Автоинспекция проверяет тормоза да фары а вонь от машин их не интересует. А должна бы.
Дальше Пириты ехать нет смысла. На Пирите сой« ти, маленький круг по лесу, аппетит нагулять. Через лес и до Мяхе недалеко, Кристьян, наверно, дома. Он-то времени зря не теряет. Давно уже звал посмотреть его парники, хвалился, что тысячи две в год дают свободно. Ранние огурчики, помидоры, а сейчас еще и цветы. Цветами торговать выгодно. Пенсионер, чего ему не возиться потихоньку. Пенсионеров так легко не трогают. Редко-редко кто попадется. Законов и правил издают кучу, а контроль слабый. Проверка исполнения, как сами твердят. Умный человек что захочет, то сделает, и собака не гавкнет...
Ну и мадам, навалилась как гора. Пудов пять, не меньше. Гладкая, ничего не скажешь. Небось в корсет затянута, в постели все расползется. Щеки нарумянены, ресницы приклеены, волосы фальшивые. Самой не меньше пятидесяти. Официантка, или парикмахерша, или певица, или еще какая барыня. Барынь сейчас не меньше, чем в старое время. Господ поменьше, а барынь столько же. Начальников тьма-тьмущая, и у каждого супруга. У генералов и полковников тоже... Ишь, глаза скосила, такая небось еще и за парнями гоняется...
А этот верзила едет, как барон. Какой там барон, просто дикарь. Космы до плеч, на воротнике перхоти полно. Ему наплевать, что женщины стоят. Культура! Воспитание! Культуры и воспитания хоть отбавляй, а вежливости ни на грош. А тот нализался, дышит тебе в лицо сивухой и глазом не моргнет. Скажешь слово» в ответ получишь десять. Где же еще злость сорвать» как не в трамвае или автобусе? Перед всякими деятелями держи язык на привязи... Ну да, с утра уже наклюкался. Деньги больше девать некуда, только пропивать. Куда их поместишь? Ни. у кого цели нет в жизни, потому и лакают. Все заранее предписано — что ты такое, что тебе делать. Домишко, машина— а дальше стоп! А что эти нынешние дома, только что сам живешь. Кабы от жильцов доход иметь, тогда дело другое... Вот и не остается ничего, кроме бутылки. У кого деньги есть — хлещет, у кого денег нет — опять-таки пьет. Потому что всю жизнь из кулька в рогожку перебивается. Все тянут—и учителя, и врачи, и директора, и всякие важные шишки. Не говоря уже о художниках и актерах, те всегда зашибали...
Ох как швыряет! Водить не умеют. А кто и умеет, едет как попало. Машина казенная, что ее беречь. Рессора или ось — пополам, поставят другую. Рубли летят на ветер — государственные, не из своего кармана. Раньше в «Моторе»- такого шофера не держали бы и дня. Хозяйского глаза нет, вот что. На автобусной базе гонятся за премиями, им на пассажира начхать.
Давай жми! Улицы точно свиньями изрыты. Один асфальтирует, другой следом ломает, а отцы города речи держат да гостей встречают. Гости — это всё, гости —-это боги, а свой гражданин живи как придется...
Опять остановка, на каждом углу остановка. Ну и давка, ну и толкотня! Еле душа в теле, совсем расплющили. И никто не выходит, только лезут и лезут. Ясное дело, билета не берет. Пятака жалко. С виду рабочий, может, даже передовик, на Доске почета красуется. А что тут мудреного: не щади ни себя, ни станок, на качество наплюй, гони только проценты — вот ты и передовик, тебе честь и хвала. В кабаке напился до чертиков, дома избил жену — это не в счет. Только по процентам смотрят, кто ты есть... Чего не проехаться на даровщинку, контроля нет, воскресенье, кому охота на работе париться...
«Русалка» — красивый памятник, теперь таких не делают. Кристьяна Рауда осрамили — взгромоздили две гранитные глыбы одна на другую, испещрили со всех сторон всякой всячиной. Гляди и удивляйся. С Эдуардом Вильде то же самое — только голубям есть где гадить. Крейцвальда в Кадриорге в кресло усадили, глупо просто. Ни красоты, ни торжественности.
Ну и толкается! Посмотришь — вроде нежная барышня, а плечи и локти твердые, как... Да что уж тут «извините», когда ребра чуть не трещат... Господи помилуй, даже здесь еще садятся! Надо было все же стать в очередь на такси.
А, ничего, вытерпим. Всю жизнь терпим, что эти пять минут. Хоть бы люди стояли спокойно, так нет же! Лезут, жмут, пробираются на лучшее место. Закон жизни, ничего не поделаешь.
Вообще глупо было ехать. Через неделю машина будет готова, тогда другое дело. Кристьяновы парники никуда не денутся. Да и что там за диковина, видел такие и раньше. Каркас и рамы со стеклами, от центрального отопления обогреваются. Во всех пригородах парников полно. Что с того, что он сам сделал. Теперь все делают сами. Халтурщики последнюю шкуру еде рут, да еще и литровку им ставь... Лучше бы остался дома крылья полировать. А теперь тебя тут каждый давит, толкает. Глупость какая...
На рейде кораблей полно, неудивительно, что на воде нефть. Насчет коллектора, который протянется за остров Найссаар, разговоры идут уже двадцать лет. Языком чего не построишь...
Только начало мая, а уже так много народу едет, А летом и не думай. В автобусах битком, на Пирите ступить некуда. У каждого киоска очередь в десять завитков. В Клооге не лучше. Тихого местечка нигде не найдешь. В Пярну и Нарва-Йыэсуу и не суйся, там заграница...
Следующая остановка за мостом, дальше ехать нет смысла. Это еще что? Разве так тормозят?! Сапожник, а не шофер! А-а, старуха переходила дорогу? Эти старые бабы хуже всего, всегда норовят в последний момент. И куда таким спешить? Помереть все равно не удастся. Смерть косит людей в расцвете сил. Аугуст умер, а много ли ему было лет? Шестьдесят один, не больше, он на три года моложе меня. Да что мне до Аугуста, мне от его смерти ни холодно ни жарко. В «Вечерке» было два извещения. Некролога не дали. Не тот масштаб.
Ну вот. Нечего на голову лезть! Конечно, выхожу, и так видно. Хоть рви пуговицы с мясом. Теперь чемодан под ногами, разве так полагается? Что за люди, каждый спешит как на пожар. А после растянется где-нибудь под кустом, поллитровка рядом, тогда торопиться некуда, тогда не знают, куда время девать. Стадо баранов... Изволь теперь вылезать прямо в лужу, надо бы на такого шофера жалобу написать.
Слава богу, пуговицы на месте. Одна, две, три — все. Обратно лучше такси взять. У Лесного кладбища, может быть, и на автобус удастся сесть. У какого Лесного кладбища, чудак? На Мяхе! Против Кристьянова дома остановка автобуса, там всегда можно даже свободное место найти. А где на Мяхе возьмешь такси? Они вечером на Пирите, около ресторана... Впрочем, рано еще о поездке думать, там будет видно. Может, зайти в бар? Нет, опять толпись у прилавка, да и место паршивое... С моря ветер дует, на берегу можно простудиться. Что сейчас на берегу увидишь хорошего, еще ничего не прибрано. Лучше к реке поближе... Уже мороженщица на месте. Теперь мороженое и зимой продают. Величайшая глупость. А какое мне дело, пусть едят, кто хочет застудить зубы или получить ревматизм сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Дальше Пириты ехать нет смысла. На Пирите сой« ти, маленький круг по лесу, аппетит нагулять. Через лес и до Мяхе недалеко, Кристьян, наверно, дома. Он-то времени зря не теряет. Давно уже звал посмотреть его парники, хвалился, что тысячи две в год дают свободно. Ранние огурчики, помидоры, а сейчас еще и цветы. Цветами торговать выгодно. Пенсионер, чего ему не возиться потихоньку. Пенсионеров так легко не трогают. Редко-редко кто попадется. Законов и правил издают кучу, а контроль слабый. Проверка исполнения, как сами твердят. Умный человек что захочет, то сделает, и собака не гавкнет...
Ну и мадам, навалилась как гора. Пудов пять, не меньше. Гладкая, ничего не скажешь. Небось в корсет затянута, в постели все расползется. Щеки нарумянены, ресницы приклеены, волосы фальшивые. Самой не меньше пятидесяти. Официантка, или парикмахерша, или певица, или еще какая барыня. Барынь сейчас не меньше, чем в старое время. Господ поменьше, а барынь столько же. Начальников тьма-тьмущая, и у каждого супруга. У генералов и полковников тоже... Ишь, глаза скосила, такая небось еще и за парнями гоняется...
А этот верзила едет, как барон. Какой там барон, просто дикарь. Космы до плеч, на воротнике перхоти полно. Ему наплевать, что женщины стоят. Культура! Воспитание! Культуры и воспитания хоть отбавляй, а вежливости ни на грош. А тот нализался, дышит тебе в лицо сивухой и глазом не моргнет. Скажешь слово» в ответ получишь десять. Где же еще злость сорвать» как не в трамвае или автобусе? Перед всякими деятелями держи язык на привязи... Ну да, с утра уже наклюкался. Деньги больше девать некуда, только пропивать. Куда их поместишь? Ни. у кого цели нет в жизни, потому и лакают. Все заранее предписано — что ты такое, что тебе делать. Домишко, машина— а дальше стоп! А что эти нынешние дома, только что сам живешь. Кабы от жильцов доход иметь, тогда дело другое... Вот и не остается ничего, кроме бутылки. У кого деньги есть — хлещет, у кого денег нет — опять-таки пьет. Потому что всю жизнь из кулька в рогожку перебивается. Все тянут—и учителя, и врачи, и директора, и всякие важные шишки. Не говоря уже о художниках и актерах, те всегда зашибали...
Ох как швыряет! Водить не умеют. А кто и умеет, едет как попало. Машина казенная, что ее беречь. Рессора или ось — пополам, поставят другую. Рубли летят на ветер — государственные, не из своего кармана. Раньше в «Моторе»- такого шофера не держали бы и дня. Хозяйского глаза нет, вот что. На автобусной базе гонятся за премиями, им на пассажира начхать.
Давай жми! Улицы точно свиньями изрыты. Один асфальтирует, другой следом ломает, а отцы города речи держат да гостей встречают. Гости — это всё, гости —-это боги, а свой гражданин живи как придется...
Опять остановка, на каждом углу остановка. Ну и давка, ну и толкотня! Еле душа в теле, совсем расплющили. И никто не выходит, только лезут и лезут. Ясное дело, билета не берет. Пятака жалко. С виду рабочий, может, даже передовик, на Доске почета красуется. А что тут мудреного: не щади ни себя, ни станок, на качество наплюй, гони только проценты — вот ты и передовик, тебе честь и хвала. В кабаке напился до чертиков, дома избил жену — это не в счет. Только по процентам смотрят, кто ты есть... Чего не проехаться на даровщинку, контроля нет, воскресенье, кому охота на работе париться...
«Русалка» — красивый памятник, теперь таких не делают. Кристьяна Рауда осрамили — взгромоздили две гранитные глыбы одна на другую, испещрили со всех сторон всякой всячиной. Гляди и удивляйся. С Эдуардом Вильде то же самое — только голубям есть где гадить. Крейцвальда в Кадриорге в кресло усадили, глупо просто. Ни красоты, ни торжественности.
Ну и толкается! Посмотришь — вроде нежная барышня, а плечи и локти твердые, как... Да что уж тут «извините», когда ребра чуть не трещат... Господи помилуй, даже здесь еще садятся! Надо было все же стать в очередь на такси.
А, ничего, вытерпим. Всю жизнь терпим, что эти пять минут. Хоть бы люди стояли спокойно, так нет же! Лезут, жмут, пробираются на лучшее место. Закон жизни, ничего не поделаешь.
Вообще глупо было ехать. Через неделю машина будет готова, тогда другое дело. Кристьяновы парники никуда не денутся. Да и что там за диковина, видел такие и раньше. Каркас и рамы со стеклами, от центрального отопления обогреваются. Во всех пригородах парников полно. Что с того, что он сам сделал. Теперь все делают сами. Халтурщики последнюю шкуру еде рут, да еще и литровку им ставь... Лучше бы остался дома крылья полировать. А теперь тебя тут каждый давит, толкает. Глупость какая...
На рейде кораблей полно, неудивительно, что на воде нефть. Насчет коллектора, который протянется за остров Найссаар, разговоры идут уже двадцать лет. Языком чего не построишь...
Только начало мая, а уже так много народу едет, А летом и не думай. В автобусах битком, на Пирите ступить некуда. У каждого киоска очередь в десять завитков. В Клооге не лучше. Тихого местечка нигде не найдешь. В Пярну и Нарва-Йыэсуу и не суйся, там заграница...
Следующая остановка за мостом, дальше ехать нет смысла. Это еще что? Разве так тормозят?! Сапожник, а не шофер! А-а, старуха переходила дорогу? Эти старые бабы хуже всего, всегда норовят в последний момент. И куда таким спешить? Помереть все равно не удастся. Смерть косит людей в расцвете сил. Аугуст умер, а много ли ему было лет? Шестьдесят один, не больше, он на три года моложе меня. Да что мне до Аугуста, мне от его смерти ни холодно ни жарко. В «Вечерке» было два извещения. Некролога не дали. Не тот масштаб.
Ну вот. Нечего на голову лезть! Конечно, выхожу, и так видно. Хоть рви пуговицы с мясом. Теперь чемодан под ногами, разве так полагается? Что за люди, каждый спешит как на пожар. А после растянется где-нибудь под кустом, поллитровка рядом, тогда торопиться некуда, тогда не знают, куда время девать. Стадо баранов... Изволь теперь вылезать прямо в лужу, надо бы на такого шофера жалобу написать.
Слава богу, пуговицы на месте. Одна, две, три — все. Обратно лучше такси взять. У Лесного кладбища, может быть, и на автобус удастся сесть. У какого Лесного кладбища, чудак? На Мяхе! Против Кристьянова дома остановка автобуса, там всегда можно даже свободное место найти. А где на Мяхе возьмешь такси? Они вечером на Пирите, около ресторана... Впрочем, рано еще о поездке думать, там будет видно. Может, зайти в бар? Нет, опять толпись у прилавка, да и место паршивое... С моря ветер дует, на берегу можно простудиться. Что сейчас на берегу увидишь хорошего, еще ничего не прибрано. Лучше к реке поближе... Уже мороженщица на месте. Теперь мороженое и зимой продают. Величайшая глупость. А какое мне дело, пусть едят, кто хочет застудить зубы или получить ревматизм сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82