Направление «природа», учит договариваться или управлять природными духами - элементалями. Направление «Жизнь» включает в себя как ментальные, так и природные способности. При нападении данное направление можно использовать таким образом, чтобы заставить ток крови остановиться; точно так же, как при исцелении его ускоряют, насыщая гормонами, тучными тельцами и гемоглобином. О представителях направления «Смерть» долго говорить не приходится. Оно в основе своей направлено на уничтожение живого. Его адепты могут воскрешать мертвых, общаться с духами усопших, а также умерщвлять нежить практически любого уровня.
Миа*рон ухмыльнулся:
- Хай*Син! Вы недаром едите хлеб. За пару месяцев вам многому удалось обучить девочку. Я весьма доволен вами обоими.
- Если бы юная маэра обладала должным прилежанием…
- В Бездну прилежание! – Рявкнул оборотень. – И тебя тоже! Убирайся!
Хай*Син поспешно исчез - как ветром сдуло.
- Ты его напугал, - промолвила я, с удовольствием понаблюдав, как затворилась дверь за старым высокопарным козлом.
- Довольно о нем! Мне припало желание выйти в свет, куколка. А для тебя есть работа, - промурлыкал Миа*рон, приподняв пальцами мой подбородок, чтобы заглянуть в глаза. - Посмотрим, так ли хороша ты окажешься на практике, как сильна в теории.
Не прошло и двух часов после разговора, как мы отправились в путь. Миа*рон выглядел весьма импозантно в белом костюме, расшитым серебряными витыми нитями. Широкополая шляпа с пышным пером почти полностью скрывала его лицо в густой тени.
Бело-голубой свет первой из лун обратил город в чудесную сказку. Проезжали мы вовсе не по кварталам бедноты, и даже не по районам мещан. Вокруг кружились особняки, жилища потомственных аристократов, отражающие их суть: сдержанное высокомерие, веками копившуюся спесь. Дома, походили на ожившие видения, на грезы, на причудливые фантазии, на спустившиеся с небес облака, сумевшие с легкой руки волшебника принять каменную форму. Особняки сторожили сады, где, несмотря на ранние морозы, продолжали цвести экзотические невиданные цветы. Праздничная иллюминация освещала, а местами подсвечивала чудеса человеческой архитектуры, труды магов, стоившие баснословные суммы, с получением которых, - увы! - у богачей проблем не возникало.
Мы направлялись в «Опера Феери», туда, где собиралось изысканное элитарное Высшее Общество Эдонии, его сливки: маги, аристократы, представители правящей верхушки, их строгие элегантные жены и яркие, как тропические птицы, блестящие любовницы.
– Ты должна вести себя так, чтобы сойти здесь за свою, - в последний раз проинструктировал меня хозяин. - Надень маску.
Площадь перед зданием заполнилась людьми, прогуливающимися в ожидании начала представления. Сияя искусственным светом волшебных фонарей, огнями канделябров, подъездная площадка напоминала расцвеченную игрушку. Свет преломлялся в многочисленных драгоценностях на лебяжьих женских шеях, в бокалах с алым вином или шампанским; сиял и дробился в фонтанных струях.
Такого количества нарядных женщин и красивых мужчин я не видела никогда в жизни.
- Старайся не выделяться из толпы, - зашипел на ухо мучитель.
- Да, конечно, - отмахнулась я.
Чинно расположившись в креслах одной из лож, обитых дорогим гасуэльским бархатом, я жадно впитывала в себя атмосферу роскоши, думая о том, что хотела бы остаться тут навсегда, иметь законное право наслаждаться преимуществами и удовольствиями, доступ к которым открывали высокое рождение или материальное благосостояние.
Но память, в редкие моменты, когда давала о себе знать, порождала совершенно иные образы: мусорные кучи, облезлую кошку, с которой я делилась жалкими останками скудного ужина, некрасивые лица детей, швыряющих в меня камнями, мужские фигуры, от которых отвратительно несло перегаром.
Верхний свет погасили. Световой круг выплыл на середину сцены, и туда же потащился сладкоголосый тенор, исполняющий партию главного героя. Артист изображал мага-страдальца, одержимого злым духом. Что-то невразумительно гундел о вечной любви, преданной им за минутную слабость, скулил снова и снова, переходя из одной сцены в другую. Действие ещё не успело дойти до середины, а я уже изнывала от скуки. Моя прямая, незатейливая натура не способна воспринимать изысканно-витиеватую аристократическую мораль, приторную эстетику, воплощенную в мелодичную сетку. Пусть гремят барабаны, звенят дикие бубны, задавая динамичный жесткий ритм. Пусть аккомпанемент ревет, неистово, вызывающе, дико, захлебываясь во все убыстряющемся темпе! Я буду счастлива. Но сложные восходящие и нисходящие рулады, замысловато построенные музыкальные фразы, переплетенные главные с побочными, партии, все время заходящие на «коду» - будь они вовеки неладны! Они усыпляют, уничтожают, заставляют голову болеть во всех местах сразу, предавая душу глубокому унынию.
Потирая ноющий висок, я процедила сквозь зубы:
- Двуликие! Долго ещё он собирается выть?
- Ты просто деревенщина, - с возмущением фыркнул оборотень. – Как можно так отзываться об одном из лучших теноров Эдонии? О мужчине, от которого даже опытные женщины готовы млеть днями и ночами?
- Такую выдержку им, видимо, опыт-то и дает, - буркнула я в сторону.
Пытка длилась. По ходу пьесы герой пьянствовал, совращал женщин и мужчин, дрался с друзьями, убил отца, подставил брата, в кульминационной сцене отравил любимую невесту, в финале зарезал нелюбимую любовницу.
Зал внимал, не шелохнувшись.
Меня отчаянно тянуло в сон. Наконец мучения подошли к концу: герой скончался, под неистовый взрыв оваций в зале. Перед смертью, в бесконечной арии, длившейся ни как не меньше четверти часа, утверждалась мысль о том, что себя нужно принимать со всеми, пусть даже темными сторонами души.
«Браво!», - неслось со всех сторон.
- Он неподражаем, - экзальтированно заявил Миа*рон. – После такого представления в него влюбится весь зал, без исключения: и мужчины, и женщины. Перед ним совершенно невозможно устоять.
Миа*рон аплодировал стоя. Казалось, он вообще забыл, для чего мы сюда явились.
Надо же? Садист, торгаш, эстет – всё в одном лице? Какие ещё сюрпризы таятся в этом существе?
***
Дети стояли перед полотном, густо измазанным яркими красками. Женщина в черно-белом одеянии, служительница ордена Круга Вечной Жизни объясняла нам, что на полотне изображена Светлая Богиня, подательница благодати.
Один за другим дети становились на указанное Сестрой место и восхищенные возгласы свидетельствовали о том, что из хаотичных красочных пятен им удавалось вычленить божественный силуэт.
Богиню увидели все. Кроме меня. Сколько я не смотрела, до рези в глазах, до головной боли, до дурноты - яркие мазки оставались беспорядочными ляпами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88