— А что с Антрацитом? Как он?
Мотыль непонимающе уставился на него, потом недоуменно повел взглядом по чуть смутившимся лицам ребят. Вопрос Толяны не дошел до его сознания.
— Антрацит? А я что, доктор?
— Нет, ты не доктор! — рассердился Толяна.— Я всех спрашиваю,— повысил он голос,— что с Антрацитом? Его нет на работе несколько дней.
— Да что с ним сделается? — по своей привычке затрясся в смехе Мотыль.— Антрацита дубинкой не прибьешь.
— Ладно, ша! — досадуя на неуместную шутку, Толяна поморщился.— Я серьезно спрашиваю, кто-нибудь был у пего?
Ребята, потупясь, молчали. Действительно, нехорошо получается: их товарищ болеет, а они не знают даже чем. Общую неловкость нарушил Мышка. Шмыгнув носом, он осторожно произнес:
— Хотя я у него и не был, но краем уха слышал: температура у него, грипп.
— Вась-Вась! — энергично распорядился Толяна.— Надо проведать Антрацита. Организуй!
— Да что там организовывать! — не усидел на месте, подскочил в нетерпении Мамлюк.— Сегодня же вечером все вместе и сходим.
— Кроме меня,— уныло опустил голову Мышка.— В школу пойду, иначе никак нельзя.— И совсем подавленно признался:—Двойка у меня по физике. Если в четверти останется, мать прибьет.
— Эх ты, горе-школяр! — натянул кепку ему на глаза Мотыль и в воспитательных целях слегка двинул по затылку.— Только зря штаны протираешь.
Мамлюк с Мотылем заявились к Ваське, когда уже густел сиреневый воздух, впитывая в себя, как губка, сырую мглистость.
На Гапуровку, самый отдалённый от города поселок, по другую сторону завода, добирались долго. Фиолетовая темнота уже наплывала па город тугими, остуженными к ночи волнами, па которых желтоватыми светлячками поблескивали электролампочки.
Когда подошли к заброшенному старому карьеру у завода, на улице, прилепившейся над каменным провалом и круто спускающейся к пруду с теплой технической водой, протяжно, как но мертвому, заныла собака и раздался надтреснутый пьяный выкрик.
— Ну п забрался. Антрацит,— недовольно пробубнил в нос Мотыль.— Живут же люди... Захолустье.
Свернули с широкой дороги на кочковатую узкую тропинку, петляющую по сумрачным проулкам. Фонарей здесь почти не было, но зато ярко светила луна. Серебристый свет ее подбеливал ночь.
Мотыль, а за ним Мамлюк и Васька спустились в степной буерак и пошли по его дну. Когда-то здесь была городская свалка. Будто овечья отара, серели частые косматые бугры. А по краям буерака ракетами застыли величественные пирамидальные тополя. Тускло освещая их, по железнодорожной ветке в сторону города огромной гусеницей прополз пассажирский поезд.
— А мне тут нравится,— задумчиво проговорил Мамлюк и потянул носом воздух.— Сиренью пахнет.
— Если здесь чем и пахнет, так только дохлой псиной,— решительно опроверг его Мотыль и, не скрывая недовольства сентиментальностью Мамлюка, скороговоркой пробурчал:
— Давайте поживее топать, а то и к утру не доберемся!
Мамлюк хмыкнул, но возражать насчет дохлой псины не стал, да и поспешить действительно стоило...
Антрацит растрогался — куда и болезнь делась. Он забегал по хате, не зная, как лучше угодить друзьям, куда их посадить и чем угостить. Теребимая его радостными понуканиями, и мать засуетилась у печи. Зашквор-чало на сковородке сало.
— Как прикажете,— поигрывал Антрацит веселыми глазами,— картошку варить или жарить?
— Вари в мундирах, так быстрее,— благодушно откинулся на спинку стула Мамлюк.
Антрацит метнулся в погреб, и на столе появились соленые огурцы и помидоры, квашеная капуста, моченые яблоки.
— Огород-то сноп,— простодушно объяснил Антрацит такое изобилие,— всего навалом.
— Живи — и умирать не надо,— хохотнул Мотыль, лукаво подмигивая Ваське.— А Толяна думал, что наш Антрацит дуба дает.
— Ну! — с досадой качнул головой Антрацит.— Завтра же схожу в поликлинику и закрою больничный лист. Надоело сидеть дома.
— Не торопись! — жадно поглядывая на стол и потирая руки от удовольствия, осадил его Мотыль.— Пусть плановый на третьей домне закончится. Работка там — будь здоров. Толяна сегодня чуть не сгорел.
— Как?
— Да так... Мамлюк, расскажи, у тебя лучше получится.
— Что рассказывать,— зажмурившись, потянулся тот.— Прямо скажем, по дурости. Монтажники в спешке сбросили конус в печь, а эксплуатационники запротестовали. Пришлось доставать обратно. А у монтажников не заладилось. Вот Толяна по своей охоте и полез в огонь, чтобы крюк лебедки завести под трос на конусе.
— Пусть бы монтажники и лезли!—грозно выпятил грудь Антрацит.— Их вина!
— Кишка тонка...— Мотыль поближе придвинулся к аппетитно пахнувшему столу, положил локти на скатерть.
— Да, это верно, не каждый на такое решится,— дал должную оценку действиям Толяны Антрацит и, осознавая свою важную миссию быть на посту заместителя бригадира котельщиков, напустил на себя солидность.— Работа у нас такая...— И, кашлянув, крикнул через плечо на кухню: — Ма, картошку неси, Мотыль с голоду умирает.
Возвращались поздно. Ветер со степи, путаясь в проводах высоковольтки, ревел по-бычьи — надрывно, густо. Тяжелая черная ночь катилась на город широким валом. Внезапно небо над окраиной завода вздрогнуло,
тьма покачнулась, и яркий красный свет разлился в воздухе, касаясь облаков. Пылал он недолго. Вскоре краски начали медленно, томительно гаснуть. Но вот свет опять вспыхнул с повой силой. Издали зарево над заводом казалось живым — оно как будто пульсировало и грело. Это шлаковозы на отвалах один за другим выливали из ковшей расплавленный доменный передел.
— Что я вам скажу, хлопцы,— и хотя со степи порывисто тянуло холодом, Мотыль расстегнул пиджак нараспашку: не в меру разогрелся у Антрацита,— обнял за плечи Ваську.— Был я вчера у Лилии.
— Что-то ты зачастил к ней с легкой руки Псулы-бы,— пробормотал Мамлюк, сосредоточенно глядя себе под ноги.
Он, хорошо знающий заводские окраины, повел ребят в город кратчайшим путем: вдоль шлаковых отвалов. Доменный передел, выливаемый из ковшей, дымными ручьями струился по каменной горе и тут же, застывая, покрывался темно-зеленой коркой, рассыпался в камни. Посмотришь — с виду обыкновенный булыжник, а внутри у него — расплавленный жар. Поэтому-то ребята и шли осторожно, прикидывая, куда поставить ногу.
— Эта встреча была особая,— покачиваясь, благодушествовал Мотыль.— Подумали хорошенько вместе, обмозговали все и решили: осенью поженимся.
— Да ты что, с приветом? — присвистнув, Мамлюк даже остановился и покрутил пальцем у виска.— Тебе осенью в армию идти.
— Армия...— и Васька почувствовал, как Мотыль самодовольно ухмыльнулся в темноте.— Отслужим... Эка невидаль.
Далеко внизу мерцали огни города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50