Есть предание: когда в стране воцаряются мир и благодать, на вершине Яшмового Лотоса расцветают рододендроны. Эти цветы распускаются уже десять лет подряд, а в третью и четвертую луну красная тень от них ложится на воды реки!
Князь и женщины продолжали глядеть и вдруг посредине реки заметили многоярусный каменный терем.
– Что это такое?
Это молельня, сюда раз в году приходит Пастырь Отечества, – объяснил монах.
Передохнув, путешественники продолжили путь и вскоре приблизились к храму Пяти Сутр. Народу здесь оказалось видимо-невидимо: паломники, монахи, монахини. Ян спросил у своего проводника:
– Зачем пришли сюда эти люди? Тот отвечал:
– Сегодня Пастырь Отечества будет читать проповедь!
– Мы хотели только осмотреть храм, но с удовольствием послушаем Пастыря, – проговорила Хун, – тем более что полезно очиститься от суетных мыслей!
Они приблизились к храму. Им навстречу вышли два монаха.
– Сегодня мы празднуем день обретения нирваны буддой Шакьямуни. К нам приходят люди со всех десяти сторон света, и мы разъясняем им учение Будды. Однако желающих послушать очень много, а Пастырь Отечества стар и не в силах принять всех, вы уж простите ему!
Ян говорит:
– Мы путешественники и приехали, чтобы осмотреть ваш храм.
Монахи улыбнулись и повели князя и его спутниц к башне над воротами храма; на втором ярусе башни написано: «Первый храм Пяти Сутр Восточного Неба». Строение в узорах желтого и голубого цвета, красные столбы поднимаются чуть не до неба, крыша сделана из голубой черепицы по зеленому мху, такая выдержит любое испытание временем.
С башни спустился молодой монах и начал рассказ о местных красотах:
– На востоке скала Белый Лотос, на юге пик Десяти Бодисатв, но сейчас еще не разошелся утренний туман, и их плохо видно. На западе – гора Бровь Красавицы, на севере – Красный Зонт, ее вершину можно различить только в ясную погоду – так высока она, что ее часто скрывают облака.
Ян поднялся на башню, полюбовался окрестностями и отправился осматривать храм. Миновав длинный проход, он попал в помещение, где читают сутры, затем прошел на террасу – здесь к каждому столбу были прикреплены буддийские поучения, а с потолка свисали колокольцы. Из келий слышалось бормотание монахов. Завидев гостей, они поспешно набрасывали на плечи шелковые накидки и приветствовали их, старые – спокойно и бесстрастно, молодые – почтительно и скромно, как и полагается служителям веры в знаменитом храме. Побывав в Павильоне Архатов и башне Семи Сокровищ, Ян и его спутницы по каменным ступеням взошли на площадку Будды, где стояли Часы-колокол. В центре залы третьего яруса возвышалась статуя Бодисатвы милосердия, а справа и слева от нее – статуи седобородых старцев. Зала была напоена священным ароматом, повсюду стояли голубые знамена с изображением алого лотоса. Молодой монах пояснил настенные изображения.
– На первом месте сидит будда Шакьямуни, слева от него бодисатва Авалокитешвара, справа – бодисатва Кшитигарба. На восточной стене изображено подземное царство и его владыка Ямараджа – к нему после жизни отправятся грешники, на западной стене вы видите рай, куда пойдут праведники.
Монах повел их дальше: за молитвенным павильоном стоял небольшой храм Высших Истин, из дверей его навстречу гостям, опираясь на посох и помахивая четками из ста восьми бусин, вышел настоятель с длинными седыми бровями и бледным изнуренным лицом, которое говорило о твердости его духа и подвижническом нраве. Настоятель сложил ладони и поклонился, после чего проводил гостей к себе в келью.
– Сколько же лет вам, отец? – спросил Ян, усаживаясь.
– Семьдесят девять.
– А как вас зовут?
– Какое может быть у меня имя?! Называют Пастырем Отечества.
– А давно ли выстроен этот храм?
– Его поставили еще в эпоху Тан, а основатель нашей династии его подправил: выходит, лет ему – одна тысяча и сто, и после восстановления – более ста.
– Мы гуляли в горах и случайно узнали, что сегодня вы читаете проповедь, нельзя ли и нам присоединиться к мирянам?
Настоятель усмехнулся.
– Конфуцианцы осуждают буддийские проповеди, поэтому их читают не часто. Отчего-то стали стыдиться приносить жертвы на алтарь предков!
Меж тем возле храма собралось множество народу. Все хотели услышать старца. Монахи с шелковыми накидками через плечо установили возвышение, разожгли курильницы и распахнули двери: перед алтарем мерцали небесные огоньки, бледное сияние, исходившее от статуи Будды, озаряло помост. С башни Семи Сокровищ свесили шелковое полотенце с изображением лотоса. Пастырь Отечества в желтой накидке и парадном головном уборе взял в руки мухобойку и поднялся на Лотосовую площадку. Князь и наложницы смешались с толпой и приготовились слушать. Настоятель начал с «Образцовой лотосовой сутры», голос его звучал громко, разносился по всем десяти сторонам света и возвещал об истинных и ложных путях к Спасению, Монахи и послушники со сложенными ладонями сходили с площадки вниз, поднимали вверх курильницы и возглашали:
– Зримый мир – пустота! Он бесформен: нет у него ни длины, ни ширины, ни высоты!
Люди безмолвствовали. Вдруг один юноша улыбнулся и бросил:
– Мир без длины, ширины и высоты не имеет формы – пусть так, но тогда его нельзя увидеть!
Услышав это, пораженный Пастырь Отечества спустился с Лотосовой площадки и, сложив ладони, склонился перед юношей.
– Мудрые слова! Нам явился живой Будда! И я, ничтожный, готов смиренно выслушать его наставления!
Глаза всех устремились к юноше: лицо у него как цветок, окропленный росой, глаза сияют, словно пятнадцать утренних звезд, облик благородный, голос сладкозвучный и проникает в самое сердце. Это не кто иной, как знаменитая воительница Хун в наряде небожителя!
Скромно улыбнувшись, она говорит:
– Стоит ли считать откровением речи случайного прохожего?
Настоятель в ответ:
– В ваших словах, господин, – все четыреста восемьдесят тысяч сутр! Прошу вас, поднимитесь на Лотосовую площадку и скажите людям что-либо, они жаждут послушать вас!
Хун вежливо отказалась. Тогда настоятель приказал монахам расчистить место перед площадкой и пригласил Хун сказать свои слова оттуда. Хун, как была в венце и алом одеянии, прошла вперед и чинно уселась. Окинув гостя проницательным взором, настоятель взошел на Лотосовую площадку и обратился к людям с такими словами:
– Приблизьтесь же к нам все, кто постиг три равенства и три всеобщности, и слушайте! – Он взмахнул мухобойкой и продолжал: – Учение наше не говорит о том, что существует форма и не существует пустоты и что Лотос – это бесформенная пустота. Оно проповедует совсем иное!
Хун встала.
– Пустота приобретает форму, а форма превращается в пустоту, и если бы не было Лотоса, не существовало бы и нашего учения!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
Князь и женщины продолжали глядеть и вдруг посредине реки заметили многоярусный каменный терем.
– Что это такое?
Это молельня, сюда раз в году приходит Пастырь Отечества, – объяснил монах.
Передохнув, путешественники продолжили путь и вскоре приблизились к храму Пяти Сутр. Народу здесь оказалось видимо-невидимо: паломники, монахи, монахини. Ян спросил у своего проводника:
– Зачем пришли сюда эти люди? Тот отвечал:
– Сегодня Пастырь Отечества будет читать проповедь!
– Мы хотели только осмотреть храм, но с удовольствием послушаем Пастыря, – проговорила Хун, – тем более что полезно очиститься от суетных мыслей!
Они приблизились к храму. Им навстречу вышли два монаха.
– Сегодня мы празднуем день обретения нирваны буддой Шакьямуни. К нам приходят люди со всех десяти сторон света, и мы разъясняем им учение Будды. Однако желающих послушать очень много, а Пастырь Отечества стар и не в силах принять всех, вы уж простите ему!
Ян говорит:
– Мы путешественники и приехали, чтобы осмотреть ваш храм.
Монахи улыбнулись и повели князя и его спутниц к башне над воротами храма; на втором ярусе башни написано: «Первый храм Пяти Сутр Восточного Неба». Строение в узорах желтого и голубого цвета, красные столбы поднимаются чуть не до неба, крыша сделана из голубой черепицы по зеленому мху, такая выдержит любое испытание временем.
С башни спустился молодой монах и начал рассказ о местных красотах:
– На востоке скала Белый Лотос, на юге пик Десяти Бодисатв, но сейчас еще не разошелся утренний туман, и их плохо видно. На западе – гора Бровь Красавицы, на севере – Красный Зонт, ее вершину можно различить только в ясную погоду – так высока она, что ее часто скрывают облака.
Ян поднялся на башню, полюбовался окрестностями и отправился осматривать храм. Миновав длинный проход, он попал в помещение, где читают сутры, затем прошел на террасу – здесь к каждому столбу были прикреплены буддийские поучения, а с потолка свисали колокольцы. Из келий слышалось бормотание монахов. Завидев гостей, они поспешно набрасывали на плечи шелковые накидки и приветствовали их, старые – спокойно и бесстрастно, молодые – почтительно и скромно, как и полагается служителям веры в знаменитом храме. Побывав в Павильоне Архатов и башне Семи Сокровищ, Ян и его спутницы по каменным ступеням взошли на площадку Будды, где стояли Часы-колокол. В центре залы третьего яруса возвышалась статуя Бодисатвы милосердия, а справа и слева от нее – статуи седобородых старцев. Зала была напоена священным ароматом, повсюду стояли голубые знамена с изображением алого лотоса. Молодой монах пояснил настенные изображения.
– На первом месте сидит будда Шакьямуни, слева от него бодисатва Авалокитешвара, справа – бодисатва Кшитигарба. На восточной стене изображено подземное царство и его владыка Ямараджа – к нему после жизни отправятся грешники, на западной стене вы видите рай, куда пойдут праведники.
Монах повел их дальше: за молитвенным павильоном стоял небольшой храм Высших Истин, из дверей его навстречу гостям, опираясь на посох и помахивая четками из ста восьми бусин, вышел настоятель с длинными седыми бровями и бледным изнуренным лицом, которое говорило о твердости его духа и подвижническом нраве. Настоятель сложил ладони и поклонился, после чего проводил гостей к себе в келью.
– Сколько же лет вам, отец? – спросил Ян, усаживаясь.
– Семьдесят девять.
– А как вас зовут?
– Какое может быть у меня имя?! Называют Пастырем Отечества.
– А давно ли выстроен этот храм?
– Его поставили еще в эпоху Тан, а основатель нашей династии его подправил: выходит, лет ему – одна тысяча и сто, и после восстановления – более ста.
– Мы гуляли в горах и случайно узнали, что сегодня вы читаете проповедь, нельзя ли и нам присоединиться к мирянам?
Настоятель усмехнулся.
– Конфуцианцы осуждают буддийские проповеди, поэтому их читают не часто. Отчего-то стали стыдиться приносить жертвы на алтарь предков!
Меж тем возле храма собралось множество народу. Все хотели услышать старца. Монахи с шелковыми накидками через плечо установили возвышение, разожгли курильницы и распахнули двери: перед алтарем мерцали небесные огоньки, бледное сияние, исходившее от статуи Будды, озаряло помост. С башни Семи Сокровищ свесили шелковое полотенце с изображением лотоса. Пастырь Отечества в желтой накидке и парадном головном уборе взял в руки мухобойку и поднялся на Лотосовую площадку. Князь и наложницы смешались с толпой и приготовились слушать. Настоятель начал с «Образцовой лотосовой сутры», голос его звучал громко, разносился по всем десяти сторонам света и возвещал об истинных и ложных путях к Спасению, Монахи и послушники со сложенными ладонями сходили с площадки вниз, поднимали вверх курильницы и возглашали:
– Зримый мир – пустота! Он бесформен: нет у него ни длины, ни ширины, ни высоты!
Люди безмолвствовали. Вдруг один юноша улыбнулся и бросил:
– Мир без длины, ширины и высоты не имеет формы – пусть так, но тогда его нельзя увидеть!
Услышав это, пораженный Пастырь Отечества спустился с Лотосовой площадки и, сложив ладони, склонился перед юношей.
– Мудрые слова! Нам явился живой Будда! И я, ничтожный, готов смиренно выслушать его наставления!
Глаза всех устремились к юноше: лицо у него как цветок, окропленный росой, глаза сияют, словно пятнадцать утренних звезд, облик благородный, голос сладкозвучный и проникает в самое сердце. Это не кто иной, как знаменитая воительница Хун в наряде небожителя!
Скромно улыбнувшись, она говорит:
– Стоит ли считать откровением речи случайного прохожего?
Настоятель в ответ:
– В ваших словах, господин, – все четыреста восемьдесят тысяч сутр! Прошу вас, поднимитесь на Лотосовую площадку и скажите людям что-либо, они жаждут послушать вас!
Хун вежливо отказалась. Тогда настоятель приказал монахам расчистить место перед площадкой и пригласил Хун сказать свои слова оттуда. Хун, как была в венце и алом одеянии, прошла вперед и чинно уселась. Окинув гостя проницательным взором, настоятель взошел на Лотосовую площадку и обратился к людям с такими словами:
– Приблизьтесь же к нам все, кто постиг три равенства и три всеобщности, и слушайте! – Он взмахнул мухобойкой и продолжал: – Учение наше не говорит о том, что существует форма и не существует пустоты и что Лотос – это бесформенная пустота. Оно проповедует совсем иное!
Хун встала.
– Пустота приобретает форму, а форма превращается в пустоту, и если бы не было Лотоса, не существовало бы и нашего учения!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218