Она почувствовала на себе его упорный взгляд, но сделала вид, что ничего не замечает; щеки ее зарделись.
– Моя рука, – сдержанно сказала она. – Мне больно…
– Простите, – спохватился он. – Но вы так прекрасны! Я должен был вам это сказать. – Он говорил почти шепотом. Голова его медленно склонилась, и он поцеловал ее руку, лежавшую на штурвале. Ее смущение вдруг прошло, она ощутила себя многоопытной, мудрой, по-матерински нежной.
– Спасибо тебе, Бен. Только не забывай, сколько мне лет. В этом году мне исполнится тридцать, а когда тебе будет столько, мне будет уже сорок – средний возраст. И помимо всего прочего, я замужем.
– Здесь я не в силах что-либо изменить.
В это время судно, лишенное управления, отклонилось в сторону левого берега. Бен поспешно повернул колесо вниз, от себя, и взглянул на Дели глазами преданной собаки, которую только что наказали.
– «Для меня, милый друг, ты не будешь стара никогда…» – процитировал он. – Я прочитал все сонеты Шекспира, обращенные к Смуглой Даме. В книге, которую вы дали мне почитать. И каждый из них заставлял меня думать о вас. «Сравню ли тебя с летним полднем? Ты краше его и нежней…»
– Перестань говорить глупости, Бен! – Голос ее прозвучал строго, хотя в глубине души она была тронута.
– Это не глупости, в этом моя жизнь. Вы для меня все – мать, учитель, друг, сестра и… моя единственная любовь…
– Бен!.. Прошу тебя!
А он уже целовал ее руку, ямку у локтя, ниже закатанного рукава. Она чувствовала: что-то в глубине ее женского естества отзывается на этот страстный голос; Дели отчетливо поняла: перед ней не мальчик, а мужчина с мужскими чувствами и желаниями. Она приняла неприступный вид, сознательно решив причинить ему боль.
– Что ты такое говоришь, Бен! – резко сказала она. – Я замужем, я жена другого и скоро должна произвести на свет дитя. Его ребенка! Он мой муж, и я люблю его.
Уже произнеся эти слова, она мысленно спросила себя, так ли это на самом деле. Она любила того, прежнего, Брентона, веселого, рыжеволосого кудрявого парня, неотразимого любовника. И поскольку тот Брентон и нынешний представляли одно и то же лицо, она продолжала любить его.
Бен внезапно отпустил ее руку.
– Простите, я, кажется, забылся, – пробормотал он, отводя глаза. Уши у него горели; полные муки глаза были устремлены на реку.
– Мне пора идти на камбуз, готовить еду для малыша. – Ей стало жаль его. – Извини меня, Бен, милый. Я глубоко тронута и польщена. Но через несколько лет ты сам посмеешься над своим теперешним состоянием.
– Никогда! – не помня себя, вскричал Бен.
Дели задалась вопросом, надо ли рассказывать об этом мужу и пришла к выводу, что не надо. Лишние объяснения и сцены были ни к чему.
Она была теперь суха и сдержанна с Беном, но дети любили юношу и тянулись к нему. Их присутствие нормализовало обстановку.
Когда они снова спустились в Морган и пришвартовались в верхней гавани, Брентон сказал ей, что Бен покидает «Филадельфию».
Перед уходом он пришел к ней в каюту попрощаться. Он остановился в дверях, глядя, как она меняет малышу ползунки, а он вырывается из ее рук. На лоб ей упала прядь темных шелковистых волос.
– Теперь я могу вернуть вам стихи, – хрипло сказал он, протягивая ей томик сонетов. – Все лучшие я помню наизусть.
Дели посадила сына на нижнюю койку и взяла открытую книжку. Черным карандашом был отмечен сонет номер XXXVII.
«Прощай! Ты слишком хороша для меня…»
Ей вспомнилось, как много лет назад она выбросила в иллюминатор томик Шелли. Она протянула ему руку, и он взял ее в свои.
– Зачем ты так, Бен? Не «прощай», а «до свиданья». Мы с тобой встретимся. У тебя будет тогда свой пароход…
Он, однако, сказал ей, что покидает реку, где оставался только из-за нее. Теперь он отправится вниз, в Порт-Аделаиду и постарается получить работу на океанском судне.
– Но, Бен! Мне кажется, ты слишком хрупок и слишком нежен, чтобы стать настоящим «морским волком»! Ты так любишь детей, тебе надо пойти в учителя. Если ты получишь образование…
– Возможно, я так и сделаю. У меня есть небольшие сбережения. Я ведь ничего не тратил на сигареты и алкоголь. Только на книги. – Он через силу улыбнулся. – Всем, что я знаю, я обязан вам и книгам, которые вы мне давали. Вы открыли для меня новый мир.
– Я рада, если это так, – она тихонько высвободила свою руку.
– Я знаю, что никогда не забуду вас. – Он смотрел на нее в упор, будто запоминал ее губы, ее глаза, такие ласковые и такие огромные, что он, казалось ему, может утонуть в их чистой сияющей синеве. – Я хочу попросить вас лишь об одном. После этого я уйду и никогда ни о чем не попрошу больше. Разрешите мне только один поцелуй, Филадельфия… Только один.
Она хотела ограничиться коротким формальным прощанием, но он взял ее за руки и тихонько привлек к себе. Повинуясь внезапному импульсу, она подалась вперед, и их губы встретились в долгом поцелуе. Потом он повернулся и, ничего не видя перед собой, выскочил на палубу. Больше она его не видела никогда.
32
Виноградные лозы и фруктовые деревья только-только начали одеваться молодыми листьями, когда Дели произвела на свет пятого ребенка, на сей раз – девочку. Это произошло в больнице Уайкери. Брентон поначалу был очень доволен, он давно хотел дочь. Она, однако, была очень маленькая и беспокойная, ей, видно, не хватало молока, и отчаявшаяся Дели решила вставать по нескольку раз за ночь, чтобы ее накормить.
Благодаря этим бессонным ночам, она получила возможность наблюдать комету Галлея, которая в том году вновь появилась на покрытом прозрачными облаками небе. Кроме сиделок, дежуривших у постели больных, и моряков, стоявших в ту ночь на вахте, ее смогли увидеть лишь очень немногие. Она протянула свой хвост через темное небо над внутренней Австралией; звезды, обычно ярко сверкающие на небосводе, померкли в облаке ее света. Дели зачарованно смотрела на этого прекрасного и загадочного визитера, которому больше не суждено появиться на протяжении ее жизни.
Жалобный плач новорожденной, не прекращавшийся целыми сутками, начал раздражать Брентона. Раз ночью он сел на своей койке, обхватил голову руками и зарычал:
– Если ребенок не замолчит, я вышвырну его за борт!
С налитыми кровью выкаченными глазами, со вздувшимися венами на шее, он выглядел страшно. Дели, вставшая со своей койки, чтобы успокоить ребенка, вцепилась в него, чтобы защитить. Конечно, муж нездоров и на самом деле не может этого сделать, но произнесенные жестокие слова повисли, будто вибрируя, в тесном пространстве каюты.
Скоро ребенок сделался более заторможенным; плакал он теперь меньше и очень много спал. Кожа девочки приобрела восковой оттенок, голова стала непропорционально большой. Спустя месяц после родов они снова пришли в Уайкери, и Дели решила показать ее врачам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
– Моя рука, – сдержанно сказала она. – Мне больно…
– Простите, – спохватился он. – Но вы так прекрасны! Я должен был вам это сказать. – Он говорил почти шепотом. Голова его медленно склонилась, и он поцеловал ее руку, лежавшую на штурвале. Ее смущение вдруг прошло, она ощутила себя многоопытной, мудрой, по-матерински нежной.
– Спасибо тебе, Бен. Только не забывай, сколько мне лет. В этом году мне исполнится тридцать, а когда тебе будет столько, мне будет уже сорок – средний возраст. И помимо всего прочего, я замужем.
– Здесь я не в силах что-либо изменить.
В это время судно, лишенное управления, отклонилось в сторону левого берега. Бен поспешно повернул колесо вниз, от себя, и взглянул на Дели глазами преданной собаки, которую только что наказали.
– «Для меня, милый друг, ты не будешь стара никогда…» – процитировал он. – Я прочитал все сонеты Шекспира, обращенные к Смуглой Даме. В книге, которую вы дали мне почитать. И каждый из них заставлял меня думать о вас. «Сравню ли тебя с летним полднем? Ты краше его и нежней…»
– Перестань говорить глупости, Бен! – Голос ее прозвучал строго, хотя в глубине души она была тронута.
– Это не глупости, в этом моя жизнь. Вы для меня все – мать, учитель, друг, сестра и… моя единственная любовь…
– Бен!.. Прошу тебя!
А он уже целовал ее руку, ямку у локтя, ниже закатанного рукава. Она чувствовала: что-то в глубине ее женского естества отзывается на этот страстный голос; Дели отчетливо поняла: перед ней не мальчик, а мужчина с мужскими чувствами и желаниями. Она приняла неприступный вид, сознательно решив причинить ему боль.
– Что ты такое говоришь, Бен! – резко сказала она. – Я замужем, я жена другого и скоро должна произвести на свет дитя. Его ребенка! Он мой муж, и я люблю его.
Уже произнеся эти слова, она мысленно спросила себя, так ли это на самом деле. Она любила того, прежнего, Брентона, веселого, рыжеволосого кудрявого парня, неотразимого любовника. И поскольку тот Брентон и нынешний представляли одно и то же лицо, она продолжала любить его.
Бен внезапно отпустил ее руку.
– Простите, я, кажется, забылся, – пробормотал он, отводя глаза. Уши у него горели; полные муки глаза были устремлены на реку.
– Мне пора идти на камбуз, готовить еду для малыша. – Ей стало жаль его. – Извини меня, Бен, милый. Я глубоко тронута и польщена. Но через несколько лет ты сам посмеешься над своим теперешним состоянием.
– Никогда! – не помня себя, вскричал Бен.
Дели задалась вопросом, надо ли рассказывать об этом мужу и пришла к выводу, что не надо. Лишние объяснения и сцены были ни к чему.
Она была теперь суха и сдержанна с Беном, но дети любили юношу и тянулись к нему. Их присутствие нормализовало обстановку.
Когда они снова спустились в Морган и пришвартовались в верхней гавани, Брентон сказал ей, что Бен покидает «Филадельфию».
Перед уходом он пришел к ней в каюту попрощаться. Он остановился в дверях, глядя, как она меняет малышу ползунки, а он вырывается из ее рук. На лоб ей упала прядь темных шелковистых волос.
– Теперь я могу вернуть вам стихи, – хрипло сказал он, протягивая ей томик сонетов. – Все лучшие я помню наизусть.
Дели посадила сына на нижнюю койку и взяла открытую книжку. Черным карандашом был отмечен сонет номер XXXVII.
«Прощай! Ты слишком хороша для меня…»
Ей вспомнилось, как много лет назад она выбросила в иллюминатор томик Шелли. Она протянула ему руку, и он взял ее в свои.
– Зачем ты так, Бен? Не «прощай», а «до свиданья». Мы с тобой встретимся. У тебя будет тогда свой пароход…
Он, однако, сказал ей, что покидает реку, где оставался только из-за нее. Теперь он отправится вниз, в Порт-Аделаиду и постарается получить работу на океанском судне.
– Но, Бен! Мне кажется, ты слишком хрупок и слишком нежен, чтобы стать настоящим «морским волком»! Ты так любишь детей, тебе надо пойти в учителя. Если ты получишь образование…
– Возможно, я так и сделаю. У меня есть небольшие сбережения. Я ведь ничего не тратил на сигареты и алкоголь. Только на книги. – Он через силу улыбнулся. – Всем, что я знаю, я обязан вам и книгам, которые вы мне давали. Вы открыли для меня новый мир.
– Я рада, если это так, – она тихонько высвободила свою руку.
– Я знаю, что никогда не забуду вас. – Он смотрел на нее в упор, будто запоминал ее губы, ее глаза, такие ласковые и такие огромные, что он, казалось ему, может утонуть в их чистой сияющей синеве. – Я хочу попросить вас лишь об одном. После этого я уйду и никогда ни о чем не попрошу больше. Разрешите мне только один поцелуй, Филадельфия… Только один.
Она хотела ограничиться коротким формальным прощанием, но он взял ее за руки и тихонько привлек к себе. Повинуясь внезапному импульсу, она подалась вперед, и их губы встретились в долгом поцелуе. Потом он повернулся и, ничего не видя перед собой, выскочил на палубу. Больше она его не видела никогда.
32
Виноградные лозы и фруктовые деревья только-только начали одеваться молодыми листьями, когда Дели произвела на свет пятого ребенка, на сей раз – девочку. Это произошло в больнице Уайкери. Брентон поначалу был очень доволен, он давно хотел дочь. Она, однако, была очень маленькая и беспокойная, ей, видно, не хватало молока, и отчаявшаяся Дели решила вставать по нескольку раз за ночь, чтобы ее накормить.
Благодаря этим бессонным ночам, она получила возможность наблюдать комету Галлея, которая в том году вновь появилась на покрытом прозрачными облаками небе. Кроме сиделок, дежуривших у постели больных, и моряков, стоявших в ту ночь на вахте, ее смогли увидеть лишь очень немногие. Она протянула свой хвост через темное небо над внутренней Австралией; звезды, обычно ярко сверкающие на небосводе, померкли в облаке ее света. Дели зачарованно смотрела на этого прекрасного и загадочного визитера, которому больше не суждено появиться на протяжении ее жизни.
Жалобный плач новорожденной, не прекращавшийся целыми сутками, начал раздражать Брентона. Раз ночью он сел на своей койке, обхватил голову руками и зарычал:
– Если ребенок не замолчит, я вышвырну его за борт!
С налитыми кровью выкаченными глазами, со вздувшимися венами на шее, он выглядел страшно. Дели, вставшая со своей койки, чтобы успокоить ребенка, вцепилась в него, чтобы защитить. Конечно, муж нездоров и на самом деле не может этого сделать, но произнесенные жестокие слова повисли, будто вибрируя, в тесном пространстве каюты.
Скоро ребенок сделался более заторможенным; плакал он теперь меньше и очень много спал. Кожа девочки приобрела восковой оттенок, голова стала непропорционально большой. Спустя месяц после родов они снова пришли в Уайкери, и Дели решила показать ее врачам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202