— На обед пора.
— Да ты что? — Антрацит в нетерпении поигрывает мускулами плеч, пытается отговорить Мамлюка.— Еще и столовая не открылась.
— Открылась,— Мамлюк добродушно, во весь рот,зевает.
Антрацит, не зная, как поступить: возмущаться ли ему, как исполняющему обязанности бригадира, столь ранним призывом Мамлюка на обед или пока не стоит,— поглядывает на ребят: что те скажут. Но все дипломатично молчат. Лишь Мышка ввернул:
— Может, мне побежать — стол захватить? А то неизвестно, как здесь, в механическом.
Антрацит даже взглядом его не удостоил. Ляпнет же такое: «стол захватить». Уж чего-чего, а место в любой столовке завода для Антрацита и его друзей всегда найдется.
— Тебе еще много работы там? -строго откашлявшись, Антрацит кивает вверх.
- День большой, -с тем же добродушным спокойствием говорит Мамлюк и, свернув рукавицы, прячет ИХ за верстак, давая попять, что разговор на эту тему исчерпан.
Антрацит грузно, всем мощным телом вздыхает: тяжела ты, шапка Мономаха! Трудно быть начальником. И на всякий случай делает попытку урезонить Мамлюка:
— Что за народ! Ну почему, как говорится, сделал дело — гуляй смело?
Но ребята уже не слушают Антрацита, поспешно сворачивают рукавицы, отряхиваются. Мышка, поняв, что вопрос решен, помчался к рукомойнику. Второпях чуть не наскочил на автокар, вывернувшийся из-за станка. Отпрыгнул в сторону, виновато оглянулся на Антрацита.
— Вот балбес! — уже миролюбиво Антрацит погрозил кулаком Мышке и, качнув чубатой головой, отдал приказание — двигаться в столовую!
Пообедав, раздобревший Антрацит на пути к месту работы, лениво ковыряясь спичкой в зубах, высказал мысль, что работа — не волк, в лес не убежит, и торопиться им некуда, а вот сейчас, после столовой, хорошо было бы освежиться газированной водой, такой, чтоб если не в голову, то хотя бы в нос ударила.
Мысль всем понравилась, а Мышку даже привела в восторг. И он не преминул и от себя добавить бесспорную истину:
— От работы кони дохнут.
Начали думать: куда пойти? Далеко — неохота, близ ко, в механический — неинтересно. И тут Мышка, как человек, знающий все прохладительные точки завода, подсказал Антрациту, где бывает самая приятная, самая вкусная, самая холодная — даже зубы ломит! — вода: в литейном цехе. Мотыль поддержал Мышку: да, вода там исключительная, он слышал, что будто бы в нее не то фруктовую эссенцию, не то ванилин добавляют. Но главное, что всех устраивало—это было рядом.
— Курс на литейный! — по-адмиральски четко скомандовал Антрацит.
В литейном цехе лихорадочно тряслись у влажных земляных опок — искусно созданных форм для заливки металлом — трамбовки, громыхали над спекшимся зеленым шлаком пневмодробилки, под потолком дрожало угарное марево газа вперемешку с пылью.
Мотыль вызвался провести бригаду самым коротким путем — через коксовый склад. Есть там тропинка, разумеется, подчеркнул он, для своих накатанная. Ему поверили. Даже Мамлюк, вечно берущий под сомнение все его открытия, не прекословил. Дружно потопали за Мотылем.
Мотыль действительно каким-то хитрым проходом, доселе никому из ребят не известным, провел бригаду в коксовый склад. И может быть, путь, выбранный Мотылем, и в самом деле был короче других, но вот беда — попали ребята в склад не вовремя. Как раз шла разгрузка кокса. И без того тесное помещение было плотно набито черными сухими кучами угля.
Чтоб быстрее выбраться отсюда, Антрацит, сердито сопя и отплевываясь, рванулся к первой же подвернувшейся двери. Ребята сноровисто кинулись за ним, и оказалось, что из огня да в полымя. Они попали в обрубочное отделение цеха. Грохот здесь стоял неимоверный. Люди в защитных очках и в повязках, прикрывающих рот, отбойными молотками распеленывали новорожденных — металлическое литье. Тут же, кроме пыли, появилась еще одна опасность — попасть под осколки опок, веером бьющих из-под молотков.
Пригибаясь, заслонив руками лица, горемыки-водо-искатели напропалую — тут уж не до жиру, быть бы живу! — подались к другой двери, видневшейся неподалеку в кирпичной стене. В самом конце пути, перед желанно распахнутой дверью, Антрациту вдруг что-то влетело в глаз. В отчаянии зажав его грязной ручищей и страшно вращая непострадавшим, Антрацит дико взвыл:
— Мотыль! Куда ты завел, пес?!
Антрацитов глаз на черном лице напоминал сейчас хорошо вычищенное колесо автомобиля. Васька хотел посоветовать Антрациту, чтобы он потише вращал им, а еще лучше — прикрыл бы его, не то при такой ситуации и второй глаз легко мог выйти из строя, но тут подлил масла в огонь Мамлюк:
— И куда мы поперлись? В механическом такая водичка,— он причмокнул пыльными губами,— сказано, с дурной головой и ногам непокой.
— Тоже мне нашелся,— тихонько поддакнул и Мышка.— Кратчайший путь... Вода с ванилином...
- Мотыль! — взорвался вконец разозленный случившимся Антрацит.— Где же ты есть, крокодил?! — и по-медвежьи затоптался на месте, не понимая, куда же скрылся Мотыль.
Л Мотыль, смекнув, что дела его плохи: начальство разгневано и рядовой состав недоволен,— юркнул в темный проем двери и только из-за железной перегородки тревожно подал голос:
— Хлопцы, что вы? Антрацит! Мамлюк! Чего вы там стоите? Мышка! Вась-Вась! Вентилятор на вас пыль гонит!
— Где ты, обормот? — уже жалобно спрашивал Антрацит.
— Здесь я... Да раскройте вы, остолопы, наконец свои полтинники,— Мотыль повысил голос, якобы он сердился на позорную беспомощность друзей.— Дверь-то рядом! И вода — вот она...
Попив шипящей и впрямь чудесной воды, Антрацит понемногу стал успокаиваться. Тем более он воочию убедился, что Мотыль не соврал: бачок с водой в литейном был обложен кусками льда, что бывает, безусловно, не в каждом цехе. Да и пострадавший глаз, хотя и прибаливал — жег, будто там застряла искорка,— все же мог смотреть на окружающий, не такой уж и плохой мир. С каждым выпитым глотком глазам Антрацита возвращался горделиво-попустительский блеск: пользуйтесь, ребятки, вольницей, пока я начальник.
Ребята, насладившись газировкой, уже собирались отбыть в механический, когда к сатураторному роднику группкой подошли рабочие, покрытые толстым налетом пыли,— видимо, только что из обрубочного отделения. Лица — в буро-серых потеках.
— Здорово, Шмотка! — приятельски подмигнул кому-то, вставшему позади Васьки, Мамлюк и сочувственно произнес: — Вам тут достается.
— Не мед, конечно, но мы привыкли,— с глуховатым смешком последовал ответ.— Некоторых отсюда силком не вытащишь... А чего тут? Час работаем, час отдыхаем. И молоко бесплатное. Пей — не хочу!
—То-то вы к газировке и примчались,— захохотал Мотыль.— Молоко им приелось!
Васька обернулся и замер. Шмотка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Да ты что? — Антрацит в нетерпении поигрывает мускулами плеч, пытается отговорить Мамлюка.— Еще и столовая не открылась.
— Открылась,— Мамлюк добродушно, во весь рот,зевает.
Антрацит, не зная, как поступить: возмущаться ли ему, как исполняющему обязанности бригадира, столь ранним призывом Мамлюка на обед или пока не стоит,— поглядывает на ребят: что те скажут. Но все дипломатично молчат. Лишь Мышка ввернул:
— Может, мне побежать — стол захватить? А то неизвестно, как здесь, в механическом.
Антрацит даже взглядом его не удостоил. Ляпнет же такое: «стол захватить». Уж чего-чего, а место в любой столовке завода для Антрацита и его друзей всегда найдется.
— Тебе еще много работы там? -строго откашлявшись, Антрацит кивает вверх.
- День большой, -с тем же добродушным спокойствием говорит Мамлюк и, свернув рукавицы, прячет ИХ за верстак, давая попять, что разговор на эту тему исчерпан.
Антрацит грузно, всем мощным телом вздыхает: тяжела ты, шапка Мономаха! Трудно быть начальником. И на всякий случай делает попытку урезонить Мамлюка:
— Что за народ! Ну почему, как говорится, сделал дело — гуляй смело?
Но ребята уже не слушают Антрацита, поспешно сворачивают рукавицы, отряхиваются. Мышка, поняв, что вопрос решен, помчался к рукомойнику. Второпях чуть не наскочил на автокар, вывернувшийся из-за станка. Отпрыгнул в сторону, виновато оглянулся на Антрацита.
— Вот балбес! — уже миролюбиво Антрацит погрозил кулаком Мышке и, качнув чубатой головой, отдал приказание — двигаться в столовую!
Пообедав, раздобревший Антрацит на пути к месту работы, лениво ковыряясь спичкой в зубах, высказал мысль, что работа — не волк, в лес не убежит, и торопиться им некуда, а вот сейчас, после столовой, хорошо было бы освежиться газированной водой, такой, чтоб если не в голову, то хотя бы в нос ударила.
Мысль всем понравилась, а Мышку даже привела в восторг. И он не преминул и от себя добавить бесспорную истину:
— От работы кони дохнут.
Начали думать: куда пойти? Далеко — неохота, близ ко, в механический — неинтересно. И тут Мышка, как человек, знающий все прохладительные точки завода, подсказал Антрациту, где бывает самая приятная, самая вкусная, самая холодная — даже зубы ломит! — вода: в литейном цехе. Мотыль поддержал Мышку: да, вода там исключительная, он слышал, что будто бы в нее не то фруктовую эссенцию, не то ванилин добавляют. Но главное, что всех устраивало—это было рядом.
— Курс на литейный! — по-адмиральски четко скомандовал Антрацит.
В литейном цехе лихорадочно тряслись у влажных земляных опок — искусно созданных форм для заливки металлом — трамбовки, громыхали над спекшимся зеленым шлаком пневмодробилки, под потолком дрожало угарное марево газа вперемешку с пылью.
Мотыль вызвался провести бригаду самым коротким путем — через коксовый склад. Есть там тропинка, разумеется, подчеркнул он, для своих накатанная. Ему поверили. Даже Мамлюк, вечно берущий под сомнение все его открытия, не прекословил. Дружно потопали за Мотылем.
Мотыль действительно каким-то хитрым проходом, доселе никому из ребят не известным, провел бригаду в коксовый склад. И может быть, путь, выбранный Мотылем, и в самом деле был короче других, но вот беда — попали ребята в склад не вовремя. Как раз шла разгрузка кокса. И без того тесное помещение было плотно набито черными сухими кучами угля.
Чтоб быстрее выбраться отсюда, Антрацит, сердито сопя и отплевываясь, рванулся к первой же подвернувшейся двери. Ребята сноровисто кинулись за ним, и оказалось, что из огня да в полымя. Они попали в обрубочное отделение цеха. Грохот здесь стоял неимоверный. Люди в защитных очках и в повязках, прикрывающих рот, отбойными молотками распеленывали новорожденных — металлическое литье. Тут же, кроме пыли, появилась еще одна опасность — попасть под осколки опок, веером бьющих из-под молотков.
Пригибаясь, заслонив руками лица, горемыки-водо-искатели напропалую — тут уж не до жиру, быть бы живу! — подались к другой двери, видневшейся неподалеку в кирпичной стене. В самом конце пути, перед желанно распахнутой дверью, Антрациту вдруг что-то влетело в глаз. В отчаянии зажав его грязной ручищей и страшно вращая непострадавшим, Антрацит дико взвыл:
— Мотыль! Куда ты завел, пес?!
Антрацитов глаз на черном лице напоминал сейчас хорошо вычищенное колесо автомобиля. Васька хотел посоветовать Антрациту, чтобы он потише вращал им, а еще лучше — прикрыл бы его, не то при такой ситуации и второй глаз легко мог выйти из строя, но тут подлил масла в огонь Мамлюк:
— И куда мы поперлись? В механическом такая водичка,— он причмокнул пыльными губами,— сказано, с дурной головой и ногам непокой.
— Тоже мне нашелся,— тихонько поддакнул и Мышка.— Кратчайший путь... Вода с ванилином...
- Мотыль! — взорвался вконец разозленный случившимся Антрацит.— Где же ты есть, крокодил?! — и по-медвежьи затоптался на месте, не понимая, куда же скрылся Мотыль.
Л Мотыль, смекнув, что дела его плохи: начальство разгневано и рядовой состав недоволен,— юркнул в темный проем двери и только из-за железной перегородки тревожно подал голос:
— Хлопцы, что вы? Антрацит! Мамлюк! Чего вы там стоите? Мышка! Вась-Вась! Вентилятор на вас пыль гонит!
— Где ты, обормот? — уже жалобно спрашивал Антрацит.
— Здесь я... Да раскройте вы, остолопы, наконец свои полтинники,— Мотыль повысил голос, якобы он сердился на позорную беспомощность друзей.— Дверь-то рядом! И вода — вот она...
Попив шипящей и впрямь чудесной воды, Антрацит понемногу стал успокаиваться. Тем более он воочию убедился, что Мотыль не соврал: бачок с водой в литейном был обложен кусками льда, что бывает, безусловно, не в каждом цехе. Да и пострадавший глаз, хотя и прибаливал — жег, будто там застряла искорка,— все же мог смотреть на окружающий, не такой уж и плохой мир. С каждым выпитым глотком глазам Антрацита возвращался горделиво-попустительский блеск: пользуйтесь, ребятки, вольницей, пока я начальник.
Ребята, насладившись газировкой, уже собирались отбыть в механический, когда к сатураторному роднику группкой подошли рабочие, покрытые толстым налетом пыли,— видимо, только что из обрубочного отделения. Лица — в буро-серых потеках.
— Здорово, Шмотка! — приятельски подмигнул кому-то, вставшему позади Васьки, Мамлюк и сочувственно произнес: — Вам тут достается.
— Не мед, конечно, но мы привыкли,— с глуховатым смешком последовал ответ.— Некоторых отсюда силком не вытащишь... А чего тут? Час работаем, час отдыхаем. И молоко бесплатное. Пей — не хочу!
—То-то вы к газировке и примчались,— захохотал Мотыль.— Молоко им приелось!
Васька обернулся и замер. Шмотка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50