– Хочу поблагодарить вас за все, – начала Роза, затем вдруг дверь открылась и появился взволнованный молодой клерк.
– Я очень извиняюсь, – сказал он, запинаясь. – Там снаружи миссис Джефферсон, с доктором Притчардом и адвокатом. Она говорит, это неотложно.
– Скажи ей, что нам нечего обсуждать, – огрызнулся Джонатан Тори.
– Нет, пропусти, – не согласилась Роза. – Мы должны слышать, что она хочет сказать.
Сэр Деннис вошел первым, молча кивнул Розе, за ним следовал щегольски одетый молодой человек, затем Мишель.
– Здравствуй, Роза.
– Здравствуй, Мишель.
Они смотрели друг на друга, и каждая думала, какая пропасть разделяет их. Молодой адвокат, представившийся Невилом Томпсоном, нервно прокашлялся и обратился к Розе.
– Мисс Джефферсон, поверьте мне, что мы не стали бы вас беспокоить в такое время, если бы не было чрезвычайной необходимости. Дело связано с последним завещанием вашего брата.
Роза смотрела на него с недоумением.
– О чем вы, мистер Томпсон? Мой брат оставил свою долю компании мне, если это то, что вы хотите. Фактически между нами это оговаривалось с самого начала: если один из нас умирает, другой наследует все.
«Слава Богу, я заверила завещание Франклина, перед тем как он уехал!»– подумала Роза. В свое время она рассматривала это как благоразумное деловое решение. Ее не касалось, хотел ли Франклин оставить Мишель деньги или собственность, но она должна быть уверена, что условия относительно «Глобал» остаются прежними.
– Это можно рассматривать как предыдущее состояние дел, мисс Джефферсон, – проинформировал ее адвокат. – Это не сейчас.
– Что вы имеете в виду? – спросила Роза.
Невил Томпсон вынул простой лист бумаги из своего дипломата.
– Когда мистер Джефферсон пришел сдаваться к доктору Притчарду, он потребовал, чтобы, прежде чем вызвать полицию, доктор Притчард выполнил роль свидетеля вот этого дополнительного распоряжения. Вы можете заметить – это его почерк и подпись, и это дополнительное распоряжение было датировано и засвидетельствовано доктором Притчардом и его медсестрой.
Слова расплывались, когда Роза читала их.
– Это… это странно! Вы действительно верите, что это имеет какую-то ценность? Франклин был не в себе, когда он пришел к вам. По своему состоянию он не мог писать такие вещи.
– Я уверяю вас, мисс Джефферсон, что ваш брат был вполне здоров, когда он писал дополнительное распоряжение, – ответил сэр Деннис. – Если будет нужно, я поклянусь.
– Вы можете клясться всем, чем хотите! Нет пути, которым Мишель может наследовать Франклину долю «Глобал»! Никакой суд в мире не утвердит это!
– Вы имеете право оспорить дополнительное распоряжение, – сказал Томпсон. – Однако я не думаю, что вы добьетесь успеха. Британские суды имеют тенденцию признавать законность дополнительных распоряжений, особенно когда вовлечены наследники. Роза опустилась в кресло:
– Какие наследники?
Мишель шагнула вперед и сказала впервые:
– Я беременна, Роза.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
35
С пролива Зунд на острове Лонг-Айленд дул не по сезону холодный ветер в тот день, когда Роза Джефферсон хоронила брата. Под ветром клонились деревья, будто плакальщики, а голос священника взлетал высоко над головами собравшихся. Роза и Стивен были одни у могилы, когда гроб с останками Франклина Джефферсона был опущен в его песчаное место отдыха.
Позади Розы стояли Гарри Тейлор, Эрик Голлант и Хью О'Нил, а за ними выстроились слуги из Дьюнскрэга и Толбот-хауза. Роза умышленно устроила похороны таким образом. Ей была невыносима мысль о сотнях людей, толкущихся вокруг этого места, последнего прибежища Джефферсонов. Через несколько дней в Манхэттене будет поминовение, так что желающие отдать дань уважения Франклину смогут это сделать.
Бросив горсть земли на гроб, Роза повела Стивена к «Серебряному призраку». Садясь в машину, она обратилась к Гарри:
– Я хочу, чтобы ты поехал в Толбот-хауз, – сказала она мягко. – Пусть там все уберут, одежду отдадут благотворительным учреждениям. Памятные подарки, картинки, личные принадлежности нужно упаковать и перенести в подвал.
– Там могут быть вещи, которые тебе нужны, – сказал Гарри. Роза покачала головой.
– Что мне было нужно, я уже забрала.
Она притронулась к его щеке.
– Сделай это для меня, Гарри, и возвращайся как можно скорее.
Остаток того лета и раннюю осень Роза провела, не покидая Дьюнскрэг. Она проводила дни со Стивеном, слушая музыку, совершая долгие прогулки по дюнам и беседуя, постоянно беседуя о «Глобал», как много достигнуто и как много надо еще сделать.
– Я рассчитываю на твою помощь, – говорила она ему. – Ты все, что у меня осталось.
Стивен, уже двенадцатилетний, сказал:
– Я помогу, мама. Я обещаю. Стивен знал, что его мать была интеллигентной, духовно богатой женщиной. Но также она была слепа. Она не могла заглянуть в его сердце и увидеть то презрение, которое он испытывал по отношению к своему дяде. В глазах Стивена Франклин Джефферсон был слабовольным человеком. Но ничего. Его дядя умер, и Мишель скоро будет вычеркнута из их жизни. Дядя был настолько сумасшедшим, что попытался оставить ей свою часть (которая, Стивен был уверен, является по праву его долей) компании.
Оставался только один соперник: Гарри Тейлор – сладкоречивый жулик, который норовил стащить золотое кольцо из-под носа его матери. Бывали моменты, когда Стивен думал, что его мать такая же слабовольная, как и все, особенно ночью, когда он стоял, прижав ухо к стене, и слышал, как она просила Гарри сильней, еще сильней.
…Своими ночами, проведенными в Дьюнскрэге, Гарри, сам того не зная, преподал бесценный урок Стивену: женщины могут быть рабами страсти так же легко, как и мужчины.
Даже в своем уединении Роза Джефферсон держала палец на пульсе бизнеса, который не мог быть успешнее. Американцы приняли денежные векселя «Глобал», приобретая больше чем на миллион долларов в день, используя их, чтобы платить за все – от продуктов до машин.
Но в то время как деловая пресса пела победную песнь ее успеху, Роза обнаружила, что, несмотря на все ее усилия, бульварная пресса, которая раскапывала подробности смерти Франклина, продолжала потчевать пикантной деталью: один из богатейших людей Америки оставил все свое состояние той самой женщине, в которую он стрелял.
– Очень сожалею, Роза, – говорил ей Хью О'Нил. – Мы ничего не можем сделать.
– Мы можем разорить этих ублюдков до последнего цента, возбудив дело, – возражала Роза, сметая газеты с кофейного столика.
– Это ничего не даст. Я просил наших людей найти в этих историях что-нибудь, что можно было бы квалифицировать как ложь или диффамацию. Поскольку газеты ссылаются на дополнительное распоряжение, им достаточно легко опротестовать ваш вызов в Лондонском суде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216