ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Роза Джефферсон всегда мечтала о свадьбе не где-нибудь, а именно в бальном зале Дьюнскрэга, имения своего деда в Лонг-Айленде, в Нью-Йорке. И сегодня, в этот удивительный июньский день 1907 года, ее мечта наконец осуществится.
Роза стояла у ограды балкона, опоясывающего бальный зал на третьем этаже. Великолепие этого зала всегда захватывало у нее дух. Для колонн и пола ее дед Иосафат Джефферсон заказал из каррарских каменоломен самый лучший розовый мрамор. Белые стены с персиковым оттенком были отделаны лакированными панелями из эбенового дерева. С потолка свисали три роскошных люстры работы венецианских мастеров: на их создание ушли многие годы. Ниже, на галерее, оркестранты уже настраивали свои инструменты и раскладывали ноты на пюпитрах. Внизу слуги поправляли букеты ярких роз, которые украшали скамьи для гостей, и смахивали последние пылинки с ярко-синей ковровой дорожки, ведущей к алтарю.
– Мадемуазель! Мадемуазель! Ну можно ли вот так исчезать? Всего час до свадьбы, а вы еще не одеты!
Матильда Лебрен, французская модистка, приглашенная из парижского дома мод Дусэ, спешила к Розе, выговаривая на ходу и умудряясь при этом не уронить зажатые в губах булавки.
– Матильда, только посмейте убавить хоть на сантиметр! – пригрозила Роза. – Еще чуть-чуть, и я задохнусь!
Это была правда. Под пышным нарядом из шелка и кружев, к которому еще оставалось приладить десятифутовый шлейф, на Розе был специальный корсет «Ройял Уорчестер», придававший талии особый изгиб, поверх корсета – лиф, сдавливающий диафрагму двойной застежкой и стянутый на спине шнурками; и это не считая двух нижних юбок. Как полагала Матильда Лебрен, выглядела она великолепно.
За годы работы в доме мод Матильде довелось одевать немало невест. Но даже самые благородные из них не шли в сравнение с этой восемнадцатилетней американкой. Длинные черные волосы Розы Джефферсон были уложены в высокую прическу с локонами и прядями – сложную конструкцию, державшуюся благодаря перламутровым заколкам. Летнее солнце покрыло ее щеки ярким румянцем, солнечный свет отражался и в ее огромных серых глазах, оттененных черными бровями и длинными, загнутыми вверх ресницами.
Глаза самого дьявола на ангельском личике, – подумала француженка. Эти глаза придавали Розе неповторимость. В зависимости от настроения Розы они либо искрились блеском и весельем, либо смотрели сердито и холодно. Испуская то нежные, то решительные, то упрямые взгляды, эти глаза постоянно светились трезвым умом и проницательностью.
Матильда Лебрен искренне сочувствовала жениху Розы. Каким бы искушенным и мудрым он ни был, эта девица еще доставит ему немало хлопот.
Терпеливо ожидая, пока модистка прикалывает последние булавки, Роза думала о своем будущем муже. С первого дня знакомства с Саймоном Толботом (это было пять лет назад, когда ей было тринадцать лет, а ему – тридцать) ей, еще подростку, стало ясно, что когда-нибудь она должна выйти за него замуж. Саймон, мужчина, своими руками создавший могущественную железнодорожную империю, изменившую облик промышленной Америки, казался ей очаровательным. Он был так изящен, обаятелен, а его галантность, типичная для выходца из южных штатов, заставляла трепетать девичье сердце. Розе казалось, что на ее пути к счастью есть лишь одно препятствие – жена Саймона.
Роза возненавидела Николь Толбот с первого взгляда. У Николь было все, чего она сама была лишена: самообладание, уверенность в себе и сдержанная элегантность, которая лишь выгодно подчеркивала блестящие достоинства. Поскольку Саймон был деловым партнером Иосафата Джефферсона, чета Толботов непременно появлялась на больших приемах, что давались в Дьюнскрэге дважды в год: в День Благодарения и в День памяти павших в войнах. Пользуясь этой возможностью, Роза старалась изучать Николь: ее походку, манеру говорить, изящно держать чашку чая или чуть вскидывать голову перед тем, как рассмеяться. Однажды Николь заметила, как Роза тайком подражает ей, и расхохоталась.
– Ах, Роза, и зачем тебе это! По-моему, ты и так просто красавица! Вот и Саймон тоже так считает.
Роза была вне себя от злости и унижения. Каких только несчастий она не желала Николь! По ночам девочка лежала в кровати, придумывая, как бы увести Саймона от жены. И когда в 1904 году Николь умерла от гриппа, Роза почувствовала в душе какое-то опустошение. Она была уверена, что повинна в смерти соперницы; так или иначе за это придется расплачиваться. И расплата пришла: Саймон Толбот перестал бывать у Джефферсонов в Дьюнскрэге.
Почти два года Роза непрерывно думала о том, что могло случиться с Саймоном, и о том, что будет с ней. Молодые люди из лучших нью-йоркских семей так и вились вокруг нее; Роза не обращала на них ни малейшего внимания. Она была уверена, что деловые связи Саймона с ее дедом когда-нибудь приведут его в Дьюнскрэг. Когда же это наконец произошло, она не упустила своего. Вместо долговязой и неуклюжей девочки-подростка Стивен увидел очаровательную юную леди, отмеченную уже почти женской красотой.
Роза часто задавалась вопросом: понимает ли Саймон, что она медленно, но верно завлекает его в свои сети? Она всегда изобретала повод, чтобы остаться с ним наедине – будь то в Дьюнскрэге или на Манхэттене, и пускала в ход все чары или уловки, отработанные на незадачливых юнцах-ухажерах. В течение следующих лет, когда визиты Саймона становились все регулярнее, Роза не раз была почти уверена, что Саймон вот-вот влюбится в нее. Но, стоило ей решить, что битва выиграна, он отступал, и между ними вновь возникала пропасть, которую Роза преодолеть не могла – семнадцатилетняя разница в возрасте.
Роза решила идти до конца. С присущим ей упорством она воспитывала в себе ангельское терпение. Она читала книги, которые читал Саймон, посещала театральные спектакли, которые видел он, усваивала правила спортивных игр, в которые он играл, и даже осваивала основы железнодорожного дела. Нить за нитью плела она мост через разъединяющую их пропасть. Она сама порой поражалась, как яростно и неистово любит Саймона. Только эта ярость поможет ей пробить дорогу к его сердцу, проникнуть в него и заполнить любовью, которая не даст ему ни уйти, ни скрыться. Она упорно преодолевала его сопротивление, между поцелуями устраняя его доводы против брака: то он чересчур стар для нее, то их интересы слишком несхожи или ее ждет разочарование в нем. Но решимость Розы была столь сильна, что все преграды в конце концов рухнули…
– Идемте же, мадемуазель! – ворчливым голосом окликнула ее Матильда Лебрен. – Уже пора прикалывать шлейф. Надо поторопиться!
Роза послушно последовала за модисткой в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216