Отцу бы это понравилось, подумала она.
Она почувствовала, как у нее перехватило горло. Придется ли ей когда-нибудь увидеть мемориал, стоять под его сенью или проходить сквозь его двери? Или все это останется еще одним «интересным» упражнением, подобно просмотру эскизов в Купер Юнион, когда ее профессоры, по установившейся традиции, рвали на части ее проекты?
Но даже если ей и удастся убедить начальство, то окончательное решение все равно вынесет мемориальный комитет Юджина Траскотта.
"А что, если они выберут твой проект?"
От страха и нетерпения у нее под ложечкой что-то негромко, но угрожающе загудело, словно осиное гнездо под карнизом.
Эй, одернула себя Нола, не торопись! Сначала Мэгуайр. Пусть сначала он одобрит проект. А если ему понравится… Черт возьми, должна же она хоть раз в жизни воспользоваться этим!
В конце концов это она, а не Рэнди Крэйг, обеспечила им заказ Петросяна, когда Мэгуайр едва не упустил его, представив свой перегруженный деталями проект дома. Петросян – Андерс Петросян, билеты на концерт которого в Карнеги-холл распродаются за много месяцев вперед, намеревался уйти, если бы она не ринулась вперед, собрав жалкие силенки, показывая, как они могли бы выломать стену и поднять крышу, добавить лампы дневного света, совместить гостиную со спальней в одном объеме, объединив сводчатым, как в храме, потолком и открытой верандой с видом на океан. Как раз прошлым летом в журнале "Нью-Йорк Таймс" на видном месте поместили снимок загородной виллы скрипача с вздымающимся пространством в ее центральной части.
При воспоминании о той статье память Нолы услужливо воспроизвела другой, более свежий заголовок: "Покойный сенатор замешан в убийстве десятилетней давности."
Черт бы тебя побрал, Грейс Траскотт, за то, что ты разворошила все это! Нолу вдруг охватило непреодолимое желание поднять трубку телефона. Но она сдержалась. Чего она добьется?
Она схватила пальто и сумочку и выскочила за дверь, помахав Лерою, который пересыпал содержимое корзин для бумаг в пакеты для мусора. Старик что-то пробормотал.
Поджидая на Четырнадцатой улице автобус, который после девяти вечера ходит раз в тысячу лет, Нола обнаружила, что ей очень хочется оказаться на упругом сиденье специфически пахнущего такси. Но она не останавливала со свистом проносящиеся мимо желтые машины. Каждый сэкономленный доллар она откладывала, словно белочка, на потом, на оплату частной школы, куда она хотела отдать Ташу и Дэни.
Она пересела на автобус, идущий на Восьмую авеню и уже шла вдоль длинного квартала к своему дому – на Двадцать второй авеню, как раз рядом с Девятой. Нола так устала, что едва могла различать что-нибудь впереди себя. Слепой человек находит дорогу домой, подсчитывая количество шагов до двери, и она себя чувствовала точно так же, бесшумно продвигаясь по тротуару как бы по памяти – от одного освещенного круга под фонарем до другого, едва замечая однообразные дома федеральной застройки, втиснутые между домами на итальянский манер, заполонившими обе стороны улицы.
"Наступишь на трещину, получишь от мамы затрещину".
Вспомнилось обо всех трещинах, которые она ребенком перепрыгивала. И даже теперь мертвой и похороненной маме не было покоя.
Не могу даже об этом сейчас думать. Просто дойти до дома…
Флорин встретила ее широкой улыбкой.
– О, Боже, девочка, ты выглядишь так, будто на перекрестке кого-то задавили. С тобой все в порядке или вызвать неотложку?
– Я безумно устала, и все, – вздохнула Нола. – Самое лучшее лечение – хороший сон.
Она бросила сумку на футуристический столик для прихожей от Пуччи де Росси, который позволила себе купить еще во времена замужества. Маркус отыскал его в салоне "Братья Саломон" еще до того, как он потерял работу и оказался в долгу как в шелку.
– Или хороший мужчина! – засмеялась Флорин, отчего ее массивное тело затряслось. – Или и то, и другое. Ничто не делает женский шаг таким упругим, как любовные развлечения.
Флорин наверняка знает в этом толк, подумала Нола, испытывая прилив искренней привязанности к ней. Она заявляет, что ей пятьдесят восемь, но Ноле кажется, что, скорее всего, шестьдесят три или четыре. В свое время она трижды выходила замуж, имела нескольких любовников, что занимало все ее свободное время, остававшееся после работы приходящей няней. Флорин, которая однажды сказала, что день ее увольнения со службы клерком в компании «Мейси» стал днем, когда она послала к чертям старания сохранить стройную фигуру.
– Если ты найдешь одного, дай ему мой номер телефона, – пошутила Нола. – Ко мне на улице мужчины подходят только чтобы просить подаяние. – По пути на кухню она разгладила отслоившийся край обоев на стене. – Как прошел вечер?
– Хорошо, если бы телевидение не выкидывало бы своих штучек. Только я разогрелась, а они прервали сериал на самом интересном месте. – Флорин нагнулась за скомканной оберткой от конфетки под кухонным столом и с шумом выдохнула. – Снова звонила эта женщина, не назвалась, но я узнала ее голос, – это та, что звонила всю неделю… Ах да, Таша сказала, что она заболела, но это все из-за печенья и булочек, которые она трескает. Должна сказать тебе, что эта девочка даст мне фору в поглощении сладостей.
Опустив напоминание о Грейс, Нола спросила:
– Таша заболела?
– Не суетись. Пузо поболит и пройдет. Если бы мне платили хоть пару центов каждый раз, когда у моих детей болели животики, мой зад сейчас был бы упакован не хуже зада Ивонны Трамп и красавчики дрались бы за право со мной познакомиться.
– Это никогда не поздно.
Нола не удержалась от смеха, наливая стакан апельсинового сока, оглядывая захламленную кухню и думая о том, что если бы Флорин поменьше смотрела телевизор и уделяла бы чуть больше времени уборке, то в доме было бы больше порядка. Но все это не шло в сравнение с тем, как обожали ее дети. Для них Флорин была все равно, что храбрая наседка Биг Берд.
– Наплюй на все и думай о мужиках и о постели. Станешь себя чувствовать лучше и проживешь дольше.
Да уж, может быть, мне действительно повезет и я отхвачу себе еще одного Маркуса.
– Нет, спасибо, Флорин, – сказала она. – Хватит с меня того, через что я прошла в последний раз. Лучше уж я поищу мужчину, который поймет, что я гожусь кое на что еще, кроме постели.
– Поступай как знаешь, девочка, но не жди слишком долго, а то всех хороших разберут. Такие тощие, как ты, пользуются меньшим спросом, чем мы, девушки крупные.
Смех Флорин будто исходил из ее объемистого живота, и Нола рассмеялась тоже, почувствовав себя хорошо в первый раз за весь день. Или, вернее, за всю неделю. Флорин – самое лучшее лекарство… даже если она дает никудышные советы.
Она в сотый раз подумала, как ей повезло с Флорин:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126