Уже не работали указы президента, постановления Совета Министров СССР, распоряжения Совета безопасности, Политбюро и Секретариата ЦК КПСС. На заседании Политбюро, состоявшемся 3 июля 1991 года, т.е. за месяц с небольшим до путча, зампред Совмина В.Щербаков задал многозначительный вопрос: «Что такое КПСС сегодня? Это партия защиты от перестройки и от коммунистического правительства?» Словом, паралич общесоюзной власти был налицо летом 1991 года. И это прекрасно понимали не только в штаб-квартире Б.Ельцина, но и в главных столицах мира. М.Горбачева списали со счетов как реального политического деятеля задолго до т.н. путча.
Четвертой ошибкой М.Горбачева являлась спешка и нервозность в проведении перестройки. Он чересчур форсировал процесс реформирования. Если бы М.Горбачев действовал не спеша, то не исключено, что постепенно, при соблюдении демократических порядков в партии коллективным разумом, усилиями ученых и специалистов могла бы быть выработана верная стратегия радикальных преобразований социалистического общества. Повторяю, в партии и в государстве имелось достаточное число эрудированных, прогрессивно мыслящих людей, которые желали и способны были разработать научно-обоснованную программу совершенствования социализма. Правда, не сразу, а в течение времени, может быть, года через два - три. Вероятность такого варианта развития событий из-за личных качеств Генерального секретаря ЦК КПСС была практически равна нулю.
И, наконец, пятой ошибкой М.Горбачева была его нерешительность в борьбе с контрреволюцией. Примеров тому в литературе о перестройке и самом М.Горбачеве приведено сотни, и здесь нет необходимости обосновывать и иллюстрировать этот вывод. М.Горбачев всегда избегал прямой ответственности за те или иные кардинальные решения, перекладывая на других выполнение той или иной неприятной миссии. Классический пример тому - его поведение в Форосе, когда он, развязав руки ГКЧП, через несколько дней от него отрекся. Лицемерию М.Горбачева не было предела. Н.Зенькович справедливо пишет: «…когда речь идет о Горбачеве, смешнее всего звучат слова о демократии, ибо он люто ненавидел всех так называемых демократов во главе с Гавриилом Поповым <…> А сегодня он кокетничает, заигрывая со своими победителями: «Ах, я демократ, я открыл дорогу демократии, я плюрализм допустил» Ничего он не допустил. Он все упустил».
В 2008 году в интервью В.Познеру на Первом канале телевидения М.Горбачев наконец-то признал некоторые свои ошибки: «Я сейчас жалею: надо было не уезжать в отпуск в Форос в августе 1991 г. Я думаю, что Советский Союз сохранился бы..Так же как была и еще одна ошибка - что я не отправил Ельцина навсегда в какую-нибудь страну заготавливать бананы после известных процессов, когда требовал Пленум: исключить (Ельцина - В.П.) из членов ЦК!<…>Но я вам скажу: все мы ошиблись еще три раза. Запоздали с реформированием партии. Второе - мы запоздали с реформированием Союза. А третье…Когда стало туго у нас, особенно после 1989 г., в 1990 г. - когда вся стран в очередях оказалась и нам не хватало товаров для того, чтобы удовлетворить просьбы эти, когда у нас за итальянские туфли могли сломать в очереди…Надо было найти 10-15 миллиардов долларов. Их можно было найти…» Из вышеприведенных слов (признаний) М.Горбачева нельзя понять, что он имел в виду под реформированием партии и Советского Союза. Если он имел в виду то, что он намеревался осуществить в 1991 году, то это не спасло бы ни социализм, ни СССР. Так же выглядят наивными и лицемерными его выводы об отправке Б.Ельцина послом и его фарисейское раскаяние о неуместности отпуска в Форосе. Словом, М.Горбачеву не хватило почти двух десятилетий, чтобы понять свои ошибки.
Идеологический фактор. Тоталитарная политическая система, господствовавшая в СССР в форме диктатуры партийно-государственного аппарата, породила идеологию, искаженно отображающую реальную жизнь в обществе. Недаром Ю.Андропов честно признался, что мы не знаем общество, в котором живем. Трижды прав был Г.Арбатов, когда писал: «Печальный парадокс: как раз, когда Российская революция провозгласила высокие цели построения благоденствующего, свободного общества, сделав еще более острой потребность в передовой творческой мысли, способной высветить неизведанные пути вперед, она была ценой невероятных жестокостей втиснута в прокрустово ложе сталинского догматизма. За это пришлось - и до сих пор приходится - платить дорогой ценой.» Комплекс гуманитарных наук и официальная идеология КПСС страдали острейшим противоречием. Суть его состояла в том, что желаемое выдавалось за действительное. Общественные науки описывали не реальные процессы, происходившие в обществе, а некие абстракции, задним числом «обосновывая» принятые руководством страны решения. Так, политическая экономия социализма описывала не то, что на самом деле происходило в экономике, а то, что в ней должно было быть. Аппарат нормативных категорий этой, с позволения сказать, науки совершенно не отражал ни сути реально действующего хозяйственного механизма, ни закономерностей реальной экономики. Любому руководителю предприятия, любому чиновнику аппарата управления было хорошо известно, что все экономические субъекты действуют с учетом наличия в стране гигантски разросшейся теневой экономики. Всем было известно, что составление и т.н. «защита» планов в вышестоящих инстанциях происходит не по учебникам политэкономии, а является процессом противоборства сторон с различными целевыми установками, и что он насквозь коррумпирован. А политэкономическая наука как бы парила над действительностью, сочиняя красивые мифы про развивающийся социализм. Аналогичное положение было и в тех науках, которые описывали политическую жизнь страны. Такое положение в сфере идеологии было совершенно естественным в условиях диктатуры партийно-государственного аппарата. В стране велись подлинные научные исследования, особенно в области конкретной экономики, социологии. Но это были разрозненные островки в безбрежном море официальных схоластических «научных исследований». Задача ЦК КПСС должна была состоять в том, чтобы с началом перестройки объединить и скоординировать усилия тех немногочисленных ученых и специалистов-практиков, которые хорошо знали экономику, непредвзято ее исследовали, изучая факты, а не руководствовались догматическими схемами. Вместо этого руководитель идеологического сектора партии А.Яковлев вел двойную игру, делая все, чтобы как можно быстрее похоронить социализм, поддерживая «реформаторов» в их усилиях реставрировать капитализм. А.Яковлев установил жесткую диктатуру контрреволюционной идеологии, в частности, методом кадровых перестановок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247
Четвертой ошибкой М.Горбачева являлась спешка и нервозность в проведении перестройки. Он чересчур форсировал процесс реформирования. Если бы М.Горбачев действовал не спеша, то не исключено, что постепенно, при соблюдении демократических порядков в партии коллективным разумом, усилиями ученых и специалистов могла бы быть выработана верная стратегия радикальных преобразований социалистического общества. Повторяю, в партии и в государстве имелось достаточное число эрудированных, прогрессивно мыслящих людей, которые желали и способны были разработать научно-обоснованную программу совершенствования социализма. Правда, не сразу, а в течение времени, может быть, года через два - три. Вероятность такого варианта развития событий из-за личных качеств Генерального секретаря ЦК КПСС была практически равна нулю.
И, наконец, пятой ошибкой М.Горбачева была его нерешительность в борьбе с контрреволюцией. Примеров тому в литературе о перестройке и самом М.Горбачеве приведено сотни, и здесь нет необходимости обосновывать и иллюстрировать этот вывод. М.Горбачев всегда избегал прямой ответственности за те или иные кардинальные решения, перекладывая на других выполнение той или иной неприятной миссии. Классический пример тому - его поведение в Форосе, когда он, развязав руки ГКЧП, через несколько дней от него отрекся. Лицемерию М.Горбачева не было предела. Н.Зенькович справедливо пишет: «…когда речь идет о Горбачеве, смешнее всего звучат слова о демократии, ибо он люто ненавидел всех так называемых демократов во главе с Гавриилом Поповым <…> А сегодня он кокетничает, заигрывая со своими победителями: «Ах, я демократ, я открыл дорогу демократии, я плюрализм допустил» Ничего он не допустил. Он все упустил».
В 2008 году в интервью В.Познеру на Первом канале телевидения М.Горбачев наконец-то признал некоторые свои ошибки: «Я сейчас жалею: надо было не уезжать в отпуск в Форос в августе 1991 г. Я думаю, что Советский Союз сохранился бы..Так же как была и еще одна ошибка - что я не отправил Ельцина навсегда в какую-нибудь страну заготавливать бананы после известных процессов, когда требовал Пленум: исключить (Ельцина - В.П.) из членов ЦК!<…>Но я вам скажу: все мы ошиблись еще три раза. Запоздали с реформированием партии. Второе - мы запоздали с реформированием Союза. А третье…Когда стало туго у нас, особенно после 1989 г., в 1990 г. - когда вся стран в очередях оказалась и нам не хватало товаров для того, чтобы удовлетворить просьбы эти, когда у нас за итальянские туфли могли сломать в очереди…Надо было найти 10-15 миллиардов долларов. Их можно было найти…» Из вышеприведенных слов (признаний) М.Горбачева нельзя понять, что он имел в виду под реформированием партии и Советского Союза. Если он имел в виду то, что он намеревался осуществить в 1991 году, то это не спасло бы ни социализм, ни СССР. Так же выглядят наивными и лицемерными его выводы об отправке Б.Ельцина послом и его фарисейское раскаяние о неуместности отпуска в Форосе. Словом, М.Горбачеву не хватило почти двух десятилетий, чтобы понять свои ошибки.
Идеологический фактор. Тоталитарная политическая система, господствовавшая в СССР в форме диктатуры партийно-государственного аппарата, породила идеологию, искаженно отображающую реальную жизнь в обществе. Недаром Ю.Андропов честно признался, что мы не знаем общество, в котором живем. Трижды прав был Г.Арбатов, когда писал: «Печальный парадокс: как раз, когда Российская революция провозгласила высокие цели построения благоденствующего, свободного общества, сделав еще более острой потребность в передовой творческой мысли, способной высветить неизведанные пути вперед, она была ценой невероятных жестокостей втиснута в прокрустово ложе сталинского догматизма. За это пришлось - и до сих пор приходится - платить дорогой ценой.» Комплекс гуманитарных наук и официальная идеология КПСС страдали острейшим противоречием. Суть его состояла в том, что желаемое выдавалось за действительное. Общественные науки описывали не реальные процессы, происходившие в обществе, а некие абстракции, задним числом «обосновывая» принятые руководством страны решения. Так, политическая экономия социализма описывала не то, что на самом деле происходило в экономике, а то, что в ней должно было быть. Аппарат нормативных категорий этой, с позволения сказать, науки совершенно не отражал ни сути реально действующего хозяйственного механизма, ни закономерностей реальной экономики. Любому руководителю предприятия, любому чиновнику аппарата управления было хорошо известно, что все экономические субъекты действуют с учетом наличия в стране гигантски разросшейся теневой экономики. Всем было известно, что составление и т.н. «защита» планов в вышестоящих инстанциях происходит не по учебникам политэкономии, а является процессом противоборства сторон с различными целевыми установками, и что он насквозь коррумпирован. А политэкономическая наука как бы парила над действительностью, сочиняя красивые мифы про развивающийся социализм. Аналогичное положение было и в тех науках, которые описывали политическую жизнь страны. Такое положение в сфере идеологии было совершенно естественным в условиях диктатуры партийно-государственного аппарата. В стране велись подлинные научные исследования, особенно в области конкретной экономики, социологии. Но это были разрозненные островки в безбрежном море официальных схоластических «научных исследований». Задача ЦК КПСС должна была состоять в том, чтобы с началом перестройки объединить и скоординировать усилия тех немногочисленных ученых и специалистов-практиков, которые хорошо знали экономику, непредвзято ее исследовали, изучая факты, а не руководствовались догматическими схемами. Вместо этого руководитель идеологического сектора партии А.Яковлев вел двойную игру, делая все, чтобы как можно быстрее похоронить социализм, поддерживая «реформаторов» в их усилиях реставрировать капитализм. А.Яковлев установил жесткую диктатуру контрреволюционной идеологии, в частности, методом кадровых перестановок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247