— Вложенным трудом! Хотите — покупайте готовую одежду, сударь, готовую разойтись по швам на следующий день. Это не для меня. Благодарю покорно.
— Трудом, да, — согласился чародей. — Но бессмысленным трудом? Нет, нет, и еще раз нет! Я понимаю, что вы каунианского рода, но повод ли это следовать примерам времен империи? Я готов продемонстрировать, что в этом нет нужды.
Траку упрямо выпятил подбородок.
— Как?
— Нет ли у вас рубашки — любой рубашки, уже раскроенной, но еще не сшитой и не заклятой? — спросил альгарвеец. — Испорчу — с меня два золотых.
Он вытряхнул из кошеля пару монет и швырнул на прилавок. Сладко прозвенело золото.
У Талсу глаза вылезли на лоб. Ему уже доводилось сталкиваться с альгарвейской самонадеянностью, но это переходило все границы.
— Поймаем его на слове, отец! — сказал он. — У тебя под прилавком лежит пара скроенных одежек.
— Ну да, — мрачно признал Траку, вытаскивая недошитую рубашку. — И что теперь? — Он кисло глянул на чародея.
— Теперь, сударь, прошейте в любом месте самолучший свой шов шириною в большой палец, — ответил тот. — А остальные швы проложите нитью, как если бы хотели воспользоваться собственными чарами.
— Недостанет образца, — предупредил Траку, но исполнил указания волшебника в точности.
Альгарвеец расхвалил его шов до небес, чем окончательно вогнал портного в меланхолию, после чего пробормотал собственное заклятие: похожее на то, каким пользовался елгаванский портной, но быстрее и резче. Нить задергалась, будто живая, — и рубашка был готова.
— Осмотрите, — предложил чародей. — Пощупайт. Делайте что хотите. Чем она хуже любой другой?
Траку осмотрел каждый шовчик, почти касаясь нитки носом и подергивая швы украдкой. Талсу внимательно смотрел через отцовское плечо. Чародей в это время корябал что-от на листке бумаги. Наконец юноша взглянул на отца.
— Уж не знаю, как оно носиться будет, — с неохотой проговорил он, — но работа отменная.
— Угу, — с еще большей неохотой признал Траку, не сводя глаз с двух золотых, которые ему так и не достались.
Чародей проворно сгреб монеты обратно в кошель, а на их место положил свою бумажку.
— Вот заклятие, сударь. В Альгарве им пользуются повсеместно. Если в здешних краях оно неведомо, вы заработаете на нем куда больше, чем два золотых. Доброго вам дня — и вам, молодой человек.
Он поклонился Талсу и вышел из лавки.
Схватив листок, Траку жадно пробежал глазами по строкам заклинания и молча уставился вслед уходящему альгарвейцу.
— Не диво, — пробормотал он наконец, — что они победили.
— Да, они вечно придумывают что-нибудь новенькое, — отозвался Талсу. — Но они же альгарвейцы, так что выходит обычно новая пакость. Им это еще аукнется, вот увидишь, отец.
— Надеюсь, — промолвил портной. — Нам уже аукнулось.
После стольких дней вдали от столицы, на передовом крае войны, где волны ее накатывали на мирные прежде земли, Сабрино нашел Трапани до странности призрачным — словно наведенная чародеем иллюзия. Странным, противоестественным казалось ему наблюдать за беззаботнными горожанами. Полковник то и дело машинально смотрел на затянутое тучами небо в поисках ункерлантских драконов — которых, конечно, не будет.
Война не исчезла совсем. Газеты только о ней и твердили, ученые вели по кристаллам умные речи, на улицах столицы встречалось куда больше солдат, а порой и моряков, чем в мирное время. Но на все это можно было закрыть глаза. В Ункерланте забыть о войне не получалось.
Сабрино и не хотел забывать, даже на время побывки. Он прибыл в столицу, чтобы отдохнуть, — верно, но слишком много пришлось ему пережить, чтобы оставить войну в прошлом только потому, что сейчас он не на передовой.
— Ожидается сенсация! — кричал мальчишка-разносчик газет, размахивая своим товаром так отчаянно, что драколетчик не мог разобрать заголовков. — Грандиозная новость!
— И что за новость? — поинтересовался Сабрино.
— Новость три медяка стоит, — нахально отозвался разносчик, и тут же поправился: — Нет, для вас, сударь, два — вы же на службе.
— Держи. — Сабрино расплатился и двинулся по бульвару, читая газету на ходу. В детали автор передовицы не вдавался, но по всему выходило, что король Мезенцио готовится объявить о падении Котбуса. Полковник вздохнул с облегчением. Если столица Ункерланта падет, Дерлавайская война окажется на шаг ближе к завершению. Ни о чем Сабрино не мечтал так отчаянно.
Маленький мальчик пристально взглядывался в петлицы его мундира.
— Сударь, а вы правда драколетчик? — спросил он.
— Правда, — сознался Сабрино.
— О-ох! — Карие глазенки мальчика вылезли из орбит. — Я тоже хочу стать летчиком, когда вырасту. И подружиться с драконом.
— Ты наслушался глупых сказок, — пожурил его Сабрино. — С драконом нельзя подружиться. Драконы слишком глупы и слишком злобны. Они враз сожрут тебя, если не научить их бояться человека. Они даже глупее — намного глупее — бегемотов. Если хочешь послужить державе и подружиться со своим зверем, выбери лучше левиафана.
— А почему тогда вы летаете на драконе? — спросил мальчонка.
Вопрос попал в точку: Сабрино и сам не раз задавал его себе — обыкновенно после бутылки-другой крепкого вина.
— У меня хорошо получается, — ответил он наконец, — а стране нужны летчики. — Но это был не весь ответ, и Сабрино понимал это. — А может, — добавил он, — я сам злобный, как дракон.
Мальчишка определенно призадумался.
— Хм! — выпалил он наконец и убежал.
Произвел ли он на ребенка впечатление своей искренностью, полковник так и не выяснил.
Летчик заглянул в мастерскую ювелира.
— Ваша светлость! — воскликнул хозяин лавки, тощий старик по имени Доссо, и собрался было поклониться, да так и застыл, крепко выругавшись и схватившись обеими руками за поясницу. — Простите великодушно, ваша светлость, прострел замучил! Чем могу служить?
— Да вот, камень из оправы выскочил. — Сабрино вытащил из кошеля золотой перстень и отдельно — крупный изумруд. — Не будете ли так любезны его поставить на место, да заодно уж и подогнать кольцо под пальчик Фронезии?
— Посмотрим, посмотрим… — Доссо деловито нацепил лупу на очки.
Сабрино протянул ему сломанный перстень.
— Ункерлантская работа, — заметил ювелир, осматривая погнутые цапфы
— Ага, — сознался Сабрино в некотором смущении. — Я на него, знаете ли, наткнулся как-то.
— Вот и хорошо! — убежденно заметил Доссо. — У меня на западе сын служит и двое внуков. Мальчик мой, знаете, чародей, до второго разряда дослужился: чинит сейчас становые жилы, когда свеммелевские диверсанты их взрывают. Его сын на бегемоте служит, а дочкин в пехоту угодил.
— Да оберегут их силы горние, — пожелал Сабрино.
— Пока все целы, — отозвался Доссо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
— Трудом, да, — согласился чародей. — Но бессмысленным трудом? Нет, нет, и еще раз нет! Я понимаю, что вы каунианского рода, но повод ли это следовать примерам времен империи? Я готов продемонстрировать, что в этом нет нужды.
Траку упрямо выпятил подбородок.
— Как?
— Нет ли у вас рубашки — любой рубашки, уже раскроенной, но еще не сшитой и не заклятой? — спросил альгарвеец. — Испорчу — с меня два золотых.
Он вытряхнул из кошеля пару монет и швырнул на прилавок. Сладко прозвенело золото.
У Талсу глаза вылезли на лоб. Ему уже доводилось сталкиваться с альгарвейской самонадеянностью, но это переходило все границы.
— Поймаем его на слове, отец! — сказал он. — У тебя под прилавком лежит пара скроенных одежек.
— Ну да, — мрачно признал Траку, вытаскивая недошитую рубашку. — И что теперь? — Он кисло глянул на чародея.
— Теперь, сударь, прошейте в любом месте самолучший свой шов шириною в большой палец, — ответил тот. — А остальные швы проложите нитью, как если бы хотели воспользоваться собственными чарами.
— Недостанет образца, — предупредил Траку, но исполнил указания волшебника в точности.
Альгарвеец расхвалил его шов до небес, чем окончательно вогнал портного в меланхолию, после чего пробормотал собственное заклятие: похожее на то, каким пользовался елгаванский портной, но быстрее и резче. Нить задергалась, будто живая, — и рубашка был готова.
— Осмотрите, — предложил чародей. — Пощупайт. Делайте что хотите. Чем она хуже любой другой?
Траку осмотрел каждый шовчик, почти касаясь нитки носом и подергивая швы украдкой. Талсу внимательно смотрел через отцовское плечо. Чародей в это время корябал что-от на листке бумаги. Наконец юноша взглянул на отца.
— Уж не знаю, как оно носиться будет, — с неохотой проговорил он, — но работа отменная.
— Угу, — с еще большей неохотой признал Траку, не сводя глаз с двух золотых, которые ему так и не достались.
Чародей проворно сгреб монеты обратно в кошель, а на их место положил свою бумажку.
— Вот заклятие, сударь. В Альгарве им пользуются повсеместно. Если в здешних краях оно неведомо, вы заработаете на нем куда больше, чем два золотых. Доброго вам дня — и вам, молодой человек.
Он поклонился Талсу и вышел из лавки.
Схватив листок, Траку жадно пробежал глазами по строкам заклинания и молча уставился вслед уходящему альгарвейцу.
— Не диво, — пробормотал он наконец, — что они победили.
— Да, они вечно придумывают что-нибудь новенькое, — отозвался Талсу. — Но они же альгарвейцы, так что выходит обычно новая пакость. Им это еще аукнется, вот увидишь, отец.
— Надеюсь, — промолвил портной. — Нам уже аукнулось.
После стольких дней вдали от столицы, на передовом крае войны, где волны ее накатывали на мирные прежде земли, Сабрино нашел Трапани до странности призрачным — словно наведенная чародеем иллюзия. Странным, противоестественным казалось ему наблюдать за беззаботнными горожанами. Полковник то и дело машинально смотрел на затянутое тучами небо в поисках ункерлантских драконов — которых, конечно, не будет.
Война не исчезла совсем. Газеты только о ней и твердили, ученые вели по кристаллам умные речи, на улицах столицы встречалось куда больше солдат, а порой и моряков, чем в мирное время. Но на все это можно было закрыть глаза. В Ункерланте забыть о войне не получалось.
Сабрино и не хотел забывать, даже на время побывки. Он прибыл в столицу, чтобы отдохнуть, — верно, но слишком много пришлось ему пережить, чтобы оставить войну в прошлом только потому, что сейчас он не на передовой.
— Ожидается сенсация! — кричал мальчишка-разносчик газет, размахивая своим товаром так отчаянно, что драколетчик не мог разобрать заголовков. — Грандиозная новость!
— И что за новость? — поинтересовался Сабрино.
— Новость три медяка стоит, — нахально отозвался разносчик, и тут же поправился: — Нет, для вас, сударь, два — вы же на службе.
— Держи. — Сабрино расплатился и двинулся по бульвару, читая газету на ходу. В детали автор передовицы не вдавался, но по всему выходило, что король Мезенцио готовится объявить о падении Котбуса. Полковник вздохнул с облегчением. Если столица Ункерланта падет, Дерлавайская война окажется на шаг ближе к завершению. Ни о чем Сабрино не мечтал так отчаянно.
Маленький мальчик пристально взглядывался в петлицы его мундира.
— Сударь, а вы правда драколетчик? — спросил он.
— Правда, — сознался Сабрино.
— О-ох! — Карие глазенки мальчика вылезли из орбит. — Я тоже хочу стать летчиком, когда вырасту. И подружиться с драконом.
— Ты наслушался глупых сказок, — пожурил его Сабрино. — С драконом нельзя подружиться. Драконы слишком глупы и слишком злобны. Они враз сожрут тебя, если не научить их бояться человека. Они даже глупее — намного глупее — бегемотов. Если хочешь послужить державе и подружиться со своим зверем, выбери лучше левиафана.
— А почему тогда вы летаете на драконе? — спросил мальчонка.
Вопрос попал в точку: Сабрино и сам не раз задавал его себе — обыкновенно после бутылки-другой крепкого вина.
— У меня хорошо получается, — ответил он наконец, — а стране нужны летчики. — Но это был не весь ответ, и Сабрино понимал это. — А может, — добавил он, — я сам злобный, как дракон.
Мальчишка определенно призадумался.
— Хм! — выпалил он наконец и убежал.
Произвел ли он на ребенка впечатление своей искренностью, полковник так и не выяснил.
Летчик заглянул в мастерскую ювелира.
— Ваша светлость! — воскликнул хозяин лавки, тощий старик по имени Доссо, и собрался было поклониться, да так и застыл, крепко выругавшись и схватившись обеими руками за поясницу. — Простите великодушно, ваша светлость, прострел замучил! Чем могу служить?
— Да вот, камень из оправы выскочил. — Сабрино вытащил из кошеля золотой перстень и отдельно — крупный изумруд. — Не будете ли так любезны его поставить на место, да заодно уж и подогнать кольцо под пальчик Фронезии?
— Посмотрим, посмотрим… — Доссо деловито нацепил лупу на очки.
Сабрино протянул ему сломанный перстень.
— Ункерлантская работа, — заметил ювелир, осматривая погнутые цапфы
— Ага, — сознался Сабрино в некотором смущении. — Я на него, знаете ли, наткнулся как-то.
— Вот и хорошо! — убежденно заметил Доссо. — У меня на западе сын служит и двое внуков. Мальчик мой, знаете, чародей, до второго разряда дослужился: чинит сейчас становые жилы, когда свеммелевские диверсанты их взрывают. Его сын на бегемоте служит, а дочкин в пехоту угодил.
— Да оберегут их силы горние, — пожелал Сабрино.
— Пока все целы, — отозвался Доссо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203