех, кто решил окончательно удалиться от мирской суеты. Но Фернао пока до этого не дошел. Однако если в Лагоаше дела пойдут таким образом, то…
Выйдя из Гранд-залы, он вдруг поймал себя на том, что непроизвольно смотрит на восток. Неужели в этом сошедшем с ума мире есть только единственный оплот здравомыслия? И этот оплот — Куусамо? Даже ему к этой мысли нелегко привыкнуть. А уж большинству лагоанцев подобная мысль об их чернявых коротышках-соседях показалась бы ересью.
Фернао быстро шел к караванной стоянке. К счастью, его интересы не совпадали с интересами большинства лагоанцев. И одним из этих интересов была куусаманская школа магии. Но вот к чему это привело! Выпад Шавеги по поводу его внешности задел его до глубины души. А ведь раньше такого с ним не бывало. Почему он принял это так близко к сердцу?
Караван скользнул к стоянке и замер. Несколько пассажиров вышли, несколько зашли, но Фернао остался на месте — ему был нужен другой маршрут. «А может, все дело в том, что она оказалась обычной злобной сукой», — грустно подумал он. Он смотрел на неиссякаемую, несмотря на поздний час, толпу — Сетубал никогда не спит, — и у каждого пятого, а то и четвертого из снующих в ней людей был такой же разрез глаз, как и у него. И если Шавега не желает их замечать, пусть ей же будет хуже!
Подошел следующий караван — этот шел до того района, где жил чародей. Фернао забрался в вагон, бросил монетку в кассу и уселся на скамью. Сидевшая напротив женщина зевала во весь рот. А в ее жилах куусаманской крови, похоже, много больше, чем у Фернао.
Войдя в дом, он притормозил у почтовых ящиков — нет ли писем. Среди стопки рекламных листков с предложениями мастеров магической аппаратуры, торговцев лекарствами и хозяев местных таверн он обнаружил конверт с незнакомой франкировкой. Чтобы разглядеть расплывчатый почтовый штамп на марке, пришлось поднести письмо почти к самому носу.
— Каяни, Каяни… — раздраженно пробормотал он. — Где это, разрази меня жезлы?!
И тут же рассмеялся над собой. Он совершил то же преступление, за которое так пылко порицал Шавегу: в первую очередь подумал о Лагоаше и лишь во вторую — обо всем остальном мире. Отсмеявшись, он тут же вспомнил, где находится Каяни, и, несмотря на то что на конверте не было обратного адреса, был почти на все сто уверен, кто отправитель.
С трудом удержавшись от желания вскрыть письмо тут же, в холле, он поднялся в свою квартиру и, бросив рекламный хлам на диван, занялся единственным, что интересовало его в сегодняшней почте. Как он и ожидал, письмо, написанное на превосходном каунианском, было отправлено из городского колледжа Каяни и автором его была чародей-теоретик Пекка.
«Дорогой коллега, — писала она. — Благодарю Вас за проявленный интерес к моей работе и запрос о развитии темы. Должна признаться, что единственной причиной того, что я перестала публиковать свои труды в журналах, является мой сын — заботы о нем отнимают так много времени! Я не теряю надежды продолжить публикации, но когда у меня появится для этого возможность, точно пока сказать не могу. К тому же сейчас я занята настолько, что просто не знаю, за что хвататься. Желаю Вам всяческих успехов в Вашей работе и полного процветания. С уважением — профессор теоретического чародейства Пекка».
Радость Фернао растворилась, как капля чернил в луже воды, а настроение испортилось окончательно. Он едва удержался, чтобы не разорвать письмо в клочья и не вышвырнуть вместе с другими бумажками в мусорник. Сколько уже подобных вежливых отписок он получил от других куусаманских чародеев! Будь эти письма шаблонно одинаковыми, а не просто схожими по стилю, он бы уже получил доказательство того, что они действуют совместно. Но даже схожести достаточно, чтобы привести его к вполне конкретному выводу. Случалось решать задачки и посложнее.
— Они, несомненно, открыли что-то, — пробормотал Фернао. — Но не хотят, чтобы об этом хоть кому-нибудь стало известно. А следовательно, это «что-то» — чем бы оно там ни было — достаточно серьезная штука.
Интересно, что же они там такое раскопали? Ну конечно же! Это «что-то» находится в области взаимосвязи между законами сродства и подобия! Вот только что именно? Чародеи Лагоаша всегда были склонны считать, что их куусаманские коллеги исследуют этот вопрос слишком поверхностно.
— А может, и нам там покопаться? — пробормотал Фернао. Если Лагоанская гильдия чародеев возьмется догнать и перегнать куусаманцев, то с какого конца стоит браться за дело? Лучшим выходом будет собрать наиболее талантливых теоретиков и начать исследования, точкой отсчета для которых будет момент, с которого Сиунтио, Пекка и остальные куусамане вдруг внезапно исчезли с журнальных страниц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203