Ваарик, конечно, еще возьмет себя в руки, незачем спешить и выбрасывать человека за борт. Не в том ли первопричина всех бед Ваарика, что его очень подвижный ум хоть и схватывает все на лету, но только то, что лежит на поверхности явлений, до сути он никогда не доходит. По складу ума он кто угодно, только не ученый, вот надо же, выбрал себе роль ученого.
Решительнее всех высказывалась Лайне Рипс, законная жена Ваарика. «Он никогда и не был вполне нормальным», — ответила она равнодушно Феликсу Кийстна, в подчинении у которого работала главным специалистом, когда Кийстна осторожно завел разговор О здоровье ее мужа. Лайне Рипс, женщина в соку, несмотря на свои сорок лет, все еще привлекавшая взгляды мужчин, спокойно, будто речь шла о чужом человеке, сказала, что Георг Ваарик всегда и во всем раз в десять преувеличивает свои способности и возможности. Воображает себя неотразимым сердцеедом и неутомимым любовником, на деле же самый заурядный мужичок; мнит себя корифеем науки, а не может состряпать диссертацию, хотя в институте у него целая орава подчиненных. Феликс Кийстна признавался позднее, что ему стало не по себе от таких холодных и беспощадны слов. Он добавил» что Лайне Рипс нисколько расстроена случившимся, скорее она далее злорадствует над своим супругом. Сам Феликс Кийстна уверен, что Лайне преувеличивает. Что и говорить, людям свойственно думать о себе лучше, чем они есть па самом деле, и Георг Ваарик здесь не исключение, но нелепо утверждать, будто Ваарик никогда и не был нормальным. По-видимому, Лайне Рипс разочаровалась в своем муже и он ей надоел. Лайне Рипс и Георг Ваарик, хоть и жили вместе, предоставили друг другу полную свободу. Кийстна считал, что поведение Ваарика невозможно понять без учета одного очень важного обстоятельства, а именно: по своей натуре Ваарик человек заседаний, на собраниях он чувствует себя как рыба в воде. Он охотно появляется на всех совещаниях, конференциях, коллегиях, вообще на всякого рода сборищах, с удовольствием выступает и говорит то, чего от него ждут. На пего можно положиться. Глупо думать, будто Ваарик разнервничался из-за того, что совещание было чрезвычайно представительным. Сам Кийстна объяснял поведение Георга Ваарика расстройством желудка, которое люди из глупого предубеждения стараются всегда скрыть. Из зала Георг Ваарик помчался в мужской туалет и заперся там в кабине. Кийстна был убежден, что из всей этой истории не следует делать служебных выводов, в институте Ваарик до сих пор с делами справлялся, справится и в дальнейшем. Это Кийстна, как он сам утверждал, сказал и Мёльдеру. Сразу же после окончания совещания. Между прочим, Феликс Кийстна со своей стороны немало постарался, чтобы Ваарик был назначен директором института, у Кийстна нужных связей хватало повсюду. Добавим к тому же, что Кийстна был увлечен Лайне Рипс, женой Ваарика.
Сергеев — во время выступления Ваарика он читал рассказ, напечатанный в «подвале» газеты «Ноорте Хяэль», но успел все же заметить, как Ваарик сломя голову выбежал из зала,— просто отмахнулся от всех разговоров. «Не стоит делать из мухи слона»,— говорил он в перерыве всякому, кто принимался обсуждать странное поведение Ваарика. Сергеев был человеком уравновешенным, и удивить его было непросто. Вельтман, Яанберг и Игнатьев начали ему возражать, но Сергеев не стал их даже слушать и направился в киоск покупать новую газету.
Игнатьев заметил, что нельзя относиться к людям так равнодушно, как Петр Петрович» Он посетовал на то, что именно Кивикаар вел собрание, Кивикаар был скор на решения. Он вполне может поставить в верхах возрос о том, можно ли оставлять руководство институтом в руках человека с такими слабыми нервами. Ваарику следует немедленно, как только он обретет равновесие, поговорить с Кивикааром. Его поддержал Велотман, который в глубине души был рад, что Ваарик опозорился, он терпеть не мог Ваарика, распространявшего слухи, будто Вельтмап заискивает перед академиками.
Яанберг пообещал разыскать Ваарика и узнать о причине случившегося, он считал себя другом Ваарика, хотя и порядком в нем разочаровался. Двадцать лет назад он возлагал на Ваарика большие надежды, но не в характере Ваарика было сражаться с трудностями, он предпочитал их обходить. В течение всего совещания Яанберг развлекался новой указкой, которой в сложенном виде можно было писать как шариковой ручкой. На своих лекциях Яанберг охотно пользовался наглядными пособиями, так при разборе диаграмм и карт, да и при показе диафильмов, от такой карманной указки была немалая польза. На совещании он без конца складывал и раскладывал ручку-указку по звеньям, теперь, вспоминая об этом, он не мог освободиться от чувства, что выступающий с трибуны Георг не сводил глаз с его нового приобретения.
Что же произошло с Георюм Ваариком на самом деле Но сначала коротко о нем самом. Ваарика единодушно считали человеком энергичным и преуспевающим. И выглядел он очень даже импозантно: выше среднего роста, плечист, густые темные волосы, начинающие седеть на висках, решительный подбородок и почти военная выправка. Одевался он всегда корректно, это делало его еще более представительным. За своей внешностью Георг Ваарик стал следить уже в последних классах средней школы. Заработок его родителей был не ахти как велик, отец, бывший банковский служащий, работал бухгалтером в конторе по благоустройству города, мать — рецептором в аптеке; в те времена принцип материального стимулирования еще не применялся так широко, премии отец получал редко, а мать вообще не получала, но для сына они делали все, что было в их силах. В семействе Ваари-ков жили согласно убеждению, что одежда делает че-
Ловска, и эту точку зрения Георг Ваарик впитал с молоком матери. Он просто не мог не одеваться хорошо. В общении с людьми Георг Ваарик был вежлив и внимателен, включая подчиненных, будь то незначительный молодой лаборант или ворчливая старуха уборщица. Оратор он был прекрасный, особенно удавались ему застольные речи. Ваарик работал директором института, на этот пост он был назначен всего год тому назад. Правда, институт не входил в систему академии наук, а находился в ведомственном подчинении. Завистники не уставали повторять, что научный вес института пустяковый, за громким названием скрывается обычный вычислительный центр, их организация как раз вошла в моду. В институте был свой ученый совет, однако он не имел права принимать диссертации к защите. Поэтому те, для кого главное в науке — ученая степень, относились к ваариковскому институту свысока. На завистников Ваарик обрушивался утверждением, что в науке значение имеет не степень, а труд; история науки доказывает, что авторами многих основополагающих открытий были не увенчанные высокими титулами академики, а преданные работе маленькие, незаметные труженики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Решительнее всех высказывалась Лайне Рипс, законная жена Ваарика. «Он никогда и не был вполне нормальным», — ответила она равнодушно Феликсу Кийстна, в подчинении у которого работала главным специалистом, когда Кийстна осторожно завел разговор О здоровье ее мужа. Лайне Рипс, женщина в соку, несмотря на свои сорок лет, все еще привлекавшая взгляды мужчин, спокойно, будто речь шла о чужом человеке, сказала, что Георг Ваарик всегда и во всем раз в десять преувеличивает свои способности и возможности. Воображает себя неотразимым сердцеедом и неутомимым любовником, на деле же самый заурядный мужичок; мнит себя корифеем науки, а не может состряпать диссертацию, хотя в институте у него целая орава подчиненных. Феликс Кийстна признавался позднее, что ему стало не по себе от таких холодных и беспощадны слов. Он добавил» что Лайне Рипс нисколько расстроена случившимся, скорее она далее злорадствует над своим супругом. Сам Феликс Кийстна уверен, что Лайне преувеличивает. Что и говорить, людям свойственно думать о себе лучше, чем они есть па самом деле, и Георг Ваарик здесь не исключение, но нелепо утверждать, будто Ваарик никогда и не был нормальным. По-видимому, Лайне Рипс разочаровалась в своем муже и он ей надоел. Лайне Рипс и Георг Ваарик, хоть и жили вместе, предоставили друг другу полную свободу. Кийстна считал, что поведение Ваарика невозможно понять без учета одного очень важного обстоятельства, а именно: по своей натуре Ваарик человек заседаний, на собраниях он чувствует себя как рыба в воде. Он охотно появляется на всех совещаниях, конференциях, коллегиях, вообще на всякого рода сборищах, с удовольствием выступает и говорит то, чего от него ждут. На пего можно положиться. Глупо думать, будто Ваарик разнервничался из-за того, что совещание было чрезвычайно представительным. Сам Кийстна объяснял поведение Георга Ваарика расстройством желудка, которое люди из глупого предубеждения стараются всегда скрыть. Из зала Георг Ваарик помчался в мужской туалет и заперся там в кабине. Кийстна был убежден, что из всей этой истории не следует делать служебных выводов, в институте Ваарик до сих пор с делами справлялся, справится и в дальнейшем. Это Кийстна, как он сам утверждал, сказал и Мёльдеру. Сразу же после окончания совещания. Между прочим, Феликс Кийстна со своей стороны немало постарался, чтобы Ваарик был назначен директором института, у Кийстна нужных связей хватало повсюду. Добавим к тому же, что Кийстна был увлечен Лайне Рипс, женой Ваарика.
Сергеев — во время выступления Ваарика он читал рассказ, напечатанный в «подвале» газеты «Ноорте Хяэль», но успел все же заметить, как Ваарик сломя голову выбежал из зала,— просто отмахнулся от всех разговоров. «Не стоит делать из мухи слона»,— говорил он в перерыве всякому, кто принимался обсуждать странное поведение Ваарика. Сергеев был человеком уравновешенным, и удивить его было непросто. Вельтман, Яанберг и Игнатьев начали ему возражать, но Сергеев не стал их даже слушать и направился в киоск покупать новую газету.
Игнатьев заметил, что нельзя относиться к людям так равнодушно, как Петр Петрович» Он посетовал на то, что именно Кивикаар вел собрание, Кивикаар был скор на решения. Он вполне может поставить в верхах возрос о том, можно ли оставлять руководство институтом в руках человека с такими слабыми нервами. Ваарику следует немедленно, как только он обретет равновесие, поговорить с Кивикааром. Его поддержал Велотман, который в глубине души был рад, что Ваарик опозорился, он терпеть не мог Ваарика, распространявшего слухи, будто Вельтмап заискивает перед академиками.
Яанберг пообещал разыскать Ваарика и узнать о причине случившегося, он считал себя другом Ваарика, хотя и порядком в нем разочаровался. Двадцать лет назад он возлагал на Ваарика большие надежды, но не в характере Ваарика было сражаться с трудностями, он предпочитал их обходить. В течение всего совещания Яанберг развлекался новой указкой, которой в сложенном виде можно было писать как шариковой ручкой. На своих лекциях Яанберг охотно пользовался наглядными пособиями, так при разборе диаграмм и карт, да и при показе диафильмов, от такой карманной указки была немалая польза. На совещании он без конца складывал и раскладывал ручку-указку по звеньям, теперь, вспоминая об этом, он не мог освободиться от чувства, что выступающий с трибуны Георг не сводил глаз с его нового приобретения.
Что же произошло с Георюм Ваариком на самом деле Но сначала коротко о нем самом. Ваарика единодушно считали человеком энергичным и преуспевающим. И выглядел он очень даже импозантно: выше среднего роста, плечист, густые темные волосы, начинающие седеть на висках, решительный подбородок и почти военная выправка. Одевался он всегда корректно, это делало его еще более представительным. За своей внешностью Георг Ваарик стал следить уже в последних классах средней школы. Заработок его родителей был не ахти как велик, отец, бывший банковский служащий, работал бухгалтером в конторе по благоустройству города, мать — рецептором в аптеке; в те времена принцип материального стимулирования еще не применялся так широко, премии отец получал редко, а мать вообще не получала, но для сына они делали все, что было в их силах. В семействе Ваари-ков жили согласно убеждению, что одежда делает че-
Ловска, и эту точку зрения Георг Ваарик впитал с молоком матери. Он просто не мог не одеваться хорошо. В общении с людьми Георг Ваарик был вежлив и внимателен, включая подчиненных, будь то незначительный молодой лаборант или ворчливая старуха уборщица. Оратор он был прекрасный, особенно удавались ему застольные речи. Ваарик работал директором института, на этот пост он был назначен всего год тому назад. Правда, институт не входил в систему академии наук, а находился в ведомственном подчинении. Завистники не уставали повторять, что научный вес института пустяковый, за громким названием скрывается обычный вычислительный центр, их организация как раз вошла в моду. В институте был свой ученый совет, однако он не имел права принимать диссертации к защите. Поэтому те, для кого главное в науке — ученая степень, относились к ваариковскому институту свысока. На завистников Ваарик обрушивался утверждением, что в науке значение имеет не степень, а труд; история науки доказывает, что авторами многих основополагающих открытий были не увенчанные высокими титулами академики, а преданные работе маленькие, незаметные труженики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82