И еще, Крис…
– Что?
Направляясь к двери, он повернулся к ней вполоборота, смахивая волосы с глаз.
– Спасибо, – сказала она тихо.
– Не стоит.
– Только не забывай, что разговариваешь с чемпионкой Нью-Йорка по «Скрэббл». Я разобью тебя в пух и прах, когда вернешься.
Ухмыльнувшись, он вышел. Секунду спустя она услышала, как он спускается по старым деревянным ступенькам. Ханна подумала: возможно, удастся пережить эту неделю, несмотря ни на что.
За ужином, проходившем в полнейшей тишине, Грейс сдерживалась и не давала гневу вырваться наружу, но теперь, когда они шли по тропинке вдоль дома, утопая в снегу, она сорвала весь гнев на Джеке.
– Джек, как ты мог? Из-за тебя Ханна теперь ненавидит меня еще больше!
– Вы с Ханной разбирайтесь сами, – сказал он таким ледяным тоном, что ее обдало таким же холодом, как от воздуха, который щипал ее щеки, – но пока ты под моей крышей, я не позволю Ханне обращаться с тобой грубо.
– Понятно, – сказала она. – Пусть Ханна мне грубит, лишь бы не в твоем доме.
Джек вздохнул – уж не с раздражением ли?
– Грейс, ты извращаешь мои слова. Зачем все усугублять?
– Усугублять?! – закричала она. – Но этим занимаешься ты, Джек. Ты не хочешь замечать, что происходит у тебя под носом! Если бы ты поговорил с ней перед этим… объяснил ей… – она сглотнула, – что я не просто какая-то подружка, которая должна исчезнуть к следующему Рождеству…
У Грейс перехватило дыхание. А если Джек сейчас скажет, что у него нет никаких планов по поводу того, где они все проведут следующее Рождество?
– Грейс…
Голос его упал, и она почувствовала, как что-то дурное надвигается на нее – что-то такое, от чего ей необходимо немедленно избавиться. Он схватил ее за руку.
– Послушай меня. – Он слегка задыхался. – Я хочу, чтобы мы оставались вместе не только сейчас, но и через год.
– А потом? – с вызовом спросила она.
Он молчал, и ей показалось, как будто холод просачивается через теплый жакет прямо в сердце.
– Я всегда был честен с тобой, Грейс, – сказал он. – Правда в том, что есть много такого, в чем я еще не уверен.
– Ты имеешь в виду детей?
– Ханна и Крис – только часть всех проблем. – Он покачал головой. – Грейс, я ведь не желторотый юнец.
– Ты, Джек, старше меня всего на пятнадцать лет, – напомнила она, чувствуя облегчение. Так вот что пугало его!
– Может, сейчас это не представляет большой разницы, но…
Он замолчал, и теперь слышался только скрип его ботинок по снегу.
– …но в один прекрасный день тебе исполнится семьдесят, а мне пятьдесят пять? Тебя это волнует? Джек, я не верю тебе! Это все равно, что я переживаю, как станут относиться ко мне дети Ханны, когда она их заведет.
– Тебе хорошо говорить!
– Я далеко не ребенок, Джек. Я достаточно взрослая, чтобы отдавать себе отчет в своих поступках.
– Так ли это? Твой отец скончался внезапно, а твоя мать – далека от того, чтобы назвать ее старушкой, я бы сказал. – Он помолчал, переводя дыхание. – Грейс, через двадцать лет, возможно, и раньше, тебе, быть может, придется ухаживать за стариком. Как ты можешь давать какие-либо обещания, когда даже сама не знаешь, на что идешь?
– А если даже и так? – с вызовом сказала она. – Лучше я проведу десять или двадцать лет с тобой, чем проживу остаток дней, сожалея, что мы не использовали шанс.
Он вздохнул.
– Хотелось бы верить в это.
– Джек, ты всю жизнь за всеми ухаживаешь. Неужели это так ужасно, если кто-то, для разнообразия, поухаживает за тобой?
– Нет, но ты окажешься связанной, Грейс, поверь мне. Что, если я окажусь неспособным на лю…
– Ш-ш-ш, не говори так. – Грейс прижала палец к его губам, хотя дрожь пробежала по ее позвоночнику. Она быстро сменила тему. – А что ты собирался показать мне?
Улыбка появилась из-под мрачной маски. Он взял ее за руку и крепко сжал.
– Пойдем… осталось совсем немного.
– Хорошо бы. А то так можно и попу отморозить. Она почувствовала, как исчезает раздражение, хотя по-прежнему внутри болело от сознания, что Джек все еще не предложил ей выйти за него замуж.
– Не беспокойся, если она отвалится, я ее найду.
Он широко улыбнулся, обнажив в полумраке неправдоподобно белые зубы.
Грейс почувствовала, как улыбка растягивает ее губы, но не позволила ей оформиться. Она не могла простить ему такой упрямой практичности.
– Ну, вот мы почти и на месте… – донесся до нее вместе со струйкой морозного дыхания голос Джека.
Они перебрались через скользкий участок дороги, которая изгибами спускалась к низкой насыпи, и наконец остановились на краю поляны, окруженной застывшим ручьем.
Там, где раньше росли только трава и кустарник, стоял небольшой домик, миниатюрная версия коттеджа Джека, весь обитый кровельной дранкой, источавшей неуловимый запах кедра, который чувствовался даже отсюда. Впереди находилось длинное открытое крыльцо-веранда, а сзади ей удалось разглядеть террасу, заваленную снегом и обращенную к ручью. Над крышей выступала труба камина, а у подножия лестницы, ведущей к двери, виднелась поленница.
– Счастливого Рождества, – нежно произнес Джек. – Твоя мастерская полностью обставлена. Только один ключ к ней – и он твой. Ты можешь поселиться здесь отшельником и работать.
Он построил это для нее! Грейс представила, какую громадную работу пришлось выполнить Джеку: встречаться с архитектором, следить за подрядчиком, выкраивать время посреди рабочего дня, чтобы проверить образцы плитки, подобрать краску и двери.
Она почувствовала, как будто что-то обрывается внутри. Одновременно она испытала чувство искрящегося восхищения, которое растворило остатки ее раздражения.
– Джек. О… Боже, я так… Я не верю!
– Я знаю, что это не настоящее Рождество, к которому ты привыкла.
– О, Джек! Это лучше!
– Пойдем, я покажу тебе дом изнутри.
Он тоже был взволнован, как ребенок. Таким обычно становился Крис в рождественское утро.
Обстановка оказалась восхитительной. Центральную комнату, выкрашенную в белый цвет, на три четверти занимал кабинет, обитый светлым дубом. Книжные полки шли по стене и поднимались к стеклянному потолку, идущему с уклоном. Плюс компьютер, телефон, факс – все, что необходимо для работы. Железная печь в углу, обложенная кирпичом и подключенная к газовой линии, позволит ей при желании хоть поджариться, объяснил Джек. Но самое лучшее – это сдвигающиеся стеклянные двери на террасу, где в теплую погоду можно сидеть и смотреть на ручей.
Он показал ей маленькую кухоньку сзади, где можно приготовить чашку чая или легкую закуску на случай, если не захочется возвращаться в главный дом. Нашлась даже ванная комната с душем, отделанная струганным кедром. Когда все это запотеет, сказал он, запахнет, как лес во время дождя.
– Мне он безумно нравится, Джек, – прошептала она ему на ухо, обнимая за шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
– Что?
Направляясь к двери, он повернулся к ней вполоборота, смахивая волосы с глаз.
– Спасибо, – сказала она тихо.
– Не стоит.
– Только не забывай, что разговариваешь с чемпионкой Нью-Йорка по «Скрэббл». Я разобью тебя в пух и прах, когда вернешься.
Ухмыльнувшись, он вышел. Секунду спустя она услышала, как он спускается по старым деревянным ступенькам. Ханна подумала: возможно, удастся пережить эту неделю, несмотря ни на что.
За ужином, проходившем в полнейшей тишине, Грейс сдерживалась и не давала гневу вырваться наружу, но теперь, когда они шли по тропинке вдоль дома, утопая в снегу, она сорвала весь гнев на Джеке.
– Джек, как ты мог? Из-за тебя Ханна теперь ненавидит меня еще больше!
– Вы с Ханной разбирайтесь сами, – сказал он таким ледяным тоном, что ее обдало таким же холодом, как от воздуха, который щипал ее щеки, – но пока ты под моей крышей, я не позволю Ханне обращаться с тобой грубо.
– Понятно, – сказала она. – Пусть Ханна мне грубит, лишь бы не в твоем доме.
Джек вздохнул – уж не с раздражением ли?
– Грейс, ты извращаешь мои слова. Зачем все усугублять?
– Усугублять?! – закричала она. – Но этим занимаешься ты, Джек. Ты не хочешь замечать, что происходит у тебя под носом! Если бы ты поговорил с ней перед этим… объяснил ей… – она сглотнула, – что я не просто какая-то подружка, которая должна исчезнуть к следующему Рождеству…
У Грейс перехватило дыхание. А если Джек сейчас скажет, что у него нет никаких планов по поводу того, где они все проведут следующее Рождество?
– Грейс…
Голос его упал, и она почувствовала, как что-то дурное надвигается на нее – что-то такое, от чего ей необходимо немедленно избавиться. Он схватил ее за руку.
– Послушай меня. – Он слегка задыхался. – Я хочу, чтобы мы оставались вместе не только сейчас, но и через год.
– А потом? – с вызовом спросила она.
Он молчал, и ей показалось, как будто холод просачивается через теплый жакет прямо в сердце.
– Я всегда был честен с тобой, Грейс, – сказал он. – Правда в том, что есть много такого, в чем я еще не уверен.
– Ты имеешь в виду детей?
– Ханна и Крис – только часть всех проблем. – Он покачал головой. – Грейс, я ведь не желторотый юнец.
– Ты, Джек, старше меня всего на пятнадцать лет, – напомнила она, чувствуя облегчение. Так вот что пугало его!
– Может, сейчас это не представляет большой разницы, но…
Он замолчал, и теперь слышался только скрип его ботинок по снегу.
– …но в один прекрасный день тебе исполнится семьдесят, а мне пятьдесят пять? Тебя это волнует? Джек, я не верю тебе! Это все равно, что я переживаю, как станут относиться ко мне дети Ханны, когда она их заведет.
– Тебе хорошо говорить!
– Я далеко не ребенок, Джек. Я достаточно взрослая, чтобы отдавать себе отчет в своих поступках.
– Так ли это? Твой отец скончался внезапно, а твоя мать – далека от того, чтобы назвать ее старушкой, я бы сказал. – Он помолчал, переводя дыхание. – Грейс, через двадцать лет, возможно, и раньше, тебе, быть может, придется ухаживать за стариком. Как ты можешь давать какие-либо обещания, когда даже сама не знаешь, на что идешь?
– А если даже и так? – с вызовом сказала она. – Лучше я проведу десять или двадцать лет с тобой, чем проживу остаток дней, сожалея, что мы не использовали шанс.
Он вздохнул.
– Хотелось бы верить в это.
– Джек, ты всю жизнь за всеми ухаживаешь. Неужели это так ужасно, если кто-то, для разнообразия, поухаживает за тобой?
– Нет, но ты окажешься связанной, Грейс, поверь мне. Что, если я окажусь неспособным на лю…
– Ш-ш-ш, не говори так. – Грейс прижала палец к его губам, хотя дрожь пробежала по ее позвоночнику. Она быстро сменила тему. – А что ты собирался показать мне?
Улыбка появилась из-под мрачной маски. Он взял ее за руку и крепко сжал.
– Пойдем… осталось совсем немного.
– Хорошо бы. А то так можно и попу отморозить. Она почувствовала, как исчезает раздражение, хотя по-прежнему внутри болело от сознания, что Джек все еще не предложил ей выйти за него замуж.
– Не беспокойся, если она отвалится, я ее найду.
Он широко улыбнулся, обнажив в полумраке неправдоподобно белые зубы.
Грейс почувствовала, как улыбка растягивает ее губы, но не позволила ей оформиться. Она не могла простить ему такой упрямой практичности.
– Ну, вот мы почти и на месте… – донесся до нее вместе со струйкой морозного дыхания голос Джека.
Они перебрались через скользкий участок дороги, которая изгибами спускалась к низкой насыпи, и наконец остановились на краю поляны, окруженной застывшим ручьем.
Там, где раньше росли только трава и кустарник, стоял небольшой домик, миниатюрная версия коттеджа Джека, весь обитый кровельной дранкой, источавшей неуловимый запах кедра, который чувствовался даже отсюда. Впереди находилось длинное открытое крыльцо-веранда, а сзади ей удалось разглядеть террасу, заваленную снегом и обращенную к ручью. Над крышей выступала труба камина, а у подножия лестницы, ведущей к двери, виднелась поленница.
– Счастливого Рождества, – нежно произнес Джек. – Твоя мастерская полностью обставлена. Только один ключ к ней – и он твой. Ты можешь поселиться здесь отшельником и работать.
Он построил это для нее! Грейс представила, какую громадную работу пришлось выполнить Джеку: встречаться с архитектором, следить за подрядчиком, выкраивать время посреди рабочего дня, чтобы проверить образцы плитки, подобрать краску и двери.
Она почувствовала, как будто что-то обрывается внутри. Одновременно она испытала чувство искрящегося восхищения, которое растворило остатки ее раздражения.
– Джек. О… Боже, я так… Я не верю!
– Я знаю, что это не настоящее Рождество, к которому ты привыкла.
– О, Джек! Это лучше!
– Пойдем, я покажу тебе дом изнутри.
Он тоже был взволнован, как ребенок. Таким обычно становился Крис в рождественское утро.
Обстановка оказалась восхитительной. Центральную комнату, выкрашенную в белый цвет, на три четверти занимал кабинет, обитый светлым дубом. Книжные полки шли по стене и поднимались к стеклянному потолку, идущему с уклоном. Плюс компьютер, телефон, факс – все, что необходимо для работы. Железная печь в углу, обложенная кирпичом и подключенная к газовой линии, позволит ей при желании хоть поджариться, объяснил Джек. Но самое лучшее – это сдвигающиеся стеклянные двери на террасу, где в теплую погоду можно сидеть и смотреть на ручей.
Он показал ей маленькую кухоньку сзади, где можно приготовить чашку чая или легкую закуску на случай, если не захочется возвращаться в главный дом. Нашлась даже ванная комната с душем, отделанная струганным кедром. Когда все это запотеет, сказал он, запахнет, как лес во время дождя.
– Мне он безумно нравится, Джек, – прошептала она ему на ухо, обнимая за шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126