Тушку подвесили в тенечке в мешке из муслина, закрывавшем ее от мясных мух.
Мужчины ели непропеченные пудинги и твердые ячменные лепешки. Им, видимо, даже нравилась стряпня Дели, и они просили добавки. Но сама она не заблуждалась на этот счет; повар из нее был аховый. «Я обязательно научусь! – не сдавалась она. – Человек с нормальным интеллектом может научиться всему из книг.»
Дели не могла проверять качество своих блюд на собаке, ибо таковой у них не было, но однажды она дала свежеиспеченную лепешку попугаю. Тот поглядел на нее с сомнением, подержал в клюве и склонил голову на бок: она явно не внушала ему доверия. Наконец, он изрек:
– Куда, к дьяволу, задевалась моя отвертка? Наверное, этот острый инструмент понадобился ему, чтобы раздробить жесткую лепешку. Не получив требуемое, он принялся шелушить ее, как шелушат миндаль, общипывая клювом верхнюю корку и рассыпая по палубе крошки.
– Попка хочет пить, – хрипло сказал он, покончив с завтраком. Дели принесла эмалированную кружку с водой и поднесла ему. Но он не стал пить, а начал купаться. Окунет в воду головку, пропоет песенку и забавно подпрыгнет на своей жердочке, будто танцует. Дели нарисовала его и сделала табличку: «Нед Келли на реке Дарлинг». Брентон повесил рисунок в салоне.
Долгими вечерами, когда спадала жара, капитан и команда ложились отдыхать на палубе, курили, рассказывали разные истории и гоняли москитов. Было нечто, почти нереальное в этих ночах на континенте, на тихой неподвижной реке. Ни звука вокруг, лишь изредка прокричит ночная птица. Это было разрядкой после знойного скучного дня.
На бархатном небосклоне сверкали огромные яркие звезды; когда всходила луна, эти безлюдные берега и грязная вода принаряжались в черный шелк, расшитый серебром. Воздух сухой и теплый, ни тумана, ни росы на листьях.
Наверное, уже в сотый раз Дели пожалела, что не родилась мужчиной: лежала бы сейчас на палубе и курила, участвуя в общей беседе. Иногда она присоединялась к ним, но не часто: мужчины не выказывали неудовольствия по этому поводу, но как бы то ни было, извечный антагонизм между слабым и сильным полом исключал ее из их круга. Появление на палубе женщины вызывало известное напряжение: свободно лежавшие мужчины принимали сидячее положение, начинали следить за своей речью, искоса поглядывая на ее мерцающее в темноте матовое лицо над белым воротником платья, и тут же отводили глаза. Ей явно недоставало женского общества.
Насколько было бы лучше, если бы я была стара и безобразна. «Когда мне будет пятьдесят лет… нет, шестьдесят» – для нее это было все едино: она не могла вообразить себя в таком возрасте.
На смену весне пришло лето, и стало очевидно, что в этом году «Филадельфия» не сможет продолжать плавание. Матросы становились все более недовольными и раздражительными, все чаще ходили на веслах в Уинвар и доставали дешевое вино или виски. Брентон решил рассчитать всех, кроме баржмена, помощника капитана, механика и палубного матроса. В крайнем случае второй баржей мог управлять и Бен, пока они не соберут команду, если вода поднимется.
Брентон запросил лошадей или волов, на которые можно было погрузить товары. Команда с первым дилижансом отправилась в Уэнтворт. Некоторые из них вернулись в Эчуку, но большинство собиралось работать по найму у фермеров, пока не подвернется место на каком-нибудь судне.
Заводь, где стояла «Филадельфия», мелела с каждым днем, но все же воды было достаточно, чтобы судно держалось на плаву, после того как его разгрузили. Товары перетаскали вручную и сложили в кучу на крутом берегу.
Но вода убывала. На борту становилось все жарче, все пустыннее. Помощник капитана ворчал, что хочет поехать на Рождество домой. Брентон согласился оплатить его проезд в один конец, до Эчуки, но жалованья ему не полагалось впредь до его возвращения.
Дели отказалась уехать к Бесси, как предлагал ей муж.
– Мне очень полезен этот сухой воздух, – сказала она. – Я уверена, что почти совсем излечилась. И кроме того, я не хочу расставаться с тобой – я не перенесу разлуки.
Он поцеловал ее и больше не настаивал. Ему вовсе не улыбалась перспектива довольствоваться услугами единственной женщины из местного трактира, которую делили меж собой все его матросы перед их увольнением. Если ему предстоит торчать здесь еще несколько месяцев, без женщины так же невозможно обойтись, как без еды и выпивки. Кроме того, он будет скучать по ней: она такая милая, хотя и не умеет готовить…
Стирали мужчины на себя сами, Дели стирала для себя и для Брентона. Она уходила с бельем в сторонку за рифы, где был омут. Когда она представляла себе, сколько грязи принимает в себя река, чай не шел ей в горло, хотя воду для него она тщательно кипятила.
Ниже каменной гряды река превратилась в узкий канал; ее ложе высохло и растрескалось, и лишь по самой середине протянулась редкая цепочка грязных луж. Однажды Дели наблюдала, как яростно борются за жизнь живые существа, скопившиеся на дне пересохшей заводи. Вода буквально кипела от неистового движения головастиков, водных жуков, личинок креветок и раков, боровшихся за последнюю влагу и содержащийся в ней кислород.
Она с ужасом смотрела на эту страшную и бессмысленную борьбу за выживание. К чему эта отчаянная борьба? – спрашивала она себя и не находила ответа.
Бен ухитрялся добывать рыбу, уходя вверх или вниз по реке, на омуты, где еще не рыбачил. Птицы побаивались неуклюжего корабельного остова, закрытого брезентом, однако на закате дня целые стаи черных какаду и маленьких горластых попугаев проносились в воздухе, точно косяки ярко-зеленых рыб.
Брентон знал названия их всех, но не он, а Бен сопровождал ее на этюды. Когда он приносил ей найденное яркое перо или пойманную рыбу, его пугливые темные глаза светились подлинным счастьем.
Он никогда не мигал ей, пока она рисовала, но когда картина была закончена, робко просил разрешения посмотреть. Его замечания были всегда уместны, они удивляли и радовали ее больше, чем похвалы Брентона, который всегда говорил «очень удачно!», что бы она ни сделала.
В известной степени мягкие спокойные манеры Бена восполняли для нее отсутствие женского общества. Брентон подарил ей на свадьбу швейную машину, и в долгие летние вечера у нее оказывалась масса свободного времени, чтобы заняться шитьем. Бен обнаружил удивительно тонкий вкус, выбирая для нее фасоны из женского журнала, отвергая одни как устаревшие, другие как слишком экстравагантные.
Как было бы славно, думала она с ноткой сожаления, иметь мужа, который замечал бы, что носит его жена. Брентон никогда не обращал внимания на то, как она одета. Если она спрашивала, что он думает о ее новом платье, он отвечал, что она больше нравится ему без ничего…
20
Только в следующем сезоне начались редкие дожди, и уровень воды в Дарлинге поднялся на высоту, достаточную для того, чтобы «Филадельфия» вместе с баржами прошла через каменную гряду, которая держала их в плену почти двенадцать месяцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
Мужчины ели непропеченные пудинги и твердые ячменные лепешки. Им, видимо, даже нравилась стряпня Дели, и они просили добавки. Но сама она не заблуждалась на этот счет; повар из нее был аховый. «Я обязательно научусь! – не сдавалась она. – Человек с нормальным интеллектом может научиться всему из книг.»
Дели не могла проверять качество своих блюд на собаке, ибо таковой у них не было, но однажды она дала свежеиспеченную лепешку попугаю. Тот поглядел на нее с сомнением, подержал в клюве и склонил голову на бок: она явно не внушала ему доверия. Наконец, он изрек:
– Куда, к дьяволу, задевалась моя отвертка? Наверное, этот острый инструмент понадобился ему, чтобы раздробить жесткую лепешку. Не получив требуемое, он принялся шелушить ее, как шелушат миндаль, общипывая клювом верхнюю корку и рассыпая по палубе крошки.
– Попка хочет пить, – хрипло сказал он, покончив с завтраком. Дели принесла эмалированную кружку с водой и поднесла ему. Но он не стал пить, а начал купаться. Окунет в воду головку, пропоет песенку и забавно подпрыгнет на своей жердочке, будто танцует. Дели нарисовала его и сделала табличку: «Нед Келли на реке Дарлинг». Брентон повесил рисунок в салоне.
Долгими вечерами, когда спадала жара, капитан и команда ложились отдыхать на палубе, курили, рассказывали разные истории и гоняли москитов. Было нечто, почти нереальное в этих ночах на континенте, на тихой неподвижной реке. Ни звука вокруг, лишь изредка прокричит ночная птица. Это было разрядкой после знойного скучного дня.
На бархатном небосклоне сверкали огромные яркие звезды; когда всходила луна, эти безлюдные берега и грязная вода принаряжались в черный шелк, расшитый серебром. Воздух сухой и теплый, ни тумана, ни росы на листьях.
Наверное, уже в сотый раз Дели пожалела, что не родилась мужчиной: лежала бы сейчас на палубе и курила, участвуя в общей беседе. Иногда она присоединялась к ним, но не часто: мужчины не выказывали неудовольствия по этому поводу, но как бы то ни было, извечный антагонизм между слабым и сильным полом исключал ее из их круга. Появление на палубе женщины вызывало известное напряжение: свободно лежавшие мужчины принимали сидячее положение, начинали следить за своей речью, искоса поглядывая на ее мерцающее в темноте матовое лицо над белым воротником платья, и тут же отводили глаза. Ей явно недоставало женского общества.
Насколько было бы лучше, если бы я была стара и безобразна. «Когда мне будет пятьдесят лет… нет, шестьдесят» – для нее это было все едино: она не могла вообразить себя в таком возрасте.
На смену весне пришло лето, и стало очевидно, что в этом году «Филадельфия» не сможет продолжать плавание. Матросы становились все более недовольными и раздражительными, все чаще ходили на веслах в Уинвар и доставали дешевое вино или виски. Брентон решил рассчитать всех, кроме баржмена, помощника капитана, механика и палубного матроса. В крайнем случае второй баржей мог управлять и Бен, пока они не соберут команду, если вода поднимется.
Брентон запросил лошадей или волов, на которые можно было погрузить товары. Команда с первым дилижансом отправилась в Уэнтворт. Некоторые из них вернулись в Эчуку, но большинство собиралось работать по найму у фермеров, пока не подвернется место на каком-нибудь судне.
Заводь, где стояла «Филадельфия», мелела с каждым днем, но все же воды было достаточно, чтобы судно держалось на плаву, после того как его разгрузили. Товары перетаскали вручную и сложили в кучу на крутом берегу.
Но вода убывала. На борту становилось все жарче, все пустыннее. Помощник капитана ворчал, что хочет поехать на Рождество домой. Брентон согласился оплатить его проезд в один конец, до Эчуки, но жалованья ему не полагалось впредь до его возвращения.
Дели отказалась уехать к Бесси, как предлагал ей муж.
– Мне очень полезен этот сухой воздух, – сказала она. – Я уверена, что почти совсем излечилась. И кроме того, я не хочу расставаться с тобой – я не перенесу разлуки.
Он поцеловал ее и больше не настаивал. Ему вовсе не улыбалась перспектива довольствоваться услугами единственной женщины из местного трактира, которую делили меж собой все его матросы перед их увольнением. Если ему предстоит торчать здесь еще несколько месяцев, без женщины так же невозможно обойтись, как без еды и выпивки. Кроме того, он будет скучать по ней: она такая милая, хотя и не умеет готовить…
Стирали мужчины на себя сами, Дели стирала для себя и для Брентона. Она уходила с бельем в сторонку за рифы, где был омут. Когда она представляла себе, сколько грязи принимает в себя река, чай не шел ей в горло, хотя воду для него она тщательно кипятила.
Ниже каменной гряды река превратилась в узкий канал; ее ложе высохло и растрескалось, и лишь по самой середине протянулась редкая цепочка грязных луж. Однажды Дели наблюдала, как яростно борются за жизнь живые существа, скопившиеся на дне пересохшей заводи. Вода буквально кипела от неистового движения головастиков, водных жуков, личинок креветок и раков, боровшихся за последнюю влагу и содержащийся в ней кислород.
Она с ужасом смотрела на эту страшную и бессмысленную борьбу за выживание. К чему эта отчаянная борьба? – спрашивала она себя и не находила ответа.
Бен ухитрялся добывать рыбу, уходя вверх или вниз по реке, на омуты, где еще не рыбачил. Птицы побаивались неуклюжего корабельного остова, закрытого брезентом, однако на закате дня целые стаи черных какаду и маленьких горластых попугаев проносились в воздухе, точно косяки ярко-зеленых рыб.
Брентон знал названия их всех, но не он, а Бен сопровождал ее на этюды. Когда он приносил ей найденное яркое перо или пойманную рыбу, его пугливые темные глаза светились подлинным счастьем.
Он никогда не мигал ей, пока она рисовала, но когда картина была закончена, робко просил разрешения посмотреть. Его замечания были всегда уместны, они удивляли и радовали ее больше, чем похвалы Брентона, который всегда говорил «очень удачно!», что бы она ни сделала.
В известной степени мягкие спокойные манеры Бена восполняли для нее отсутствие женского общества. Брентон подарил ей на свадьбу швейную машину, и в долгие летние вечера у нее оказывалась масса свободного времени, чтобы заняться шитьем. Бен обнаружил удивительно тонкий вкус, выбирая для нее фасоны из женского журнала, отвергая одни как устаревшие, другие как слишком экстравагантные.
Как было бы славно, думала она с ноткой сожаления, иметь мужа, который замечал бы, что носит его жена. Брентон никогда не обращал внимания на то, как она одета. Если она спрашивала, что он думает о ее новом платье, он отвечал, что она больше нравится ему без ничего…
20
Только в следующем сезоне начались редкие дожди, и уровень воды в Дарлинге поднялся на высоту, достаточную для того, чтобы «Филадельфия» вместе с баржами прошла через каменную гряду, которая держала их в плену почти двенадцать месяцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202