— От многого понемножку, не грабеж, а дележка! — на всю мастерскую заржал Антрацит.— Толяна, рассуди нас! Я ведь мог все забрать. Ан нет! Я человек совестливый, верующий. Я поступил по-божески? Правильно?
Новохатский курил, сидя на крупной шлакоблочине. Он никак не прореагировал на обращенные к нему слова Антрацита, будто и не слышал их.
«Молодец, Толяна! — одобрил поведение бригадира Васька.— Эх, Валерка!.. Бахвалишься тем, чего каждый порядочный человек стеснялся бы!»
— Кстати,— Антрацит хлопнул себя по карману,— сигареты кончились, Мышка! — Он взглянул на Костика, не сводившего с пего преданных глаз, и заговорщически сказал:—Я видел в подсобке, это рядом с раздевалкой, на столе пачку. Пойди стрельни-ка парочку сигарет.
Неожиданно и круто Толяна повернул к нему хмурое лицо, на котором отчетливо выделялись крепкие бронзовые полумесяцы бровей,
— Гад! — выдохнул Толяна, вперив яростный взор в оторопевшего Антрацита.-—Ты что же, поганка, мальца портишь? Сам сволочуга и других такими же хочешь видеть?
— Да я чего? — Антрацит недоуменно хлопнул глазами.— Я ничего...
— А ты,— Толяна резко наклонил голову вниз к съежившемуся Мышке,— только попробуй еше взять что-нибудь чужое...
— Я никогда и не брал,— пролепетал непослушными губами Мышка. На его побледневшем лице яркими коричневыми пятнышками проступили веснушки.
— А кто стащил мыло у токарей? А? Мышка втянул голову в плечи и обмер.
— Этим мылом шею бы тебе намылить! — Толяна презрительно перекривился: — «Воровские школы есть...» Да ты хоть нормальную кончи, как все люди!
Мышка с перепугу как в рот воды набрал. Он обиженно и горемычно пошмыгивал носом и, того и гляди, казалось, готов был заплакать. Ваське стало жаль его.
— Да это все Валерка! — строго посмотрел он на Антрацита.— К чему? — пожал он плечами.— Зачем?
Своими словами Васька только подлил масла в огонь. Толяна метнул, как дротик, острый взгляд в Антрацита. Сухие, будто из красного дерева вытисненные скулы Толяны покраснели сто больше. Губы его шевельнулись, как темные жернова, и выжали тяжелую спрессованную
фразу:
— Не хочешь работать в бригаде, уходи! Не баламуть воду!
— Чего ты на меня напустился? — вышел из себя Антрацит.— Мышку приплел,— он гневно хмыкнул.— Да на кой хрен он мне нужен?
— Ты...— тихим, растянутым шепотом произнес То-ляна, и рука его, подрагивая пальцами, поползла к зубилу.
Антрацит, привстав с коленчатого вала, начал медленно и молча пятиться к выходу из токарной, напряженно следя за Толяниной рукой. Но бригадир вдруг прерывисто и тяжело вздохнул, как обиженный ребенок, рука его вернулась на угловато выпячивающееся колено, он как-то обмяк и, опустив, как шторы, веки, казалось, мгновенно заснул.
Так же ровно и слаженно гудели электромоторы, меж станков, перекидываясь шутками, вертелись ученики токарей, полным накалом сияли лампы под высоким потолком, а в дальнем затемненном углу, где восседала на отдыхе бригада Новохатского, воцарилось гнетущее молчание. Каждый чувствовал себя неловко, прятал глаза и желал в эти минуты лишь одного: чтобы Толяна или велел всем идти в столовую, или приступить к работе, или... что-то делать. Тишина в углу мастерской становилась нестерпимой. Но Толяна с усталостью наломавшегося человека, бессильно положив руки на колени,'безмолвствовал.
— Мамлюк! — внезапно сурово обратился к приятелю Мотыль.— Ты-то чего молчишь?
— А что я должен тебе сказать? — Мамлюка просто оторопь взяла: чего от него хотят? Вечно этот Мотыль что-нибудь ляпнет!
— Кто сегодня именинник? — прищурился Мотыль.
— А-а-а,— заулыбался Мамлюк, наконец смекнувший, что Мотыль хочет разрядить обстановку.— Я хотел в конце смены сказать.
— Что сказать? — наседал Мотыль.
Мамлюк многозначительно пожал покатыми, как у девушки, плечами и взглянул на бригадира.
— Толяна! Мне сегодня восемнадцать стукнуло.
— Ну? — притворно удивился Мотыль.— Никогда не подумал бы. По уму тебе можно дать от силы лет пятнадцать, не больше.
— Поздравляю! — тихая улыбка чуть растопила хмурость на лице Толяны.
— Значит,— заторопился Мамлюк,— я вас всех приглашаю сегодня на пять часов. Как, устраивает? Толяна?
— Спасибо за приглашение, но прийти не смогу. И не упрашивай,— предупредил Толяна, заметив, как пыжится в благородном негодовании Мамлюк.— Я говорю честно, не смогу.
Не дожидаясь, когда Мамлюк обратится к ним, Васька, Мотыль и Антрацит согласно закивали. Правда, последний, интуитивно поняв, что бригадир уже где-то отсердился, степенно откашлялся в кулак и спросил смиренно:
— Как насчет девочек?
— Будут,— авторитетно заверил Мамлюк и посмотрел на поблекшего, скорбящего Мышку.
— Нет,— покачал тот головой.— В школу обещался прийти,— и голосом пай-мальчика рассудительно произнес: — Ведь скоро конец четверти.
— Что там четверть, Костик,— в предвкушении щедрого угощения Мотыль с жаром потер ладони.— Моя бабка говорит, скоро конец света,— и, довольный собой, захохотал.
— Вот что, Володя,— Толяна сбросил с себя напускную сонливость и вновь стал жестким, деловым бригадиром,— раз такое дело, шуруй домой!
— А если сварка понадобится?
— Обойдемся без тебя. А щиток твой и вилку Мышка в мой ящик спрячет.
Мамлюк на радостях метнулся туда-сюда, проверил сварочный аппарат, кабель — все было в порядке. Значит, можно и уходить...
Мамлюк жил вблизи завода, за шлаковым отвалом, у незамерзающей мазутистой речки Булавинки. Место тихое, чистое, сплошь заросшее вишневыми садами.
Первым после смены к нему явился Васька: не терпелось поразвлечься. Сразу за ним по-медвежьи неуклюже ввалился в дверь запорошенный снегом, пунцовый от ветра Антрацит с большим свертком.
— Что там у тебя? — Васька хотел пощупать сверток, уже и руку протянул, но Антрацит решительно выставил вперед ладонь.
— Знаем — не проболтаемся.— Он улыбчиво подмигнул Мотылю, внезапно выросшему на пороге, положил сверток на стул в прихожей и чинно-благородно направился к имениннику.
Мотыль торопливо, чтобы не видел Антрацит, развернул сверток и расхохотался. Это была новенькая синяя фуфайка, вероятно, недавно полученная Антрацитом на центральном заводском складе.
— Экономный, черт! — ржал на весь дом Мотыль.— Купить бы что-нибудь, так нет! Зачем добру пропадать? Клянусь, у него в запасе две фуфайки. Вот он и поделился по-братски с /Мамлюком!
— А чего? Ценная вещь,— сказал вышедший из комнаты Мамлюк.— В хозяйстве пригодится.
— Ты еще пойди достань такую! — не без намека на свои крупные связи небрежно бросил Антрацит.— Эх, Мотыль! Голова — два уха!
— Ладно! А где же обещанные девчонки? — задал вопрос имениннику Васька, и в знак солидарности с ним Антрацит сурово мотнул головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50