На заводе, пожалуй, одному Петру Андосову было позволено спорить с директором, да и то не на полном серьезе — так, для видимости. Пускай ворчит, если не может сдержаться. Отворчится — с легкой душой и работать легче. По существу, все производство тянул на своих плечах старший мастер, Челышев лишь управлял, как и положено руководителю. Андосов же был вторым лицом на заводе, правой рукой директора, его верным помощником и заместителем на деле, а не по форме, как Левенков. Кирпичное производство старший мастер знал досконально. Сразу же после освобождения Белоруссии их вместе и прислали на Сосновский завод: Челышева — как опытного руководителя, Андосова — как специалиста-кирпичника.
Старший мастер заскрипел рассохшимся стулом, покрутил выщербленную пуговицу френчика на объемистом животе и с ухмылочкой проворкотал:
— Не пойму я этого звона колокольного. Кажись, никакого пожара не наблюдается. Годовой план мы выполним, еще и с привеском, четвертый гамовочный загрузим — хватит до нового сезона, если пупок не надрывать. А там, Сергей Николаевич вот обещался, будет готова бесконечная откатка — уже легче. Кто нас осудит? Еще и премию
тхватим. А надрываться какой резон. Вон бабам нашим рожать надо — работа деликатная...
Челышев нервно зашевелил усами. Опять Андосов зубоскалит, вместо того чтобы поддержать директора. Сразу идно, не хочет впрягаться в повышенные обязательства, кто хочет? И Челышев не хочет — нужда заставляет.
— Ты, Петро, что же предлагаешь — снизить прошлогодние показатели? Так тебя понимать?
— Хм, предлагаю... Я, Онисим Ефимович, вообще никогда ничего не предлагаю, кроме как хорошо работать.
А что такое хорошо работать — вопрос с закавыкой. Полторы нормы—хорошо, а, скажем, сто десять процентов разве плохо? Вот и возьми нас за рупь двадцать. Год на год не приходится. Отчитаемся в наилучшем виде.
— А перед совестью,— рассердился Челышев,— перед совестью как отчитываться будешь? Снижение производительности— всегда плохо!
Этого Андосова ничем не проймешь. Хоть бы ухом повел— сидит себе, ухмыляется.
— Ты вот что, Петро, огород не городи. Ответь лучше: потянем?
— Так чего ж не потянуть. Потянуть все можно. Дело оно такое...— закряхтел он, сгибаясь и поправляя на ноге кирзовый сапог.— Потянем — вытянем — протянем...— И снова подергал за голенище, шевеля носком сапога и внимательно его разглядывая, давая понять, что именно «протянем».
— Значит, и рядиться нечего,—оборвал его Челышев.— Будем считать вопрос решенным.
— И то ладно,—так же спокойно, как и возражал, согласился старший мастер.
В углу задвигалась бухгалтер Корташова. Конечно, ей непонятно, из чего платить сверхурочные, выделить снабженцу, как бы не превысить фонд заработной платы. Для Челышева эти вопросы —не вопросы, семечки. Лишь бы дать кирпича побольше, а там, если и будет какой-то перерасход—победителей не судят. На первых порах трях^ нет директорским фондом. Правда, он лишит себя возможности выделять всевозможные денежные пособия, но разве об этом сейчас думать. Кирпич! Кирпич —он все оправдает.
Щеки у Корташовой зарумянились: волнуется, порывается сказать. «А красивая, понимаешь...» —отметил машинально Челышев.
— Ксения Антиповна, ты подсчитай там наскоро, после собрания прикинем наши возможности.
— Хорошо.
— И мой фонд приплюсуй! —Он хлопнул ладонями по коленям, будто собираясь встать.—Ну, та-аскать, с первым вопросом ясно —впрягаемся. Теперь надо с участками,под раскорчевку решить, а то люди уже проходу не дают.Да-вай ты,—кивнул парторгу и достал новую папиросу.
Сосновский завод и поселок с трех сторон обступали вековые леса, лишь за сушильными сараями простирался
огромный пустырь, на котором велись разработки глины еще с тридцатых годов, нынче поросший кустарником и мелколесьем. Все сколько-нибудь пригодные для обработки клочки земли вблизи Сосновки были заняты под огороды, Заводской люд был сплошь из деревень, не представлял себе жизни без земли. Да и прожить в полуголодное после-военное время без подсобного хозяйства было мудрено, Держали скотину и птицу, сажали картошку, овощи, сеяли просо —в общем, были и рабочими, и крестьянами одно-временно. Не имели хозяйства только сезонные рабочие, холостежь да самые отъявленные лодыри.
Земли не хватало; люди отвоевывали ее у кустарника и мелколесья, занимаясь раскорчевкой в дозволенных для этого местах — на участках, не принадлежащих примыкающему к заводу лесхозу. Оставался нетронутым лишь доб-рый участок земли за старыми карьерами, на который и нацелились заводчане. Новые же разработки глины велись на другой стороне пустыря, в направлении березовой ро-щи. Здесь огородов не заводили, потому как через год их бы все равно срыли. Сегодня предстояло определить место под огороды. Челышеву эта затея не нравилась, поскольку корчевание требовало от людей много сил и времени, что не могло не отразиться на производстве. Запретить же или помешать корчеванию Челышев не мог, потому решил не вмешиваться и это дело — пусть сами разбираются.
Была у него еще одна причина, заставлявшая оставаться в стороне при выборе участка. Причина веская, лично для него болезненная, известная только Челышеву. Но о ней он и думать не хотел, гнал от себя назойливые мысли. Поднялся Никита Волков.
— Я, товарищи, так думаю, что об огородах нету надобности долго рядиться — все в курсе.
— В курсе, в курсе,— согласились с ним.
— Ну вот, где место определим?
— А где же его определять? — отозвался Андосов.— За старыми карьерами и определим.
- За старыми,— поддержал его Климук.
«Отлично!» — отметил про себя Челышев. Он был до-воден тем, что старший мастер сам определил именно этот участок, хотя иного никто себе не представлял. Судя по всему, иного и быть не могло. И все же Челышев, зная наверняка, что с ним не согласятся, спросил, будто выдвинул свое предложение:
— Может быть, у березовой рощи? Там земля лучше и
кустарник реденький.
Все с удивлением поглядели на своего директора — что ж это он задумал? Какой дурак станет горбатить спину из-за одного урожая? В следующем году рабочий карьер вплотную подступит к этому участку. Конечно, заводу выгодно— еще бы! — экономия средств и времени на расчистку. А людям каково?
Челышев знал, что именно так о нем и подумали.
— А чего же,— заулыбался лукаво Андосов,— и уро-жайчик соберут... один, и заводу подмога. Авось кто и клюнет.
— Ты, Петр Матвеевич, все шутишь! — занервничал
парторг.— От нас требуется немногое — указать людям границы заводской земли, а они уж сами разберутся. Я не понимаю вашего предложения, Онисим Ефимович.
Волков был прав. По существу, весь этот разговор о выборе участка был излишним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148