С тех пор, когда писались эти строки, выросло уже третье по счету поколение граждан СССР, однако проблема эгоизма (или «мелкобуржуазных» предрассудков, как писал В.Ленин) оставалась и в 1980-ые годы актуальной. Сама система государственного социализма ежедневно воспроизводила эгоизм в человеке. И это было неизбежно, ибо тому было, по крайней мере, три причины: 1) недостаточный уровень развития производительных сил и обусловленный этим дефицит товаров народного потребления; 2) отчуждение человека от власти, от управления общенародной собственностью, порождавшее ощущение его социальной ничтожности; 3) плохое знание, а точнее - незнание реальных явлений жизни в капиталистическом обществе, создававшее иллюзию, что там у них за «кордоном» все хорошо и люди могут купить все, что пожелают и очень хорошего качества (не то, что у нас, где все надо было «доставать» с боем).
Недовольство своей жизнью было самым обычным, характерным состоянием каждого советского человека и не только простого, рядового, а буквально каждого, независимо от того, какое место он занимал в общественной иерархии. Почти все надо было доставать или добывать. Денег все время не хватало, да и «отоварить» свои доходы было делом не простым, особенно в период перестройки.
Противостояние людей и государства шло не только по линии доходов и товаров. Оно охватывало все области жизни. Плохое обслуживание в государственном магазине - это недовольство государством, в государственной столовой, в государственном детском садике, в государственной больнице или поликлинике и т.д. и т.п. - это недовольство государством. Конфронтация между людьми и государством была повседневной реальностью, одним из главных противоречий системы, той осью, вокруг которой вращалась жизнь десятков миллионов человек. И когда М.Горбачев в 1985 году со всем пылом обрушился на недостатки, существовавшие в обществе (а их было - хоть отбавляй!), то критический настрой из домашних очагов и курилок выплеснулся наружу всеобщим взрывом, половодьем критики и эмоций, которое затопило все собрания, конференции, съезды, улицы и площади городов и сел. Это была благодатная пора для сатириков и юмористов, выступавших на эстраде.
Все плохо и вообще хуже некуда - это в Советском Союзе, а вот у них, на Западе, все по-другому, там все хорошо, ибо работает рыночная экономика и в почете частная собственность. У них магазины ломятся от товаров, да каких товаров! Там любой энергичный человек получает столько доходов, что нам и не снилось. Поэтому давай реформы, давай рыночную экономику - панацею от всех бед. Это была пора массового психоза. Все верили и ждали, когда же, наконец, эти реформы произойдут и наступит этот прекрасный день, когда заработает рыночная экономика. Все старались приблизить этот день, кто как мог.
Можно сказать, что всеобщее и обоснованное недовольство людей государством покоилось не только на отчуждении человека от управления общенародной собственностью и делами государства, но и на естественном стремлении людей полнее удовлетворять свои потребности. Все желали жить значительно лучше, а государство в их сознании было препятствием на пути к счастливой и зажиточной жизни. Поэтому тяга к разрушению государственных устоев была повальной. Никто (или почти никто) не сомневался в том, что при рыночной экономике он будет жить лучше. Ибо каждый (или почти каждый) был уверен в том, что, если будет свобода предпринимательства, то именно он сможет тотчас схватить за хвост свою жар-птицу. И людям было невдомек, что кто-то будет собственником средств производства, а кто-то им не будет, - так устроена система рыночной экономики.
Страсти по рынку усиливались по мере того, как «расцветала» перестройка. При ней с каждым годом обеспечение населения товарами и услугами становилось все хуже и хуже, а критика социализма, наоборот, обострялась с каждым днем.
Однако в поведении людей в годы перестройки следует видеть не только объединяющее всех всеобщее недовольство государством и существующими в обществе порядками, но и заметные различия, обусловленные социальным положением и другими обстоятельствами. Так, в обществе было немало тех, кто испытывал не просто недовольство государством, а ненависть к нему. Ими владело желание отомстить за допущенное по отношению к ним или их семьям насилие (незаконно репрессированные; лишившиеся собственности в годы революционных преобразований, национализации или коллективизации). Были и те, кто готов был активно выступать против существующего строя из идеологических соображений.
Часть людей в обществе всегда стремилась к обогащению, и когда шлюзы были открыты, они ринулись «делать деньги». Кому-то это удалось («новые русские»), а кому-то нет. Эта многочисленная категория людей, активных и предприимчивых по натуре, созрела в недрах государственного социализма. Тяга к обогащению, накопительству для них была основной чертой натуры, смыслом жизни. При социализме многие из них не дремали, составляя отряд энергичных «несунов» или деятелей теневой экономики. Достаточно вспомнить, сколько было построено дач, сколько было куплено шикарно обставленных квартир и т. п. за счет «недовеса», оборотистости, словом, «умения жить».
Однако многие простые люди, чьи амбиции на поприще обогащения не были столь впечатляющими, в переходный период легко поддались на рекламные соблазны о преимуществах рыночной экономики. А почему бы и нет? Тем более что об этом авторитетно говорили политики и ученые. Ведь наукой доказано, что примерно три четверти людей вообще не обладают самостоятельным креативным мышлением. Они не в состоянии вырабатывать собственную позицию о сути происходящих вокруг событий, а принимают на веру все, что им преподносят СМИ и политики. Примером могут служить шахтерские забастовки 1990 и 1991 гг., когда рабочий класс своими руками содействовал уничтожению того строя, где шахтеры занимали привелегированное положение. И все это благодаря внушению пропагандистской машины. Иначе, как всеобщим помешательством назвать процессы, происходившие в те годы невозможно.
Естественно, что в этот критический период были люди, которые сомневались и колебались; они понимали, что история поворачивается вспять. Однако система выработала в людях устойчивый стереотип гражданской пассивности, подчинения начальству. Боязнь проявить себя, а подчас и чувство неодолимого страха заставляли многих тогда, да и сейчас занимать «мудрую» позицию молчания и непротивления.
Особую группу составляли те, кто входил в состав многочисленной армии функционеров и чиновников партийно-государственного аппарата. Определенная их часть была явно настроена против каких-либо реформ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247
Недовольство своей жизнью было самым обычным, характерным состоянием каждого советского человека и не только простого, рядового, а буквально каждого, независимо от того, какое место он занимал в общественной иерархии. Почти все надо было доставать или добывать. Денег все время не хватало, да и «отоварить» свои доходы было делом не простым, особенно в период перестройки.
Противостояние людей и государства шло не только по линии доходов и товаров. Оно охватывало все области жизни. Плохое обслуживание в государственном магазине - это недовольство государством, в государственной столовой, в государственном детском садике, в государственной больнице или поликлинике и т.д. и т.п. - это недовольство государством. Конфронтация между людьми и государством была повседневной реальностью, одним из главных противоречий системы, той осью, вокруг которой вращалась жизнь десятков миллионов человек. И когда М.Горбачев в 1985 году со всем пылом обрушился на недостатки, существовавшие в обществе (а их было - хоть отбавляй!), то критический настрой из домашних очагов и курилок выплеснулся наружу всеобщим взрывом, половодьем критики и эмоций, которое затопило все собрания, конференции, съезды, улицы и площади городов и сел. Это была благодатная пора для сатириков и юмористов, выступавших на эстраде.
Все плохо и вообще хуже некуда - это в Советском Союзе, а вот у них, на Западе, все по-другому, там все хорошо, ибо работает рыночная экономика и в почете частная собственность. У них магазины ломятся от товаров, да каких товаров! Там любой энергичный человек получает столько доходов, что нам и не снилось. Поэтому давай реформы, давай рыночную экономику - панацею от всех бед. Это была пора массового психоза. Все верили и ждали, когда же, наконец, эти реформы произойдут и наступит этот прекрасный день, когда заработает рыночная экономика. Все старались приблизить этот день, кто как мог.
Можно сказать, что всеобщее и обоснованное недовольство людей государством покоилось не только на отчуждении человека от управления общенародной собственностью и делами государства, но и на естественном стремлении людей полнее удовлетворять свои потребности. Все желали жить значительно лучше, а государство в их сознании было препятствием на пути к счастливой и зажиточной жизни. Поэтому тяга к разрушению государственных устоев была повальной. Никто (или почти никто) не сомневался в том, что при рыночной экономике он будет жить лучше. Ибо каждый (или почти каждый) был уверен в том, что, если будет свобода предпринимательства, то именно он сможет тотчас схватить за хвост свою жар-птицу. И людям было невдомек, что кто-то будет собственником средств производства, а кто-то им не будет, - так устроена система рыночной экономики.
Страсти по рынку усиливались по мере того, как «расцветала» перестройка. При ней с каждым годом обеспечение населения товарами и услугами становилось все хуже и хуже, а критика социализма, наоборот, обострялась с каждым днем.
Однако в поведении людей в годы перестройки следует видеть не только объединяющее всех всеобщее недовольство государством и существующими в обществе порядками, но и заметные различия, обусловленные социальным положением и другими обстоятельствами. Так, в обществе было немало тех, кто испытывал не просто недовольство государством, а ненависть к нему. Ими владело желание отомстить за допущенное по отношению к ним или их семьям насилие (незаконно репрессированные; лишившиеся собственности в годы революционных преобразований, национализации или коллективизации). Были и те, кто готов был активно выступать против существующего строя из идеологических соображений.
Часть людей в обществе всегда стремилась к обогащению, и когда шлюзы были открыты, они ринулись «делать деньги». Кому-то это удалось («новые русские»), а кому-то нет. Эта многочисленная категория людей, активных и предприимчивых по натуре, созрела в недрах государственного социализма. Тяга к обогащению, накопительству для них была основной чертой натуры, смыслом жизни. При социализме многие из них не дремали, составляя отряд энергичных «несунов» или деятелей теневой экономики. Достаточно вспомнить, сколько было построено дач, сколько было куплено шикарно обставленных квартир и т. п. за счет «недовеса», оборотистости, словом, «умения жить».
Однако многие простые люди, чьи амбиции на поприще обогащения не были столь впечатляющими, в переходный период легко поддались на рекламные соблазны о преимуществах рыночной экономики. А почему бы и нет? Тем более что об этом авторитетно говорили политики и ученые. Ведь наукой доказано, что примерно три четверти людей вообще не обладают самостоятельным креативным мышлением. Они не в состоянии вырабатывать собственную позицию о сути происходящих вокруг событий, а принимают на веру все, что им преподносят СМИ и политики. Примером могут служить шахтерские забастовки 1990 и 1991 гг., когда рабочий класс своими руками содействовал уничтожению того строя, где шахтеры занимали привелегированное положение. И все это благодаря внушению пропагандистской машины. Иначе, как всеобщим помешательством назвать процессы, происходившие в те годы невозможно.
Естественно, что в этот критический период были люди, которые сомневались и колебались; они понимали, что история поворачивается вспять. Однако система выработала в людях устойчивый стереотип гражданской пассивности, подчинения начальству. Боязнь проявить себя, а подчас и чувство неодолимого страха заставляли многих тогда, да и сейчас занимать «мудрую» позицию молчания и непротивления.
Особую группу составляли те, кто входил в состав многочисленной армии функционеров и чиновников партийно-государственного аппарата. Определенная их часть была явно настроена против каких-либо реформ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247