Он указал на перстень: Один ваш стерженек, видите, целехонек…
— Уж надеюсь, сударь мой! — воскликнул Сабрино.
Ювелир фыркнул.
— Это очень хорошо, — продолжил он, — я смогу по закону подобия выровнять остальные. Чародействм… да сын меня засмеял бы за такие слова — по нему, так это ремесло и ничего больше… так чародейством-то быстрей, чем вручную, и ничем не хуже. А ваша дама… дайте-ка глянуть… да, шестой с половиною размер у нее? Сделаем в лучшем виде. Вначале подгоним кольцо, а лишком золота дополним отломанные цапфы. Тогда и доплачивать ничего не придется за материал.
— Весьма любезно с вашей стороны, сударь! — Сабрино спина не беспокоила, так что полковник отвесил ювелиру поясной поклон. Он уже не первый год пользовался услугами Доссо именно потому, что старик не забывал о таких вот мелочах.
— Присаживайтесь, если желаете, — пригласил Доссо. — Или, коли захотите, можете за угол заглянуть и пропустить бокальчик вина — но только один, потому что на второй времени не будет. Я-то долго не провожусь.
— Тогда я лучше подожду здесь, — решил Сабрино. — Общество здесь приятней, чем в какой-нибудь таверне.
Он пристроился на высоком табурете по другую сторону прилавка, словно и впрямь в таверне.
Доссо выпилил из кольца небольшой кусочек, потом подогнал оставшееся под размер Фронезии и при помощи горелки заварил щель. Когда металл остыл, ювелир протянул перстень клиенту:
— Найдите-ка изъян, коли сумеете!
Сабрино внимательно осмотрел перстень, потом провел пальцем по краю — осязание в таких делах помогало лучше зрения — и покачал головой:
— Хотел бы отыскать, да не могу.
— А теперь — цапфы.
Доссо протянул руку, и полковник отдал ему перстень. Ювелир уложил перстень рядом с кусочком золота, потом коснулся тонкой золотой проволочкой вначале уцелевшей цапфы, потом — излишков золота и, наконец, — сломанных стерженьков. Все это время он бормотал что-то себе под нос. Звучало заклятие не по-альгарвейски, и Сабрино почти сразу признал язык: то был старокаунианский, искаженный многочисленными повторениями до такой степени, что многие слова обратились в бессмыслицу.
По спине драколетчика пробежали мурашки. Через сколько поколений передавалось это нехитрое заклинание, заученное наизусть? Но, несмотря на то что смысл заклятия стерся в пыль, бессчетные повторения придали чарам особую силу. На глазах Сабрино погнутая цапфа выпрямлялись. Доссо закрепил изумруд между двумя целыми стерженьками и повторил процедуру. Третья цапфа, отломленная, выросла из нового металла. Довольно хмыкнув, Доссо протянул полковнику целехонький перстень:
— Надеюсь, ваша дама будет довольна.
— Уверен в этом. Она обожает безделушки.
Сабрино расплатился с ювелиром и вышел из лавки, страшно довольный собою.
Фронезия встретила его поцелуями и объятьями, лучше всяких слов говорившими, как давно они не виделись, после чего задала вполне ожидаемый вопрос:
— И что ты мне привез?
— Так, один пустячок, — ответил полковник легкомысленно, надевая перстень ей на палец.
Фронезия уставилась на летчика. Глаза ее едва ли уступали глубиною зелени изумруду, а во взгляде читался не только неприкрытый восторг, но и холодная расчетливость — красавица пыталась оценить подарок.
— Он прекрасен. Он великолепен, — прошептала она, очевидно, удовлетворенная по обоим пунктам.
— Это ты прекрасна, — ответил Сабрино вполне серьезно. — Ты великолепна.
Волосы Фронезии сияли в свете ламп расплавленной медью. Пухлые губы обещали море удовольствий; носик, пожалуй, был чуть великоват, но это лишь придавало пикантности лицу. Короткое неглиже обнажало ноги идеальной формы. Было ей около тридцати; таким образом, полковнику она почти годилась в дочери — о чем Сабрино предпочел бы забыть.
— Надеюсь, тебе понравилось.
— Весьма. — Она подняла аккуратно выщипанную бровь. — А что ты привез жене?
— Да так, мелочи, — беззаботно ответил Сабрино.
Графиня, конечно, знала о существовании Фронезии, но никогда не интересовалась у Сабрино, что тот привозит любовнице. Возможно, свою роль тут играло дворянское высокомерие… а может, она просто не хотела знать.
— Ты с ней уже виделся? — поинтересовалась Фронезия.
Обычно так далеко и скоро она не заходила.
— Разумеется, — ответил он. — Приличия, знаешь ли, требуют.
Альгарвейское дворянство придерживалось внешних приличий едва ли менее строго, чем валмиерское или елгаванское.
Фронезия вздохнула, Обычай был суров более к любовницам, нежели к женам; на взгляд Сабрино — справедливо, поскольку любовницам полагалось получать больше удовольствий от своего положения. Дворяне вступали в брак чаще по расчету или по семейному сговору, чем по большой любви. И в поисках любви — или хотя бы плотской страсти — им приходилось обращаться за пределы родовых гнезд.
— А чем ты занимала себя, пока я… был в отъезде? — поинтересовался Сабрино.
«Пытался не погибнуть», — прозвучало бы точней, но как-то неуместно.
— Да так… всякой ерундой, — ответила Фронезия подчеркнуто легкомысленно.
Она не была миленькой дурочкой — иначе Сабрино не заинтересовался бы ею. «Надолго», — прибавил он про себя. Симпатичное личико и славная фигурка не оставляли его безразличным, но одно дело — привлечь интерес, а другое — удержать его.
— И с кем же ты занималась… ерундой? — не отступал он.
В письмах своих Фронезия о знакомых почти не упоминала. Не бывала в свете или просто знала, о чем стоит умолчать?
— С моим окружением, — ответила она весело. — По-моему, ты с ними незнаком.
Сабрино умел читать между строк лучше, чем догадывалась его любовница. Означать это могло только «Мои знакомые все намного моложе тебя».
И чем она занимается со своим «окружением» — одними ли пирушками и балами? Верна ли своему покровителю? Если он уличит ее в неверности — вынужден будет уличить, — придется выставить ее из этой роскошной квартиры. Или пускай ищет другого дурака, который станет ее оплачивать. Кольцо же с изумрудом не стоило полковнику ничего, кроме заплаченных ювелиру сребреников. Ункерлантскому дворянчику, в чьем поместье Сабрино разжился военной добычей, уже не понадобятся перстни… да и поместье тоже.
Фронезия крутила кольцо то так, то этак, любуясь камнем. Внезапно она повисла у Сабрино на шее с воплем:
— Ты самый щедрый на свете!
Возможно, ей просто не пришло в голову, что, вместо того чтобы тратить на любовницу семейное состояние, полковник может заниматься мародерством. А Сабрино не собирался ее разубеждать. Вместо этого он взял любовницу на руки и, стараясь не обращать внимания на боль в спине, понес в спальню. В конце концов, он вернулся в Трапани, чтобы развеяться и получить удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
— Уж надеюсь, сударь мой! — воскликнул Сабрино.
Ювелир фыркнул.
— Это очень хорошо, — продолжил он, — я смогу по закону подобия выровнять остальные. Чародействм… да сын меня засмеял бы за такие слова — по нему, так это ремесло и ничего больше… так чародейством-то быстрей, чем вручную, и ничем не хуже. А ваша дама… дайте-ка глянуть… да, шестой с половиною размер у нее? Сделаем в лучшем виде. Вначале подгоним кольцо, а лишком золота дополним отломанные цапфы. Тогда и доплачивать ничего не придется за материал.
— Весьма любезно с вашей стороны, сударь! — Сабрино спина не беспокоила, так что полковник отвесил ювелиру поясной поклон. Он уже не первый год пользовался услугами Доссо именно потому, что старик не забывал о таких вот мелочах.
— Присаживайтесь, если желаете, — пригласил Доссо. — Или, коли захотите, можете за угол заглянуть и пропустить бокальчик вина — но только один, потому что на второй времени не будет. Я-то долго не провожусь.
— Тогда я лучше подожду здесь, — решил Сабрино. — Общество здесь приятней, чем в какой-нибудь таверне.
Он пристроился на высоком табурете по другую сторону прилавка, словно и впрямь в таверне.
Доссо выпилил из кольца небольшой кусочек, потом подогнал оставшееся под размер Фронезии и при помощи горелки заварил щель. Когда металл остыл, ювелир протянул перстень клиенту:
— Найдите-ка изъян, коли сумеете!
Сабрино внимательно осмотрел перстень, потом провел пальцем по краю — осязание в таких делах помогало лучше зрения — и покачал головой:
— Хотел бы отыскать, да не могу.
— А теперь — цапфы.
Доссо протянул руку, и полковник отдал ему перстень. Ювелир уложил перстень рядом с кусочком золота, потом коснулся тонкой золотой проволочкой вначале уцелевшей цапфы, потом — излишков золота и, наконец, — сломанных стерженьков. Все это время он бормотал что-то себе под нос. Звучало заклятие не по-альгарвейски, и Сабрино почти сразу признал язык: то был старокаунианский, искаженный многочисленными повторениями до такой степени, что многие слова обратились в бессмыслицу.
По спине драколетчика пробежали мурашки. Через сколько поколений передавалось это нехитрое заклинание, заученное наизусть? Но, несмотря на то что смысл заклятия стерся в пыль, бессчетные повторения придали чарам особую силу. На глазах Сабрино погнутая цапфа выпрямлялись. Доссо закрепил изумруд между двумя целыми стерженьками и повторил процедуру. Третья цапфа, отломленная, выросла из нового металла. Довольно хмыкнув, Доссо протянул полковнику целехонький перстень:
— Надеюсь, ваша дама будет довольна.
— Уверен в этом. Она обожает безделушки.
Сабрино расплатился с ювелиром и вышел из лавки, страшно довольный собою.
Фронезия встретила его поцелуями и объятьями, лучше всяких слов говорившими, как давно они не виделись, после чего задала вполне ожидаемый вопрос:
— И что ты мне привез?
— Так, один пустячок, — ответил полковник легкомысленно, надевая перстень ей на палец.
Фронезия уставилась на летчика. Глаза ее едва ли уступали глубиною зелени изумруду, а во взгляде читался не только неприкрытый восторг, но и холодная расчетливость — красавица пыталась оценить подарок.
— Он прекрасен. Он великолепен, — прошептала она, очевидно, удовлетворенная по обоим пунктам.
— Это ты прекрасна, — ответил Сабрино вполне серьезно. — Ты великолепна.
Волосы Фронезии сияли в свете ламп расплавленной медью. Пухлые губы обещали море удовольствий; носик, пожалуй, был чуть великоват, но это лишь придавало пикантности лицу. Короткое неглиже обнажало ноги идеальной формы. Было ей около тридцати; таким образом, полковнику она почти годилась в дочери — о чем Сабрино предпочел бы забыть.
— Надеюсь, тебе понравилось.
— Весьма. — Она подняла аккуратно выщипанную бровь. — А что ты привез жене?
— Да так, мелочи, — беззаботно ответил Сабрино.
Графиня, конечно, знала о существовании Фронезии, но никогда не интересовалась у Сабрино, что тот привозит любовнице. Возможно, свою роль тут играло дворянское высокомерие… а может, она просто не хотела знать.
— Ты с ней уже виделся? — поинтересовалась Фронезия.
Обычно так далеко и скоро она не заходила.
— Разумеется, — ответил он. — Приличия, знаешь ли, требуют.
Альгарвейское дворянство придерживалось внешних приличий едва ли менее строго, чем валмиерское или елгаванское.
Фронезия вздохнула, Обычай был суров более к любовницам, нежели к женам; на взгляд Сабрино — справедливо, поскольку любовницам полагалось получать больше удовольствий от своего положения. Дворяне вступали в брак чаще по расчету или по семейному сговору, чем по большой любви. И в поисках любви — или хотя бы плотской страсти — им приходилось обращаться за пределы родовых гнезд.
— А чем ты занимала себя, пока я… был в отъезде? — поинтересовался Сабрино.
«Пытался не погибнуть», — прозвучало бы точней, но как-то неуместно.
— Да так… всякой ерундой, — ответила Фронезия подчеркнуто легкомысленно.
Она не была миленькой дурочкой — иначе Сабрино не заинтересовался бы ею. «Надолго», — прибавил он про себя. Симпатичное личико и славная фигурка не оставляли его безразличным, но одно дело — привлечь интерес, а другое — удержать его.
— И с кем же ты занималась… ерундой? — не отступал он.
В письмах своих Фронезия о знакомых почти не упоминала. Не бывала в свете или просто знала, о чем стоит умолчать?
— С моим окружением, — ответила она весело. — По-моему, ты с ними незнаком.
Сабрино умел читать между строк лучше, чем догадывалась его любовница. Означать это могло только «Мои знакомые все намного моложе тебя».
И чем она занимается со своим «окружением» — одними ли пирушками и балами? Верна ли своему покровителю? Если он уличит ее в неверности — вынужден будет уличить, — придется выставить ее из этой роскошной квартиры. Или пускай ищет другого дурака, который станет ее оплачивать. Кольцо же с изумрудом не стоило полковнику ничего, кроме заплаченных ювелиру сребреников. Ункерлантскому дворянчику, в чьем поместье Сабрино разжился военной добычей, уже не понадобятся перстни… да и поместье тоже.
Фронезия крутила кольцо то так, то этак, любуясь камнем. Внезапно она повисла у Сабрино на шее с воплем:
— Ты самый щедрый на свете!
Возможно, ей просто не пришло в голову, что, вместо того чтобы тратить на любовницу семейное состояние, полковник может заниматься мародерством. А Сабрино не собирался ее разубеждать. Вместо этого он взял любовницу на руки и, стараясь не обращать внимания на боль в спине, понес в спальню. В конце концов, он вернулся в Трапани, чтобы развеяться и получить удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203