"Нет, такой здесь не живет!" Я извинился, спустился вниз, минуту постоял у двери, закуривая, и, как ни в чем не бывало, пошел прочь, стараясь не убыстрять шаг. Отойдя подальше, рванул что было сил в сторону станции метро, но вдруг вспомнил: Яхья! У него же ротатор в подвале. Сшибая прохожих, я летел по улице, провожаемый проклятиями со всех сторон. Слава богу, он был дома. Вдвоем мы уложили ротатор в большой картонный ящик, запихнули туда же накануне отпечатанные материалы и потащили ящик к стоянке такси, на ходу придумывая, куда бы его отвезти. Решили к нам, в загородный дом, лучшего места не придумать. Там и зарыть его можно, за сараем. Яхья все порывался поехать со мной, но я его отговорил.
В ту же ночь они пожаловали к нему с обыском, перерыли весь дом — и, разумеется, ничего не нашли. Ох и хохотали же мы, когда он об этом рассказывал! А потом отправились на радостях бродить по полям. Сели где-то у арыка под деревом, Яхья достал из кожаного чехла свой уд и запел. Здорово он все-таки пел! Люди, что работали в поле, не выдержали, побросали свои мотыги и потянулись к нам. Мужчины пристроились рядом, на корточках, а девушки, те стали группкой поодаль. Как сейчас вижу: простор, синее небо и завороженные песней людские лица... Когда мы прощались, он сжал мне руку и сказал: "Никогда — понимаешь? — никогда не забуду, что ты для меня сделал".
Я ощупал карман, где лежало его письмо, и взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Я снял телефонную трубку и набрал 29-37-31. Гудки —один, другой, третий. Такое ощущение, что это где-то неподалеку. Ага, вот наконец кто-то подошел. Строгий мужской голос, абсолютно незнакомый.
— А, это вы, господин Халиль? Здравствуйте, здравствуйте. Ну разумеется, рад буду вас видеть. Завтра в четыре вас устроит? Да, да, у меня в офисе... Как раз конец рабочего дня, нам никто не помешает. Вы войдете в подъезд с улицы Хамеда Рйфаи, я дам указание, чтобы вас ко мне проводили.
Назавтра в назначенное время я был у него. Кабинет — са-.ма современность: мягкий рассеянный свет, раздвижные двери, цветные телефонные аппараты с записывающим устройством, экран дисплея, маленький магнитофон. Когда я вошел, хозяин кабинета сидел в синем кожаном кресле и читал какую-то книгу. Встал мне навстречу, протянул руку. Да, постарел Яхья, полысел. Вернее сказать, совсем стал лысый, только и осталось волос что на висках возле ушей да на затылке. Движения неторопливые, хорошо отработанные, пристальный цепкий взгляд из-под очков в тонкой стальной оправе. Ищу и не нахожу прежнего Яхьи в этом обрюзгшем человеке с уже заметным брюшком. Вот только в голосе сохранилось что-то родное, особенно
Он позвонил, и в дверях неслышно появился молодой человек в белой рубашке с отложным воротничком и галстуке шнурочком.
— Хусам, будь добр, организуй нам по стакану сока манго и по чашке кофе. Ах да, я же не представил вас друг другу. Господин Халиль Мансур, бизнесмен, друг юности... Господин Хусам ад-Дин Раафат, моя, так сказать, правая рука... — Я взглянул на "правую руку". Приятное умное лицо, живые быстрые глаза. По всему видно — шустрый, далеко пойдет. Этакий современный, подающий надежды... Таких нынче много в банках и международных корпорациях. А я, стало быть, бизнесмен, так он меня подал. Пронюхал уже, хотя чему я, собственно, удивляюсь? Не зря же он курирует Управление общественной безопасности. Видать, и реплика эта тоже не случайна — хотел показать, что ему все обо мне известно.
Но вот выпит сок и выпито кофе. Он мельком взглянул на стенные часы.
— Ну а теперь давай о деле. Тебе знакома госпожа Рут Харрисон, не так ли? — Быстрый взгляд из-под очков. От неожиданности я чуть не упал со стула. Хотел было уже сказать "нет", но вовремя спохватился: глупо отрицать, все равно ему все известно.
— Разумеется. А в чем дело?
— Немного терпения, сейчас узнаешь. Но чтобы ты успокоился, скажу сразу: я написал тебе и вызвал тебя сюда исключительно потому, что считаю себя твоим должником. Надеюсь, ты еще не забыл?
— Конечно, нет. И до мелочей помню тот день у арыка... Он снисходительно улыбнулся: ах, молодость, молодость...
— Романтик ты, Халиль. Как был романтиком, так им и остался. Ну что ж, каждому свое. Мне вот, к сожалению, воспоминаниям предаваться недосуг... Так на чем мы остановились? Итак, госпожа Рут Харрисон тебе знакома, и я бы сказал, знакома довольно близко. — Он усмехнулся.
-Да.
— Скажи мне, пожалуйста: прежде чем влипнуть в эту связь, ты никогда не задавался вопросом — а кто она такая, эта самая госпожа Харрисон?
— Признаться, нет.
— И это говоришь ты? Человек с твоим жизненным опытом? Вот уж воистину — любовь слепа.
Что он плетет? И кто ему дал право говорить со мной в подобном тоне? Спокойно, не надо заводиться, выслушаю сначала все до конца.
— Это не слепота. Это серьезное чувство.
— Дорогой мой, в наш электронный век нельзя руководствоваться одними чувствами!
— Значит, можно!
— Ну что с тобой делать? — Он пожал плечами. — Короче, я тебя позвал сюда не затем, чтобы философствовать тут с тобой о жизни, а чтобы предупредить тебя насчет этой Рут Хар-рисон.
— В каком смысле?
— А в таком, что она сотрудник ЦРУ.
Все поплыло у меня перед глазами. Ноги будто прилипли к полу. Рука потянулась к воротничку — стало трудно дышать. Спокойно, он за мной следит.
— Не понимаю, при чем здесь я.
— Ну, знаешь!.. Быть ее любовником, ради нее оставить жену, ребенка, переехать к ней в дом и после всего этого еще полагать, что ты ни при чем?
Кажется, я действительно сморозил глупость.
— Я хотел сказать, что впервые об этом слышу.
— Однако по твоему поведению этого не скажешь. Более того, некоторые наши источники утверждают, что ты тоже ею завербован.
Я почувствовал, что теряю сознание. Страх ледяными клещами сдавил грудь — ни вздохнуть, ни охнуть. Прибитый, уничтоженный, я сидел в своем кресле, не в силах пошевелиться.
— Ну что, расстроился? Ладно, не убивайся. Скажу тебе по секрету: при нынешнем раскладе твое положение не безнадежно. Более того, в известном смысле ты, можно сказать, попал в струю — оказываешь услуги дружественному государству.
— Да никаких я услуг никому не оказываю! — прохрипел я. — И не собираюсь оказывать, ясно тебе? И потом эти твои источники информации — ты в них абсолютно уверен?
Он снисходительно усмехнулся:
— Да, давненько мы с тобой не виделись, раз ты задаешь мне такие вопросы. Видишь ли, по долгу службы мне приходится знать многое. И заметь, моя информация абсолютно достоверна, так что можешь не сомневаться. Ну а что с тобой разговариваю столь откровенно, так на то у меня есть веские причины. Я считаю, эта женщина представляет собой довольно опасную фигуру для нас всех и для тебя в частности — если ты, конечно, не разорвешь вашу связь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
В ту же ночь они пожаловали к нему с обыском, перерыли весь дом — и, разумеется, ничего не нашли. Ох и хохотали же мы, когда он об этом рассказывал! А потом отправились на радостях бродить по полям. Сели где-то у арыка под деревом, Яхья достал из кожаного чехла свой уд и запел. Здорово он все-таки пел! Люди, что работали в поле, не выдержали, побросали свои мотыги и потянулись к нам. Мужчины пристроились рядом, на корточках, а девушки, те стали группкой поодаль. Как сейчас вижу: простор, синее небо и завороженные песней людские лица... Когда мы прощались, он сжал мне руку и сказал: "Никогда — понимаешь? — никогда не забуду, что ты для меня сделал".
Я ощупал карман, где лежало его письмо, и взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Я снял телефонную трубку и набрал 29-37-31. Гудки —один, другой, третий. Такое ощущение, что это где-то неподалеку. Ага, вот наконец кто-то подошел. Строгий мужской голос, абсолютно незнакомый.
— А, это вы, господин Халиль? Здравствуйте, здравствуйте. Ну разумеется, рад буду вас видеть. Завтра в четыре вас устроит? Да, да, у меня в офисе... Как раз конец рабочего дня, нам никто не помешает. Вы войдете в подъезд с улицы Хамеда Рйфаи, я дам указание, чтобы вас ко мне проводили.
Назавтра в назначенное время я был у него. Кабинет — са-.ма современность: мягкий рассеянный свет, раздвижные двери, цветные телефонные аппараты с записывающим устройством, экран дисплея, маленький магнитофон. Когда я вошел, хозяин кабинета сидел в синем кожаном кресле и читал какую-то книгу. Встал мне навстречу, протянул руку. Да, постарел Яхья, полысел. Вернее сказать, совсем стал лысый, только и осталось волос что на висках возле ушей да на затылке. Движения неторопливые, хорошо отработанные, пристальный цепкий взгляд из-под очков в тонкой стальной оправе. Ищу и не нахожу прежнего Яхьи в этом обрюзгшем человеке с уже заметным брюшком. Вот только в голосе сохранилось что-то родное, особенно
Он позвонил, и в дверях неслышно появился молодой человек в белой рубашке с отложным воротничком и галстуке шнурочком.
— Хусам, будь добр, организуй нам по стакану сока манго и по чашке кофе. Ах да, я же не представил вас друг другу. Господин Халиль Мансур, бизнесмен, друг юности... Господин Хусам ад-Дин Раафат, моя, так сказать, правая рука... — Я взглянул на "правую руку". Приятное умное лицо, живые быстрые глаза. По всему видно — шустрый, далеко пойдет. Этакий современный, подающий надежды... Таких нынче много в банках и международных корпорациях. А я, стало быть, бизнесмен, так он меня подал. Пронюхал уже, хотя чему я, собственно, удивляюсь? Не зря же он курирует Управление общественной безопасности. Видать, и реплика эта тоже не случайна — хотел показать, что ему все обо мне известно.
Но вот выпит сок и выпито кофе. Он мельком взглянул на стенные часы.
— Ну а теперь давай о деле. Тебе знакома госпожа Рут Харрисон, не так ли? — Быстрый взгляд из-под очков. От неожиданности я чуть не упал со стула. Хотел было уже сказать "нет", но вовремя спохватился: глупо отрицать, все равно ему все известно.
— Разумеется. А в чем дело?
— Немного терпения, сейчас узнаешь. Но чтобы ты успокоился, скажу сразу: я написал тебе и вызвал тебя сюда исключительно потому, что считаю себя твоим должником. Надеюсь, ты еще не забыл?
— Конечно, нет. И до мелочей помню тот день у арыка... Он снисходительно улыбнулся: ах, молодость, молодость...
— Романтик ты, Халиль. Как был романтиком, так им и остался. Ну что ж, каждому свое. Мне вот, к сожалению, воспоминаниям предаваться недосуг... Так на чем мы остановились? Итак, госпожа Рут Харрисон тебе знакома, и я бы сказал, знакома довольно близко. — Он усмехнулся.
-Да.
— Скажи мне, пожалуйста: прежде чем влипнуть в эту связь, ты никогда не задавался вопросом — а кто она такая, эта самая госпожа Харрисон?
— Признаться, нет.
— И это говоришь ты? Человек с твоим жизненным опытом? Вот уж воистину — любовь слепа.
Что он плетет? И кто ему дал право говорить со мной в подобном тоне? Спокойно, не надо заводиться, выслушаю сначала все до конца.
— Это не слепота. Это серьезное чувство.
— Дорогой мой, в наш электронный век нельзя руководствоваться одними чувствами!
— Значит, можно!
— Ну что с тобой делать? — Он пожал плечами. — Короче, я тебя позвал сюда не затем, чтобы философствовать тут с тобой о жизни, а чтобы предупредить тебя насчет этой Рут Хар-рисон.
— В каком смысле?
— А в таком, что она сотрудник ЦРУ.
Все поплыло у меня перед глазами. Ноги будто прилипли к полу. Рука потянулась к воротничку — стало трудно дышать. Спокойно, он за мной следит.
— Не понимаю, при чем здесь я.
— Ну, знаешь!.. Быть ее любовником, ради нее оставить жену, ребенка, переехать к ней в дом и после всего этого еще полагать, что ты ни при чем?
Кажется, я действительно сморозил глупость.
— Я хотел сказать, что впервые об этом слышу.
— Однако по твоему поведению этого не скажешь. Более того, некоторые наши источники утверждают, что ты тоже ею завербован.
Я почувствовал, что теряю сознание. Страх ледяными клещами сдавил грудь — ни вздохнуть, ни охнуть. Прибитый, уничтоженный, я сидел в своем кресле, не в силах пошевелиться.
— Ну что, расстроился? Ладно, не убивайся. Скажу тебе по секрету: при нынешнем раскладе твое положение не безнадежно. Более того, в известном смысле ты, можно сказать, попал в струю — оказываешь услуги дружественному государству.
— Да никаких я услуг никому не оказываю! — прохрипел я. — И не собираюсь оказывать, ясно тебе? И потом эти твои источники информации — ты в них абсолютно уверен?
Он снисходительно усмехнулся:
— Да, давненько мы с тобой не виделись, раз ты задаешь мне такие вопросы. Видишь ли, по долгу службы мне приходится знать многое. И заметь, моя информация абсолютно достоверна, так что можешь не сомневаться. Ну а что с тобой разговариваю столь откровенно, так на то у меня есть веские причины. Я считаю, эта женщина представляет собой довольно опасную фигуру для нас всех и для тебя в частности — если ты, конечно, не разорвешь вашу связь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42