– Заметано. Позже доложу обстановку.
– Поторопись.
– Эй, ты в порядке?
– Да. Иди, звони Риву. Будь все проклято.
После того, как дверь снова закрылась, Роф застонал. Нежное мерцание огня усиливал агонию в висках, но он не собирался гасить камин: сидеть в полной темноте не вариант, не после того милого утреннего пробуждения, когда перед глазами стояла полночная темень.
Закрыв глаза, он попытался абстрагироваться от боли. Немного отдохнуть. Это все, что ему нужно.
Просто немного отдохнуть.

Глава 51
Вернувшись в ЗироСам, Хекс вошла через заднюю дверь VIP-зоны, держа руки в карманах. Благодаря своей вампирской природе, она не оставляла отпечатков пальцев, но руки в крови – это руки в крови.
И ее брюки были покрыты тем же дерьмом.
Именно по этой причине, даже в наш современный век, в подвале клуба имелась старомодная, огнедышащая печь.
Ни с кем не разговаривая, она незаметно проскользнула в офис Рива и прошла в его спальню. К счастью, у нее было достаточно времени, чтобы переодеться и почистить себя, хотя бы потому, что пройдет какое-то время, прежде чем полиция обнаружит тело Грэйди. Приказ, который она внушила Де ла Крузу, заключался в том, что он должен уехать на всю ночь – хотя, вполне вероятно, что воля такого парня, как он, могла преодолеть ее установку. Тем не менее, у нее в запасе было как минимум пару часов.
Оказавшись в апартаментах Рива, она заперла дверь и направилась прямиком в душ. Включив горячую воду, Хекс разоружилась и положила всю одежду и обувь в специальный трубопровод, который вел непосредственно в печь.
К черту стиральную машинку. Таким, как она, требовалась особенная корзина для грязного белья.
Хекс взяла длинное лезвие с собой в душ и вымыла тело и нож с одинаковой тщательностью. На ней все еще были шипованные скобы , мыло щипало в тех местах, где шипы впивались в кожу бедер, и она ждала, пока исчезнет боль прежде, чем снять приспособление с одной ноги, а потом с другой…
Влажная агония был настолько сильна, что ноги онемели, грудную клетку свело, а сердце учащенно забилось. Хекс выдохнула через рот и прислонилась к мраморной стене, понимая, что в любой момент может вырубиться.
Каким-то образом, ей все-таки удалось сохранить сознание.
Наблюдая, как окрашенная в красный цвет вода исчезает в дренажном отверстии под ногами, Хекс размышляла о мертвом теле Крисси. Там, в морге, человеческая кровь женщины черными и коричневыми пятнами просвечивалась сквозь серую плоть. Кровь Грэйди была цвета вина, но ясно как день, через пару часов он будет выглядеть так же, как девушка, которую он убил – мертвое тело на столе из нержавеющей стали и то, что когда-то струилось по его венам, застынет как бетон.
Она отлично справилась со своей работой.
Слезы возникли из ниоткуда, хлынув нескончаемым потоком, и Хекс презирала себя за это.
Устыдившись своей слабости, она закрыла лицо ладонями, хотя была одна.
Когда-то кое-кто тоже пытался отомстить за ее смерть.
Только вот она не умерла, а лишь мечтала об этом, в то время как ее тело обрабатывали всеми возможными видами «инструментов». Но это рыцарство в духе героя на белом коне закончилось для мстящего за нее плачевно. Мёрдер сошел с ума. Он думал, что спасал вампира, но сюрприз-сюрприз! И он серьезно рисковал жизнью, приведя в свой дом симпата.
Упс. Она как-то позабыла поделиться с возлюбленным этой скромной стороной своей жизни.
Хекс сожалела, что не рассказала ему все с самого начала. Учитывая то, чем она являлась, Мёрдер имел право знать, и, вероятно, в таком случае он до сих пор был бы членом Братства. Может быть, нашел бы себе хорошую женщину. И, определенно, не потерял бы рассудок и не пропал без вести, одному Богу известно где.
Месть – дело рисковое. В случае с Крисси все прошло нормально. Все сработало. Но есть вещи, которые не стоят благородных порывов.
Например, сама Хекс, и в случае с ней пострадал не только разум Мёрдера. Рив тоже до сих пор платил за ее ошибки.
Она подумала о Джоне Мэтью, и в сотый раз пожалела, что трахнула его. Мёрдер не вызывал у нее особо сильных эмоций. Джон Мэтью? Судя по боли, возникающей где-то глубоко в груди каждый раз, как она думала о нем, Хекс подозревала, что он был для нее чем-то гораздо большим – вот почему она пыталась выбросить из головы то, что произошло между ними в ее подземной квартире.
Проблема заключалась в том, как Джон Мэтью вел себя с ней. Его нежность грозила сломать ее, его эмоции всегда были чем-то мягким, нежным и уважительным... любящим, несмотря на то, что он знал, что она такое. Ей пришлось отшить его так грубо, потому что если бы он не прекратил этот красивый и романтичный бред, она бы просто впилась поцелуем в его губы и полностью потеряла голову.
Джон Мэтью был источником ее души, как говорили симпаты, или ее пирокантом[163], как это было у вампиров. Он был ее главной слабостью.
Она была очень уязвима, когда дело касалось его.
В душе Хекс прокатилась волна боли, когда она вспомнила, как наблюдала за ним, лапающим Джину, по монитору камеры безопасности. . Как и шипованные скобы, этот образ вызывал практически агонию, и Хекс не могла отделаться от мысли, что заслужила страдания, которые испытывала, наблюдая, как Джон топит себя в бессмысленном, пустом сексе.
Она выключила душ, подняла скобы и нож с гладкого мраморного пола и вышла, бросив свои металлические причиндалы сушиться в раковину.
Когда она взяла в руки одно из супер-роскошных черных полотенец Рива, ей внезапно захотелось, чтобы оно было…
– Из наждачной бумаги, да? – протянул Рив с порога.
Обернув себя полотенцем, Хекс застыла и посмотрела в зеркало. Рив стоял, привалившись к косяку, соболиная шуба делала его похожим на огромного медведя, но ирокез и резкий пурпурный взгляд выдавали в нем воина, несмотря на всю ту метросексуальную одежду, что он носил.
– Как проходит ночь?– спросила она, поставив одну ногу на стойку и вытирая ее черной махровой тканью сверху вниз, до самой лодыжки.
– Я бы мог задать тебе тот же вопрос. Что, мать твою, с тобой происходит?
– Ничего, – она поставила на стойку вторую ногу. – Как прошла встреча?
Рив не отрываясь, смотрел ей в глаза, и не потому, что относился с уважением к ее наготе, а потому что, если честно, ему было абсолютно все равно. Черт, с таким же успехом перед ним могли сверкать задницами Трэз и айЭм. Он давно перестал воспринимать ее как женщину, даже когда они кормились друг от друга.
Может, именно это ей и нравилось в Джоне Мэтью. Он смотрел на нее, касался ее и относился к ней так, как будто она была женщиной. Словно она была драгоценностью.
И не потому, что она была слабее, а потому, что была для него необычной, особенной.
Господи, упаси ее от эстрогена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174