Хватит дурака валять. А может, все-таки? Раз уж пришел. Где-то же он должен быть. Так что. . Наверно, там, подальше. Кто его знает... Памятник жертвам Клоога. От него под горку... А этот ржавый хлам куда девать? Оставить у первого попавшегося колодца, ведь у колодца и взят. Чего это барахло таскать. Барахло-то барахло, однако.. Не подумавши, ничего решать не следует. Аугуст вечно лез на рожон, а что от этого выиграл? Потешная история: ждешь, покуриваешь, а похороны, оказывается, не те! Вообще глупо было сюда Парься в автобусе, а потом... И все эти Кристьяновь парники, будь они неладны. Путают только.
Блуждай тут, как в лабиринте, дорожки и так, и сяк, и вкруговую Надо, наверно, держаться правее. Бредешь, бредешь. Ну ничего, свежий воздух полезен. Упарился. Тише стало, или же лес защищает от ветра. . Й лейку неси как дурак. Надо бросить. Тяжести-то в ней никакой, может, еще пригодится .
Там, под горкой, вроде бы кучка людей. Да, как будто какие-то похороны Время совпадает. Поближе, Лоближе.. Второй раз глупо было бы попасть впросак. Оркестра нет, народу поменьше. Наверно, так и есть. Все стоят спиною, кто меня заметит? Может, это и впрямь Аугуст?
— Аугуст Хаабвески, которого мы сегодня здесь под сенью вековых сосен..
Правильно, на этот раз правильно. Получше спрятаться за куст. Хорошо все же, что лейка.. Что он говорит? Что Аугуст Хаабвески ушел от нас, но остался его большой и честный труд? Трудяга был это верно, но что он сам за это имел? Умер в наемной конуре, была бы хоть своя крыша над головой Большой и честный груд забудут завтра же. Сам виноват, мог бы.. После войны многое бы мог
Зря все-таки пришел сюда, еще подумают... И пускай думают, что с того. Аугуст уже не узнает. Он уже, можно сказать, только пища для червей...
Иной человек совсем жить не умеет. Толчет воду в ступе. Упрямый, неуступчивый. На одном упрямстве далеко не уедешь. Говорил ему еще в тридцатых годах: зачем соваться в профсоюз? Политикой пусть политики занимаются, а простой человек, коли начнет возиться с политикой, только по загривку получит. Он на хорошем месте работал, надежном, не то что нынче тут, завтра там. Пусть бы те бунтовали, кому нечего терять... Ну и показали от ворот поворот, а через два года и вовсе волчий паспорт получил Дурак дураком. Работать умел, новый котельщик по сравнению с ним портач был Потом еще задним числом начали дознаваться, что за человек Хаабвески, подстрекал ли против властей... Еще бы, конечно, подстрекал, но об этом приходилось помалкивать, зачем впутываться в такие дела. К тому же приятель, вместе выросли, вместе спортом занимались. Отличный был левый крайний, удар сильный, на тридцать метров, бывало, как двинет! С углового бил крученым. Даже тренер удивлялся. Таллинский футбольный клуб звал в свою команду, но Аугуст остался в рабочем спорте. В то время разумный человек от рабочего спорта держался подальше. Упрямец, что он выиграл? Такого, как он, только могила исправит.
Венки все же есть. Штук пять-шесть, даже семь. От жены и детей, от соседей, знакомых. А завод о нем вспомнил? Едва ли. Будь это бывший директор, или парторг, или начальник цеха, или хотя бы мастер.. Простой котельщик. Он, чудак, пожалуй, и в самом деле верил, что рабочий...
— Уже с самой ранней юности Аугуст Хаабвески посвятил себя борьбе за дело трудящихся .
Хватил через край Как и положено в надгробной речи. Аугусгу было двадцать девять лет, когда вступил в профсоюз. Я как раз в то время начал дом строить. Куда он тратил свой заработок? Котельщикам платили хорошо... Что он сказал? А-а, что Аугуст Хаабвески участвовал в работе какого-то общества учащихся. Детская забава. Вообще эти восхваления задним числом ничего не стоят. Только, может, Анете не так тяжело слушать .. Да они, должно быть, все сами заранее рассказали. Оратор из похоронного всегда спрашивает все сведения, иначе откуда ему знать. Да, этс из бюро, он же хоронил и Виллема. Говорит складно, не хуже пастора. Голос бы погромче... А завод даже никого не прислал сказать надгробное слово. Этого надо было ожидать. Или кто-нибудь уже выступал? Из-за тех, чужих похорон сюда опоздал. Вообще глупо было ехать. Отполировал бы крыло, вместо того чтобы...
Кто-то вроде всхлипывает. От той сосны было бы видно кто. Наверно, Анете или дочка, слышно, что женщина. Конечно, столько лет прожили вместе. Большого счастья Анете не знала. Со мной... Может быть, даже жалела потом. Нет, едва ли, гордая, как и Аугуст. Хорошо, что я надел нейлоновую куртку. Пускай видит... Мальчишка! Что ей твоя нейлоновая куртка? Пожилая женщина, лет пятьдесят пять — пятьдесят шесть. Тоже была красная. Вступила в союз молодых социалистов. Позже-то их не уважали. Звала и меня, по я на удочку не попался. Ходил на танцульки в рабочий спортивный клуб, а больше ничего. Человек не должен кидаться куда попало. Осторожность— магь мудрости. Анете голодала в концлагере, нужно ей это было? Если бы не состояла у молодых соцев и не работала в Народном комиссариате финансов, не пришлось бы голодать. Разве за сидение в концлагере се потом больше ценили? Пенсия небольшая, кажется, семьдесят. В сберкассе ставки низкие, из гордости не пошла просить должности, где зарплата побольше. Аугуст получал девяносто, ему еще не было шестидесяти лет, когда отправили на пенсию. Если бы еще персональная, так нет: либо считался мелкой сошкой, либо сам не стал хлопотать. Оба гордецы. И директорский пост его из-за гордости лопнул — собирались назначить, однако не назначили. Сам будто бы рассказывал, что разругался в министерстве. Очень может, на Аугуста это похоже. Дурак и есть дурак. Дураков и в церкви бьют.
За туйкой лучше стоять, не так тебя видно. А если кто и заметит, лейка выручит. Человек пришел полить цветы на могиле, случайно попал на похороны... Даже милиционер поверил бы... Та, стройненькая, наверно, дочка. Дочка, да. Какая худая. А вдруг и у нее... На отца похожа, от отца могло по наследству передаться. Рак, говорят, передается. В нашем роду рака не было. Живи Аугуст более разумно, тогда... Предупреждал его летом сорокового года: будь осторожен, так это все не останется. Засмеялся в ответ. А самому уже за тридцать перевалило. Кто в тридцать лет не образумился, тот уже никогда за ум не возьмется. Выбрали его в профсоюзный комитет, он не возражал. Заделался великим стахановцем. Хогел из меня ударника сделать. Бери, мол, повышенные обязательства и вызывай других. Как будто завод — это футбольное поле! Сказал ему, пусть ищет дураков. А вообще-то с малых лет были друзьями. В школе меня слушался как старшего. Книжки, которые Анете давала ему читать, взбудоражили парня. Книги всегда сбивают с толку. Разве по книгам можно жить! А он, видно, книгам верил. Но драться не бросил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82