Его взгляд показался сладко-безумным. Как у зверя, которому не дают пить.
- Что ты делаешь?
- Собираюсь утолять желания, воплощая мечту в жизнь. В отличие от тебя, Одиф*фэ, я считаю, что мечта обречена стать реальностью.
Меня порывисто заключили в объятия, приподнимая над полом. Его руки грубо сомкнулись на талии, губы впились рот, заставляя голову кружиться. Я уцепились за плечи. Под ладонями чувствовались горячие толчки сердца, сильные и размеренные.
Между колонами Сиа чертила серебристые полосы.
Тело гибкое. Ещё по-юношески хрупкое. Уже по-мужски сильное.
Мы будто оказались внутри сентиментального романа, в котором демон таки умыкает невинную девицу. Осталось решить, кто из нас демон? Хотя, вопрос о том, кто девица, на этот раз, слава Двуликим, не стоял.
Глаза Элоиса на белом лице казались черными.
- Подари мне мечту, Одиф*фэ, - исступленно шептал он. - Лёд не способен удержаться рядом с такой огненной шевелюрой, как у тебя. Целуй меня. И ничего не говори.
- Ты любил танцовщицу Гиэн*сэтэ…
Черты окаменели, превращаясь в маску. В пустых, как стекла, глазах оказалось сложно что-то прочитать. Будто заслонку выдвинули.
- Уже успели напеть? - с горечью покачал он головой. -Гиэн*сэтэ была содержанкой Те*и, отличалась красотой и отлично знала своё ремесло. Мне в этой «любви на троих» досталась неблаговидная роль. Хотя, кто в итоге выглядел бледнее, большой вопрос. Думается, то, как дядя свернул дела, его не красит. И …я не отрекусь от неё, Оди. Даже ради тебя. Я любил её. По-своему.
- По-своему? – переспросила я. Пытаясь осмыслить, что значит «по-своему»? Не очень любил? Безумно любил? Любил – как мог. – По-своему?
- Хочешь стихи?
- Что? .
- Стихи, – усмехнулся он, продолжая поддерживать меня за спину.
- Даже и не знаю …
- Нахалка! Разве такие речи ожидает услышать герой-любовник от прекрасной маэрэ в награду за труды? - деланно возмутился рифмоплёт. – Я все равно прочту!
- Читай, - кивнула я.
Тихий голос заполнил пространство, подобно музыке, способной выходить только из-под пальцев Эллоис*сента:
Наши взгляды – клинки?
Так дерись, не сдаваясь.
Будет боль. Сталь, ты пой
В плоть чужую вонзаясь!
Вот удар. Вновь удар.
Искр рассыпался ворох.
Я всего лишь искринка
Упавшая в порох.
Я – звезда. Ты – мой мрак.
Так о чем погадаешь?
Прогоришь без следа,
Словно ветка, - истаешь
Наши взгляды – клинки.
Здесь любовь – поединок.
Сколько ж в этом огне
Прогорит хворостинок?
Ты - огонь. Я - вода.
Поединок наш вечен.
Знай, роман двух стихий
Он безумно беспечен.
Я - вода. Ты - огонь.
Нам нельзя повенчаться.
Обречен наш роман
Вне закона остаться.
Ты - огонь. Я - вода.
Две стихии. Два спора.
Битву не прекратят.
Так к чему разговоры?
Наполненная дурманящими запахами ночь тревожно томила таинственным светом. Эллоис*сэнт обладал редким для юнцов даром: умел быть то грубым, то нежным, интуитивно выбирая правильное направление. От рук на теле оставались синяки, от поцелуев трескались губы. Жалобно трещала материал туалетов.
- Что происходит? – надменно прозвучал льдистый голос.
Сант*рэн (ну, а как же без неё, голубушки, обойтись!) неторопливо приблизившись, окинула нас ледяным взглядом.
- Дитя мое, поправь, пожалуйста, платье, - небрежно бросила она мне. - И на будущее потрудись запомнить: задирать юбку перед первым встречным может позволить себе крестьянская дочь. Но не невеста короля. Утрата невинности в данном конкретном случае повлечет собой последствия государственного масштаба.
Повернувшись к Эллоис*сенту, тетушка сощурила зеленые кошачьи глаза.
- Ты сукин сын. Гадить у себя на дворе мелко.
Племянник в ответ зло ухмыльнулся:
- Я не первый, кто в нашей семье ведет себя мелочно!
- Довольно, - решительно прервала Сант*рэн – Ты возвращайся к гостям. А ты, – кивнула она мне, – ступай в комнату. Приятных снов.
Глава 9
Взрослые игры
Сант*рэн чутко следила за тем, чтобы наши пути с Эллоис*сэнтом не пересекались. После бала мы не виделись. Эллоис*сента то и дело заставляли отлучаться из Чеарэта.
Но каждое утро, то на прикроватном столике, то на подоконнике, то у себя на подушке я обнаружила букетик алых цветов, коробку конфет и записку с очередными стихами:
Я с радостью получала шаловливые приветы, полные игривых, временами намеренно пошловатых, намеков.
Увы! Я не могла посвящать мыслям об Эллоис*сенте столько времени, сколько того бы мне хотелось. Жизнь в Чеарэте протекала отнюдь не в праздности. Мы, дети и отроки славного рода, проводили дни в полезных деяниях. «Занимали» нас лучшие учителя и мастера, обучая теоретической и практической магии, бою, истории, чистописанию. Даже вышиванию гладью и крестиком (подозреваю, последние пункты были тайной местью Сант*рэн).
Однажды утром я увидела, что кафедру, вместо учителя, занимает высокий человек в черном. Примечательно, что блондин, - весьма редкая для Чеар*ре особенность.
- Извините. – Присела я в привычном реверансе. Результатом того, что я любила утром понежиться, являлись частые опоздания. Наставники успели привыкнуть и даже потихонечку смирялись. - Могу я войти?
Закинув ногу на ногу, гость покачивал носком отлично начищенных туфель. Хищное гордое лицо незнакомца отличалось высокомерием. Холодные голубые глаза неподвижностью напоминали взгляд рептилии.
И эти ледяные глаза с враждебным узнаванием вперились в меня.
Носок, перестав раскачиваться, напряженно замер.
- Одиф*фэ Чеар*рэ? – низкий, хриплый, будто надорванный, голос, тревожил. Таким же неприятным, замораживающим, был и взгляд. Жесты, взгляд, повороты корпуса, отражали пренебрежение к другим существам, что, кажется, было столь же естественно для него, как зеленый цвет глаз, правильность черт, врожденная грация движений.
Мне стало не по себе. По нервам потянуло холодом: вот он, зловещий норд-ост.
- Вы, Одиф*фэ, видимо считаете, что дисциплина существует для того, чтобы её нарушать?
Я склонила голову, выразив согласие с заявленной мыслью.
- Только в том случае, если это кажется забавным, - сочла нужным добавить я.
- Расцениваю это как попытку проявить остроумие.
- Расценивайте, как угодно. Я просто констатирую факт. Могу я сесть или вы предпочтете, чтобы я покинула комнату?
Последнее обстоятельство меня, признаться, нисколько бы не огорчило.
- Препятствовать твоему появлению, кажется, поздновато. – Насколько я понимала, речь шла не о посещении урока. За каждым взглядом, ухмылкой, движением этого человека мне мерещился «второй план». - Но прежде чем вы займете ваше место, я хочу сделать сообщение: Храм Света, в котором вы воспитывались, разрушен. Большинство его обитателей мертвы. Либо обращены в гулей, упырей и вурдалаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88