..
Но происходит неожиданное. Владимир Ильич вдруг берет слово, вернее, бросает лишь несколько фраз, предваряя голосование. С веселыми искрами в глазах он говорит о том, что товарищ Галкин имеет «несколько наивное представление о роли и назначении театра», что «наследство от буржуазного искусства нам рано еще сдавать в архив... Итак, кто за предложение т. Галкина, прошу поднять руки».
Естественно, после этих слов Владимира Ильича обстановка моментально изменилась, и большинства товарищ Галкин не собрал.
Почему так произошло? Случайно ли это? Сейчас мы знаем, чего стоили Владимиру Ильичу эти иронические, как бы вскользь сказанные слова. До нас дошла интересная подробность, предшествовавшая этому совещанию Совнаркома.
Приемный сын Анны Ильиничны Ульяновой Гора Лозгачев вспоминает, как однажды он увидел Ленина в его кремлевской квартире невеселым, чем-то очень озабоченным. И когда спросил «дядю Ленина», не заболел ли он, Владимир Ильич ответил: «Понимаешь, Гора, стоит вопрос: закрыть Большой театр! Считают, что чересчур дорого обходится его содержание, убыток большой приносит, дров нету! Вот как, по-твоему, быть с этим, жалко, а?»
Да, Владимир Ильич оказался в очень сложном положении. Требовалось принять решение. С одной стороны, деятели искусства требовали сохранить Большой театр, с другой - государственные и партийные работники, считавшие, что надо идти на жертвы в области культуры ради скорейшего улучшения быта рабочих. И тех и других Владимир Ильич прекрасно понимал. Он находил правильными их аргументы. Все решить теперь мог только его собственный голос... И В. И. Ленин принял сторону музыкантов...
В самом деле, перед нами - любитель музыки. Обыкновенный и в то же время необыкновенный. Мы знаем, что в детстве Владимир Ильич получил лишь азы нотной грамоты и игры на фортепиано. Но музыка в семье Ульяновых играла большую роль. Ленин глубоко и на всю жизнь полюбил музыку, прекрасно ее знал и понимал. Об этом свидетельствуют его собственные высказывания и воспоминания родных и друзей, соратников по борьбе. Об этом много сказано и написано.
Известны его любимые композиторы и отдельные произведения. Широк круг его музыкальных привязанностей - это Бетховен, Чайковский, Даргомыжский, Шуман, Шуберт, Лист, Бизе, Гуно и многие другие композиторы. Владимир Ильич не ограничивал свои музыкальные интересы каким-либо одним жанром, он любил и песню и симфонию. В числе любимых произведений особенно почитаемого Ильичем Бетховена - сонаты «Аппассионата», «Патетическая», «Лунная», увертюры «Эгмонт» и «Кориолан».
Однако для того, чтобы подчеркнуть самое существенное, к чему идет наш рассказ, а именно к выводу, для кого же создается музыка, приведем лишь одну более характерную особенность ленинского восприятия музыки. Профессиональный революционер, поставивший перед собой великую цель - осуществить пролетарскую революцию, уничтожить раз и навсегда насилие человека над человеком, Ленин бесконечно много работает, пишет серьезнейшие статьи и книги, вооружает теорией борьбы молодую партию российских коммунистов. И вдруг из-под его пера появляется статья... о песне. Не правда ли, странно? Однако всмотримся в нее.
«Развитие рабочих хоров в Германии», 1913 год. Читаем: «Рабочие певческие общества Германии недавно праздновали своеобразный юбилей: число рабочих-певцов достигло 100 000...» Дальше Ленин говорит, что рабочие хоры имеют свой печатный орган, что работой певческих обществ интересуется Август Бебель и Фердинанд Лассаль. Ильич внимательно прослеживает, как по годам росли рабочие хоры. В чем же тут дело? А в том, что развитие этих певческих обществ для Ленина - показатель «пропаганды социализма рабочей песней». И Владимир Ильич заключает:
«Но никакие полицейские придирки не могут помешать тому, что во всех больших городах мира, во всех фабричных поселках и все чаще в хижинах батраков раздается дружная пролетарская песня о близком освобождении человечества от наемного рабства».
Да, музыка оказалась на службе у революции.
...Мы знаем, как страстно любил Ильич революционные песни. Знаем, как подкреплял он свой дух могучей и мятежной революционной музой Бетховена. Очень точно подметил ленинскую особенность восприятия искусства Ромен Роллан: «Весь арсенал ума - искусство, литературу, науку - мобилизует он для действия». И дальше он подчеркивает отношение Ленина к музыке: «А как на него действует музыка! С какой страстью способен он ей внимать! Кто может забыть его пламенные слова об «Аппассионате» Бетховена?..»
Вспомним слова Ильича в пересказе Алексея Максимовича Горького:
«- Ничего не знаю лучше «Appassionata», готов слушать ее каждый день. Изумительная, нечеловеческая музыка. Я всегда с гордостью, может быть, наивной, думаю: вот какие чудеса могут делать люди!
И, прищурясь, усмехаясь, он прибавил невесело:
- Но часто слушать музыку не могу, действует на нервы, хочется милые глупости говорить и гладить по головкам людей, которые, живя в грязном аду, могут создавать такую красоту...»
И вот когда мы читаем удивительные ленинские слова: «Искусство принадлежит народу», мы чувствуем убежденность человека, на себе испытавшего великое воздействие искусства, и в особенности музыки, и увидевшего на практике ее необыкновенную способность объединять людей для достижения больших целей.
Кстати, заметим, не только песни играли большую роль в революциях. Известно, как оперы Верди и симфонии Бетховена вызывали манифестации в зрительных залах.
«Искусство принадлежит народу». Человек, сказавший эти слова, стал величайшим пропагандистом искусства. Ильич считал, что искусство должно «...уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся масс. Оно должно быть понятно этим массам и любимо ими. Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их. Оно должно пробуждать в них художников и развивать их».
И нам, любителям музыки, очень дорого то, что Ильич ставил ее на службу революции, доказывая необыкновенную власть над человеческими душами этого прекрасного искусства, имеющего громадную общественную силу.
ПУТЕШЕСТВИЕ В СТРАНУ СИМФОНИЮ
Симфоническую музыку называют царицей музыки. За что же ее так возвеличивают? Наверное, не зря. Было, однако, время, когда эта истина не казалась мне очевидной. Я любил песни и не любил симфоническую музыку: она представлялась мне однообразной, непонятной и быстро утомляла. Может быть, потому, что раньше я никогда не дослушивал симфонические произведения до конца, а может, и слушал, но не самые сильные, значительные.
Хочется рассказать, как произошел перелом в моем отношении к симфонической музыке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Но происходит неожиданное. Владимир Ильич вдруг берет слово, вернее, бросает лишь несколько фраз, предваряя голосование. С веселыми искрами в глазах он говорит о том, что товарищ Галкин имеет «несколько наивное представление о роли и назначении театра», что «наследство от буржуазного искусства нам рано еще сдавать в архив... Итак, кто за предложение т. Галкина, прошу поднять руки».
Естественно, после этих слов Владимира Ильича обстановка моментально изменилась, и большинства товарищ Галкин не собрал.
Почему так произошло? Случайно ли это? Сейчас мы знаем, чего стоили Владимиру Ильичу эти иронические, как бы вскользь сказанные слова. До нас дошла интересная подробность, предшествовавшая этому совещанию Совнаркома.
Приемный сын Анны Ильиничны Ульяновой Гора Лозгачев вспоминает, как однажды он увидел Ленина в его кремлевской квартире невеселым, чем-то очень озабоченным. И когда спросил «дядю Ленина», не заболел ли он, Владимир Ильич ответил: «Понимаешь, Гора, стоит вопрос: закрыть Большой театр! Считают, что чересчур дорого обходится его содержание, убыток большой приносит, дров нету! Вот как, по-твоему, быть с этим, жалко, а?»
Да, Владимир Ильич оказался в очень сложном положении. Требовалось принять решение. С одной стороны, деятели искусства требовали сохранить Большой театр, с другой - государственные и партийные работники, считавшие, что надо идти на жертвы в области культуры ради скорейшего улучшения быта рабочих. И тех и других Владимир Ильич прекрасно понимал. Он находил правильными их аргументы. Все решить теперь мог только его собственный голос... И В. И. Ленин принял сторону музыкантов...
В самом деле, перед нами - любитель музыки. Обыкновенный и в то же время необыкновенный. Мы знаем, что в детстве Владимир Ильич получил лишь азы нотной грамоты и игры на фортепиано. Но музыка в семье Ульяновых играла большую роль. Ленин глубоко и на всю жизнь полюбил музыку, прекрасно ее знал и понимал. Об этом свидетельствуют его собственные высказывания и воспоминания родных и друзей, соратников по борьбе. Об этом много сказано и написано.
Известны его любимые композиторы и отдельные произведения. Широк круг его музыкальных привязанностей - это Бетховен, Чайковский, Даргомыжский, Шуман, Шуберт, Лист, Бизе, Гуно и многие другие композиторы. Владимир Ильич не ограничивал свои музыкальные интересы каким-либо одним жанром, он любил и песню и симфонию. В числе любимых произведений особенно почитаемого Ильичем Бетховена - сонаты «Аппассионата», «Патетическая», «Лунная», увертюры «Эгмонт» и «Кориолан».
Однако для того, чтобы подчеркнуть самое существенное, к чему идет наш рассказ, а именно к выводу, для кого же создается музыка, приведем лишь одну более характерную особенность ленинского восприятия музыки. Профессиональный революционер, поставивший перед собой великую цель - осуществить пролетарскую революцию, уничтожить раз и навсегда насилие человека над человеком, Ленин бесконечно много работает, пишет серьезнейшие статьи и книги, вооружает теорией борьбы молодую партию российских коммунистов. И вдруг из-под его пера появляется статья... о песне. Не правда ли, странно? Однако всмотримся в нее.
«Развитие рабочих хоров в Германии», 1913 год. Читаем: «Рабочие певческие общества Германии недавно праздновали своеобразный юбилей: число рабочих-певцов достигло 100 000...» Дальше Ленин говорит, что рабочие хоры имеют свой печатный орган, что работой певческих обществ интересуется Август Бебель и Фердинанд Лассаль. Ильич внимательно прослеживает, как по годам росли рабочие хоры. В чем же тут дело? А в том, что развитие этих певческих обществ для Ленина - показатель «пропаганды социализма рабочей песней». И Владимир Ильич заключает:
«Но никакие полицейские придирки не могут помешать тому, что во всех больших городах мира, во всех фабричных поселках и все чаще в хижинах батраков раздается дружная пролетарская песня о близком освобождении человечества от наемного рабства».
Да, музыка оказалась на службе у революции.
...Мы знаем, как страстно любил Ильич революционные песни. Знаем, как подкреплял он свой дух могучей и мятежной революционной музой Бетховена. Очень точно подметил ленинскую особенность восприятия искусства Ромен Роллан: «Весь арсенал ума - искусство, литературу, науку - мобилизует он для действия». И дальше он подчеркивает отношение Ленина к музыке: «А как на него действует музыка! С какой страстью способен он ей внимать! Кто может забыть его пламенные слова об «Аппассионате» Бетховена?..»
Вспомним слова Ильича в пересказе Алексея Максимовича Горького:
«- Ничего не знаю лучше «Appassionata», готов слушать ее каждый день. Изумительная, нечеловеческая музыка. Я всегда с гордостью, может быть, наивной, думаю: вот какие чудеса могут делать люди!
И, прищурясь, усмехаясь, он прибавил невесело:
- Но часто слушать музыку не могу, действует на нервы, хочется милые глупости говорить и гладить по головкам людей, которые, живя в грязном аду, могут создавать такую красоту...»
И вот когда мы читаем удивительные ленинские слова: «Искусство принадлежит народу», мы чувствуем убежденность человека, на себе испытавшего великое воздействие искусства, и в особенности музыки, и увидевшего на практике ее необыкновенную способность объединять людей для достижения больших целей.
Кстати, заметим, не только песни играли большую роль в революциях. Известно, как оперы Верди и симфонии Бетховена вызывали манифестации в зрительных залах.
«Искусство принадлежит народу». Человек, сказавший эти слова, стал величайшим пропагандистом искусства. Ильич считал, что искусство должно «...уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся масс. Оно должно быть понятно этим массам и любимо ими. Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их. Оно должно пробуждать в них художников и развивать их».
И нам, любителям музыки, очень дорого то, что Ильич ставил ее на службу революции, доказывая необыкновенную власть над человеческими душами этого прекрасного искусства, имеющего громадную общественную силу.
ПУТЕШЕСТВИЕ В СТРАНУ СИМФОНИЮ
Симфоническую музыку называют царицей музыки. За что же ее так возвеличивают? Наверное, не зря. Было, однако, время, когда эта истина не казалась мне очевидной. Я любил песни и не любил симфоническую музыку: она представлялась мне однообразной, непонятной и быстро утомляла. Может быть, потому, что раньше я никогда не дослушивал симфонические произведения до конца, а может, и слушал, но не самые сильные, значительные.
Хочется рассказать, как произошел перелом в моем отношении к симфонической музыке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41