То есть, не должно быть сопутствующих повреждений, а именно других смертей, чтобы защитить себя, свою личность и/или личность того, кто дал ей это задание.
В этом случае, первое будет просто, учитывая, в какой водосток превратилась артерия Монтрега. Второе пока под вопросом, поэтому ей нужно действовать быстро. Она вытащила из сапога лис[104], наклонилась к ублюдку и не дольше наносекунды смотрела на то, как вращаются его глаза.
Она схватила его за подбородок и заставила посмотреть на нее.
– Посмотри на меня. Посмотри на меня.
Его дикий взгляд встретил ее, и, когда это произошло, она поднесла лис ближе.
– Ты знаешь, почему я здесь и кто меня послал. Это не Роф.
Монтрегу точно пока хватало воздуха, чтобы его мозг работал, потому что он в ужасе одними губами сказал «Ривендж», а потом его глаза снова стали закатываться.
Она отпустила подбородок и сильно ударила его.
– Обрати внимание, говнюк. Посмотри на меня.
Когда их взгляды встретились, она снова взялась за его подбородок и еще шире развела верхнее и нежнее веко его левого глаза.
– Посмотри на меня.
Взяв lys и прижав его к впадине в углу около его носа, она заглянула к нему в мозг и вызвала разного рода воспоминания. О… интересно. Он был тем еще коварным подонком, чей конек - кидать людей на деньги.
Руки Монтрега упали на ковер и с силой вцепились в него, когда он пытался кричать сквозь бульканье. Глазное яблоко отделилось от глазницы, словно фруктовая кожура от мякоти, идеально круглое и чистое, как и требовалось. С правым глазом произошло то же самое, и она положила их в бархатный мешочек с подкладкой, когда руки и ноги Монтрега дернулись и упали на дорогой ковер, губы отогнулись так, что стал виден каждый его зуб, даже зубы мудрости.
Хекс оставила его умирать в луже крови, и выйдя через французские двери за столом, дематериализовалась к клену, в сени которого она изучала местность днем ранее. Она стояла там примерно двадцать минут, а затем увидела, как в кабинет заходит доджен, видит тело и роняет принесенный с собой серебряный поднос.
После того, как упали чайник и фарфор, Хекс открыла телефон, нажала на кнопку вызова, и поднесла его к уху. Когда ответил глубокий голос Рива, она сказала:
– Все сделано, его нашли. Убийство чистое, и я несу тебе сувенир. Расчетное время прибытия десять минут.
– Отличная работа, – прохрипел Рив. – Просто превосходная.
Глава 23
Говоря по мобильнику, Роф нахмурился:
– Сейчас? Ты хочешь, чтобы я приехал к тебе за город сейчас?
В голосе Рива ясно слышалось я-тут-не-херней-страдаю:
– Это должно быть с глазу на глаз, и я двигаться не могу.
В другом конце кабинета Вишес, собиравшийся доложить о том, как продвигается отслеживание тех ящиков с оружием, прошептал:
– Что за нахрен?
Роф думал о том же. Симпат звонит тебе за два часа до рассвета и просит приехать, потому что у него есть «кое-что, что ему нужно тебе передать». Да, ублюдок был братом Бэллы, но с его сущностью ничего не поделаешь, и это «кое-что» – сто процентов не корзинка с фруктами.
– Роф, это важно, – сказал парень.
– Ладно, буду прямо сейчас. – Роф закрыл телефон и взглянул на Вишеса. – Я…
– Фьюри сегодня охотится. Ты не можешь пойти туда в одиночку.
– В доме Избранные. – С тех пор, как Фьюри взял на себя бразды правления в качестве Праймейла, женщины то оставались, то покидали виллу Рива.
– Не совсем та защита, что была у меня на уме.
– Я и сам могу за себя постоять, знаешь ли.
Ви скрестил на груди руки, его бриллиантовые глаза вспыхнули.
– Мы отправляемся сейчас? Или после того, как ты поймешь, что зря тратишь время, пытаясь меня переубедить?
– Ладно. Как хочешь. Встретимся в фойе через пять минут.
Когда они вместе вышли из кабинета, Ви сказал:
– Насчет того оружия. Я продолжаю отслеживать его. На данный момент у меня ничего нет, но ты же меня знаешь. Рано или поздно, все получится. Мне пофиг, что серийные номера стерты, я выясню, откуда оно у них взялось.
– Какая самоуверенность, брат мой. Какая самоуверенность.
Полностью вооружившись, они вдвоем в свободном танце молекул перенеслись к северу, нацелившись на виллу Рива в горах Адирондак[105], и материализовались на берегу тихого озера. Впереди стоял огромный домище Викторианской эпохи, покрытый черепицей, на стеклах – ромбовидный узор, на обоих этажах – навесы из кедра.
Много углов. Много теней. И много тех окон, похожих на глаза.
Особняк сам по себе был довольно жутким, но с окружавшим его силовым полем – эквивалентом миса у симпатов – можно было легко поверить, что внутри жили Фредди, Джейсон, Майкл Майерс[106] и те деревенщины с цепными пилами[107]. Страх, исходивший отовсюду, служил неуловимой оградой, сотворенной из ментальной колючей проволоки, и даже Роф, знавший, что делает, был рад оказаться по другую сторону барьера.
Присмотревшись, он увидел, как Трэз, один из личных охранников Рива, открыл двойные двери на крыльце, выходившем на озеро, и приветственно поднял руку.
Роф и Ви поднялись по замерзшей хрустящей лужайке, и, несмотря на то, что они держали оружие в кобурах, Ви снял перчатку со своей пылающей правой руки. Трэз относился к тем мужчинам, которых уважаешь, и не просто потому, что он Тень. Мавр обладал мускулистым телом воина и умным взглядом стратега, и его преданность принадлежала Риву и только Риву. Чтобы защитить парня, Трэз в мгновение ока сравняет с землей квартал города.
– Ну, как жизнь, приятель? – спросил Роф, взбираясь по ступенькам на крыльцо.
Трэз вышел вперед, и они обменялись рукопожатиями.
– Все отлично. Сам как?
– Супер, как всегда. – Роф ударил парня в плечо. – Эй, захочешь настоящую работу, приходи в наши ряды.
– Меня и тут все устраивает, но спасибо. – Мавр ухмыльнулся и повернулся к Ви, его темные глаза опустились к обнаженной руке. – Без обид, но это я пожимать не стану.
– Мудро с твоей стороны, – произнес Вишес, протягивая левую руку. – Ну, ты же все понимаешь.
– Абсолютно, для Рива я бы сделал то же самое. – Трэз повел их к дверям. – Он в своей спальне, ждет вас.
– Он болен? – спросил Роф, когда они зашли в дом.
– Хотите чего-нибудь выпить? Съесть? – сказал Трэз, повернув направо.
Когда вопрос остался без ответа, Роф глянул на Ви:
– Нет, спасибо.
Место было обставлено прямо как при Виктории[108] и Альберте[109], повсюду массивная имперская мебель, темно-красный цвет и золото. Оставаясь верными стилю Викторианской эпохи, каждая комната представляла собой различную вариацию на эту тему. Один кабинет был полон тикающих старинных часов, начиная с напольных и заканчивая латунными заводными и карманными часами в витринах. В другом хранились ракушки, кораллы и древесина, что по своей давности превосходили не одно столетие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
В этом случае, первое будет просто, учитывая, в какой водосток превратилась артерия Монтрега. Второе пока под вопросом, поэтому ей нужно действовать быстро. Она вытащила из сапога лис[104], наклонилась к ублюдку и не дольше наносекунды смотрела на то, как вращаются его глаза.
Она схватила его за подбородок и заставила посмотреть на нее.
– Посмотри на меня. Посмотри на меня.
Его дикий взгляд встретил ее, и, когда это произошло, она поднесла лис ближе.
– Ты знаешь, почему я здесь и кто меня послал. Это не Роф.
Монтрегу точно пока хватало воздуха, чтобы его мозг работал, потому что он в ужасе одними губами сказал «Ривендж», а потом его глаза снова стали закатываться.
Она отпустила подбородок и сильно ударила его.
– Обрати внимание, говнюк. Посмотри на меня.
Когда их взгляды встретились, она снова взялась за его подбородок и еще шире развела верхнее и нежнее веко его левого глаза.
– Посмотри на меня.
Взяв lys и прижав его к впадине в углу около его носа, она заглянула к нему в мозг и вызвала разного рода воспоминания. О… интересно. Он был тем еще коварным подонком, чей конек - кидать людей на деньги.
Руки Монтрега упали на ковер и с силой вцепились в него, когда он пытался кричать сквозь бульканье. Глазное яблоко отделилось от глазницы, словно фруктовая кожура от мякоти, идеально круглое и чистое, как и требовалось. С правым глазом произошло то же самое, и она положила их в бархатный мешочек с подкладкой, когда руки и ноги Монтрега дернулись и упали на дорогой ковер, губы отогнулись так, что стал виден каждый его зуб, даже зубы мудрости.
Хекс оставила его умирать в луже крови, и выйдя через французские двери за столом, дематериализовалась к клену, в сени которого она изучала местность днем ранее. Она стояла там примерно двадцать минут, а затем увидела, как в кабинет заходит доджен, видит тело и роняет принесенный с собой серебряный поднос.
После того, как упали чайник и фарфор, Хекс открыла телефон, нажала на кнопку вызова, и поднесла его к уху. Когда ответил глубокий голос Рива, она сказала:
– Все сделано, его нашли. Убийство чистое, и я несу тебе сувенир. Расчетное время прибытия десять минут.
– Отличная работа, – прохрипел Рив. – Просто превосходная.
Глава 23
Говоря по мобильнику, Роф нахмурился:
– Сейчас? Ты хочешь, чтобы я приехал к тебе за город сейчас?
В голосе Рива ясно слышалось я-тут-не-херней-страдаю:
– Это должно быть с глазу на глаз, и я двигаться не могу.
В другом конце кабинета Вишес, собиравшийся доложить о том, как продвигается отслеживание тех ящиков с оружием, прошептал:
– Что за нахрен?
Роф думал о том же. Симпат звонит тебе за два часа до рассвета и просит приехать, потому что у него есть «кое-что, что ему нужно тебе передать». Да, ублюдок был братом Бэллы, но с его сущностью ничего не поделаешь, и это «кое-что» – сто процентов не корзинка с фруктами.
– Роф, это важно, – сказал парень.
– Ладно, буду прямо сейчас. – Роф закрыл телефон и взглянул на Вишеса. – Я…
– Фьюри сегодня охотится. Ты не можешь пойти туда в одиночку.
– В доме Избранные. – С тех пор, как Фьюри взял на себя бразды правления в качестве Праймейла, женщины то оставались, то покидали виллу Рива.
– Не совсем та защита, что была у меня на уме.
– Я и сам могу за себя постоять, знаешь ли.
Ви скрестил на груди руки, его бриллиантовые глаза вспыхнули.
– Мы отправляемся сейчас? Или после того, как ты поймешь, что зря тратишь время, пытаясь меня переубедить?
– Ладно. Как хочешь. Встретимся в фойе через пять минут.
Когда они вместе вышли из кабинета, Ви сказал:
– Насчет того оружия. Я продолжаю отслеживать его. На данный момент у меня ничего нет, но ты же меня знаешь. Рано или поздно, все получится. Мне пофиг, что серийные номера стерты, я выясню, откуда оно у них взялось.
– Какая самоуверенность, брат мой. Какая самоуверенность.
Полностью вооружившись, они вдвоем в свободном танце молекул перенеслись к северу, нацелившись на виллу Рива в горах Адирондак[105], и материализовались на берегу тихого озера. Впереди стоял огромный домище Викторианской эпохи, покрытый черепицей, на стеклах – ромбовидный узор, на обоих этажах – навесы из кедра.
Много углов. Много теней. И много тех окон, похожих на глаза.
Особняк сам по себе был довольно жутким, но с окружавшим его силовым полем – эквивалентом миса у симпатов – можно было легко поверить, что внутри жили Фредди, Джейсон, Майкл Майерс[106] и те деревенщины с цепными пилами[107]. Страх, исходивший отовсюду, служил неуловимой оградой, сотворенной из ментальной колючей проволоки, и даже Роф, знавший, что делает, был рад оказаться по другую сторону барьера.
Присмотревшись, он увидел, как Трэз, один из личных охранников Рива, открыл двойные двери на крыльце, выходившем на озеро, и приветственно поднял руку.
Роф и Ви поднялись по замерзшей хрустящей лужайке, и, несмотря на то, что они держали оружие в кобурах, Ви снял перчатку со своей пылающей правой руки. Трэз относился к тем мужчинам, которых уважаешь, и не просто потому, что он Тень. Мавр обладал мускулистым телом воина и умным взглядом стратега, и его преданность принадлежала Риву и только Риву. Чтобы защитить парня, Трэз в мгновение ока сравняет с землей квартал города.
– Ну, как жизнь, приятель? – спросил Роф, взбираясь по ступенькам на крыльцо.
Трэз вышел вперед, и они обменялись рукопожатиями.
– Все отлично. Сам как?
– Супер, как всегда. – Роф ударил парня в плечо. – Эй, захочешь настоящую работу, приходи в наши ряды.
– Меня и тут все устраивает, но спасибо. – Мавр ухмыльнулся и повернулся к Ви, его темные глаза опустились к обнаженной руке. – Без обид, но это я пожимать не стану.
– Мудро с твоей стороны, – произнес Вишес, протягивая левую руку. – Ну, ты же все понимаешь.
– Абсолютно, для Рива я бы сделал то же самое. – Трэз повел их к дверям. – Он в своей спальне, ждет вас.
– Он болен? – спросил Роф, когда они зашли в дом.
– Хотите чего-нибудь выпить? Съесть? – сказал Трэз, повернув направо.
Когда вопрос остался без ответа, Роф глянул на Ви:
– Нет, спасибо.
Место было обставлено прямо как при Виктории[108] и Альберте[109], повсюду массивная имперская мебель, темно-красный цвет и золото. Оставаясь верными стилю Викторианской эпохи, каждая комната представляла собой различную вариацию на эту тему. Один кабинет был полон тикающих старинных часов, начиная с напольных и заканчивая латунными заводными и карманными часами в витринах. В другом хранились ракушки, кораллы и древесина, что по своей давности превосходили не одно столетие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174