Большая часть ункерлантской армии отступала по полям. О том, что они вытоптали большую часть будущего урожая, солдаты не думали.
Крестьяне не могли этого вынести, и некоторые бросались на защиту своих угодий. Кого-то из них солдаты просто в упор не замечали. Другие, как племянник Ваддо, считавший, что родство со старостой дает ему особые права, пытались сопротивляться. Солдатам было не до полей, не до деревенских старост. Озлобленного крестьянина просто сбили с ног и от души отпинали. Но мужик оказался крепким — он сумел подняться на ноги и попытался дать отпор. Тогда его снова сбили с ног и на сей раз били уже всерьез. Солдаты давно ушли, когда их жертва, хрипя, постанывая и спотыкаясь, притащилась в деревню.
— Они сказали, что, если я скажу еще хоть слово, они меня сожгут жезлами! — плакал здоровенный детина.
И глядя на его избитую морду, Гаривальд тихонько шепнул Дагульфу:
— Вот ты все спрашиваешь… А говорить много вредно для здоровья.
И друг понимающе кивнул в ответ.
На закате в деревню вступил еще один взвод. Они тоже отступали, но по-солдатски, единым отрядом. Это-то их и погубило.
Гаривальд допрежь не раз видал альгарвейских змеев в полете, но в бою увидел впервые. И рад бы был, кабы не видел такого никогда в жизни. Сначала они забросали отступающий отряд ядрами, а потом пошли пикировать, сжигая на лету все, что еще дышало и кричало. А когда смолкли дикие вопли заживо зажаренных людей, с поля потянуло паленым мясом.
А одно из разрывных ядер по нечаянности угодило в дом на окраине деревни. Так вот, от него ничего не осталось. Совсем ничегошеньки. А вдова, которая там жила, с тремя детьми аккурат в тот момент в доме находилась. И вся ее семья тоже.
Все время, пока длилась эта бойня, Ваддо скорбно молчал. Затем он встрепенулся и хрипло чирикнул, указывая на дымящиеся останки только недавно вошедшего в село отряда:
— Мы должны похоронить этих героев!
— Интересно, а что было бы, кабы они не вышли на околицу, а все еще гуляли по деревне, когда змеи прилетели? — пробурчал Гаривальд. — Кто бы тогда, я интересуюсь, хоронил нас?
Но Ваддо бросил на него такой злобный взгляд, что крестьянин, к своему собственному удивлению, спасовал и быстро ушел домой.
А на следующий день четыре конные пары приволокли ядрометы. Их установили на околице леса и тут же пустили в дело. Альгарвейцы наступали. Гаривальд сначала пытался не замечать их, но получалось плохо. А вскоре не заметить стало просто невозможно, потому что альгарвейцы стали метать ядра по деревне.
На полях взбухали земляные тучи, осыпаясь воронками. И Гаривальду впервые стало по-настоящему страшно: ведь это же хлебушек! Как теперь Зоссену пережить эту зиму? Если ему только доведется ее пережить.
И тут над толпой остолбеневших в своей скорби крестьян раздался голос одного из них, из тех, кто понюхал пороха в Шестилетней войне:
— Да очухайтесь вы, обормоты! Сейчас вас всех взрывами разнесет! И ваши дома тоже! Хорошо если двери сортира устоят!
Сам кричавший давно уже лежал на земле, прикрыв голову руками, и сразу было видно, что он знает, что говорит.
Во всяком случае, Гаривальд ему сразу поверил и тут же побежал к своему домику. Он надеялся, что у него еще есть время вырыть хоть маленькую, да «щель». Так солдатики называли окопы, которые им так и не пригодились. И тут же рядом взорвалось ядро. Гаривальд упал, оглушенный и покатился по земле. И все остальные тоже попадали на землю, не в силах сдержать криков ужаса. Кричали все, кроме одной женщины — она тоже упала, но вдруг ее голова дернулась и вывернулась вовсе непонятным образом. Встать ей уже было не суждено.
Долго еще шло сражение, но помаленьку ункерлантская артиллерия, подавленная превосходящими силами противника, стала стихать. Несколько человек из расчетов ядрометов бросились к лесу. Лежа на брюхе, Гаривальд тихо материл их — ведь их оставшиеся товарищи либо лежали без сознания, либо были серьезно ранены.
А потом сквозь Зоссен хлынул поток солдат в сланцево-серых мундирах. Угостить их можно было разве что водой из колодца, и на воду местные не скупились.
А на следующее утро объявился офицер и сообщил:
— Это отличное место для укрепрайона. Мы заставим рыжиков заплатить по всем счетам! С нами силы горние! А вы, крестьяне, переселяйтесь на запад. Если вам повезет, то сможете потом вернуться.
— Но ваше сиятельство, — попытался возразить Ваддо, — ведь в таком случае деревни больше не будет!
В ответ офицер поднял жезл и упер его в лоснящуюся физиономию старосты:
— Еще одно слово, паскуда, и я тебя прикончу! — И тут же принялся отдавать приказы, целью которых было превратить Зоссен в неприступную крепость. По крайней мере, в понятии того офицера.
Но уже следующий его приказ прервал отчаянный вопль полкового кристалломанта:
— Ваша милость! Рыжики прорвали оборону на южном направлении! Если мы попытаемся окопаться здесь, по нам ударят с фланга!
— Будь они прокляты! — зарычал офицер. — Мы ведь могли удержаться здесь!
Его скулы заходили ходуном, и лежавший поблизости Гаривальд услышал скрип его зубов. Но тут плечи офицера поникли.
— Кто бы там ни командовал, только сложить голову запросто так я ему не помощник. Отступаем! Снова отступаем!
Но некоторые из его людей, не дожидаясь приказа, уже начали короткими перебежками двигаться в сторону запада. И, похоже, опыт у них в этом был немалый. Гаривальд только дивился: это ж откуда надо было тикать, чтоб так навостриться!
— Староста! — загремел офицер, и Ваддо опасливо прихромал пред его не очень ясные очи. Губы офицера брезгливо искривились: — А, это ты. Слушай сюда: если в вашей глуши вдруг найдется кристалл, закопай его поглубже. Тебя ой как не обрадует, если я расскажу, что рыжики с тобой сделают, если его найдут.
И не дожидаясь ответа, он круто развернулся и ушел. Гаривальд видел нешуточную внутреннюю борьбу, отразившуюся на лице старосты: чью сторону взять — короля Мезенцио или конунга? Или свою собственную?
— Гаривальд! — вдруг позвал Ваддо.
— Чего тебе? — проворчал крестьянин. Он заранее знал, что скажет ему этот стручок. Куда ему копать землю, убогому-то, хромому! И оказался прав.
— Возьми лопату и ступай за мной, — приказал Ваддо. — Лучше спрятать кристалл подальше. А времени у нас, почитай, и вовсе нету.
В душе желая, чтобы староста нашел кого-нибудь другого, Гаривальд отыскал где-то лопату и вскинул ее на плечо. Староста заскочил в дом (который, кстати, совсем не пострадал от бомбардировки) и тут же появился с кристаллом в руках. Затем он повел Гаривальда к одной из воронок в своем огороде.
— Закопай его на дне, — угрюмо молвил староста. — Все равно земля сейчас дыбом встала — кто там докопается!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
Крестьяне не могли этого вынести, и некоторые бросались на защиту своих угодий. Кого-то из них солдаты просто в упор не замечали. Другие, как племянник Ваддо, считавший, что родство со старостой дает ему особые права, пытались сопротивляться. Солдатам было не до полей, не до деревенских старост. Озлобленного крестьянина просто сбили с ног и от души отпинали. Но мужик оказался крепким — он сумел подняться на ноги и попытался дать отпор. Тогда его снова сбили с ног и на сей раз били уже всерьез. Солдаты давно ушли, когда их жертва, хрипя, постанывая и спотыкаясь, притащилась в деревню.
— Они сказали, что, если я скажу еще хоть слово, они меня сожгут жезлами! — плакал здоровенный детина.
И глядя на его избитую морду, Гаривальд тихонько шепнул Дагульфу:
— Вот ты все спрашиваешь… А говорить много вредно для здоровья.
И друг понимающе кивнул в ответ.
На закате в деревню вступил еще один взвод. Они тоже отступали, но по-солдатски, единым отрядом. Это-то их и погубило.
Гаривальд допрежь не раз видал альгарвейских змеев в полете, но в бою увидел впервые. И рад бы был, кабы не видел такого никогда в жизни. Сначала они забросали отступающий отряд ядрами, а потом пошли пикировать, сжигая на лету все, что еще дышало и кричало. А когда смолкли дикие вопли заживо зажаренных людей, с поля потянуло паленым мясом.
А одно из разрывных ядер по нечаянности угодило в дом на окраине деревни. Так вот, от него ничего не осталось. Совсем ничегошеньки. А вдова, которая там жила, с тремя детьми аккурат в тот момент в доме находилась. И вся ее семья тоже.
Все время, пока длилась эта бойня, Ваддо скорбно молчал. Затем он встрепенулся и хрипло чирикнул, указывая на дымящиеся останки только недавно вошедшего в село отряда:
— Мы должны похоронить этих героев!
— Интересно, а что было бы, кабы они не вышли на околицу, а все еще гуляли по деревне, когда змеи прилетели? — пробурчал Гаривальд. — Кто бы тогда, я интересуюсь, хоронил нас?
Но Ваддо бросил на него такой злобный взгляд, что крестьянин, к своему собственному удивлению, спасовал и быстро ушел домой.
А на следующий день четыре конные пары приволокли ядрометы. Их установили на околице леса и тут же пустили в дело. Альгарвейцы наступали. Гаривальд сначала пытался не замечать их, но получалось плохо. А вскоре не заметить стало просто невозможно, потому что альгарвейцы стали метать ядра по деревне.
На полях взбухали земляные тучи, осыпаясь воронками. И Гаривальду впервые стало по-настоящему страшно: ведь это же хлебушек! Как теперь Зоссену пережить эту зиму? Если ему только доведется ее пережить.
И тут над толпой остолбеневших в своей скорби крестьян раздался голос одного из них, из тех, кто понюхал пороха в Шестилетней войне:
— Да очухайтесь вы, обормоты! Сейчас вас всех взрывами разнесет! И ваши дома тоже! Хорошо если двери сортира устоят!
Сам кричавший давно уже лежал на земле, прикрыв голову руками, и сразу было видно, что он знает, что говорит.
Во всяком случае, Гаривальд ему сразу поверил и тут же побежал к своему домику. Он надеялся, что у него еще есть время вырыть хоть маленькую, да «щель». Так солдатики называли окопы, которые им так и не пригодились. И тут же рядом взорвалось ядро. Гаривальд упал, оглушенный и покатился по земле. И все остальные тоже попадали на землю, не в силах сдержать криков ужаса. Кричали все, кроме одной женщины — она тоже упала, но вдруг ее голова дернулась и вывернулась вовсе непонятным образом. Встать ей уже было не суждено.
Долго еще шло сражение, но помаленьку ункерлантская артиллерия, подавленная превосходящими силами противника, стала стихать. Несколько человек из расчетов ядрометов бросились к лесу. Лежа на брюхе, Гаривальд тихо материл их — ведь их оставшиеся товарищи либо лежали без сознания, либо были серьезно ранены.
А потом сквозь Зоссен хлынул поток солдат в сланцево-серых мундирах. Угостить их можно было разве что водой из колодца, и на воду местные не скупились.
А на следующее утро объявился офицер и сообщил:
— Это отличное место для укрепрайона. Мы заставим рыжиков заплатить по всем счетам! С нами силы горние! А вы, крестьяне, переселяйтесь на запад. Если вам повезет, то сможете потом вернуться.
— Но ваше сиятельство, — попытался возразить Ваддо, — ведь в таком случае деревни больше не будет!
В ответ офицер поднял жезл и упер его в лоснящуюся физиономию старосты:
— Еще одно слово, паскуда, и я тебя прикончу! — И тут же принялся отдавать приказы, целью которых было превратить Зоссен в неприступную крепость. По крайней мере, в понятии того офицера.
Но уже следующий его приказ прервал отчаянный вопль полкового кристалломанта:
— Ваша милость! Рыжики прорвали оборону на южном направлении! Если мы попытаемся окопаться здесь, по нам ударят с фланга!
— Будь они прокляты! — зарычал офицер. — Мы ведь могли удержаться здесь!
Его скулы заходили ходуном, и лежавший поблизости Гаривальд услышал скрип его зубов. Но тут плечи офицера поникли.
— Кто бы там ни командовал, только сложить голову запросто так я ему не помощник. Отступаем! Снова отступаем!
Но некоторые из его людей, не дожидаясь приказа, уже начали короткими перебежками двигаться в сторону запада. И, похоже, опыт у них в этом был немалый. Гаривальд только дивился: это ж откуда надо было тикать, чтоб так навостриться!
— Староста! — загремел офицер, и Ваддо опасливо прихромал пред его не очень ясные очи. Губы офицера брезгливо искривились: — А, это ты. Слушай сюда: если в вашей глуши вдруг найдется кристалл, закопай его поглубже. Тебя ой как не обрадует, если я расскажу, что рыжики с тобой сделают, если его найдут.
И не дожидаясь ответа, он круто развернулся и ушел. Гаривальд видел нешуточную внутреннюю борьбу, отразившуюся на лице старосты: чью сторону взять — короля Мезенцио или конунга? Или свою собственную?
— Гаривальд! — вдруг позвал Ваддо.
— Чего тебе? — проворчал крестьянин. Он заранее знал, что скажет ему этот стручок. Куда ему копать землю, убогому-то, хромому! И оказался прав.
— Возьми лопату и ступай за мной, — приказал Ваддо. — Лучше спрятать кристалл подальше. А времени у нас, почитай, и вовсе нету.
В душе желая, чтобы староста нашел кого-нибудь другого, Гаривальд отыскал где-то лопату и вскинул ее на плечо. Староста заскочил в дом (который, кстати, совсем не пострадал от бомбардировки) и тут же появился с кристаллом в руках. Затем он повел Гаривальда к одной из воронок в своем огороде.
— Закопай его на дне, — угрюмо молвил староста. — Все равно земля сейчас дыбом встала — кто там докопается!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203