Она будет находиться под наблюдением двадцать четыре часа в сутки. Я хочу проследить за этой информацией и взять каждого, кто прикоснется к ней. – Эссенхаймер сделал паузу. – Но это означает, что ты должен сохранить все в тайне. Ты можешь это сделать, Стивен?
Стивен взглянул на сноски, касающиеся его, и вздрогнул. Если хоть что-то из этой информации попадет в руки его матери…
– О, да. Я думаю, что смогу продолжать радовать ее, пока ты во всем разберешься.
На протяжении нескольких следующих недель Стивен продолжал ухаживать за этой женщиной. Он сводил ее в оперу и театр, а в одну из суббот взял ее на прогулку в предгорья Альп. Там, во время пикника над прекрасным каскадом водопадов с глубоким ущельем внизу, Стивен подумал, как легко было бы убить ее.
Затем однажды поздним днем Эссенхаймер позвонил из посольства и попросил Стивена немедленно приехать. Через черный вход Стивен спустился вниз по лестнице в подвал, где в бетонированной комнате увидел Анну Клейст, привязанную к стулу, голую, мокрую, покрытую рвотой, потом. У человека из гестапо, стоявшего около нее, на руках были толстые резиновые перчатки, в которых он держал пару оголенных электрических проводов.
– Она заговорила, – объявил Эссенхаймер, гася свою сигарету. – Они всегда говорят. Сейчас мы берем остальных. Опасность миновала.
– Что будет с ней – с ними? – спросил Стивен, загипнотизированный видом и запахами, окружавшими его. – Вы не можете убить ее здесь.
– Это верно, но как только она вернется в Германию по причине болезни, у нее будет возможность выздороветь, – ответил Эссенхаймер холодно. – В местечке под названием Дахау.
Пережитое с Анной Клейст потрясло Стивена. После ее исчезновения из Берна и до прибытия первых партий меди, золота и бокситов в доки Бремена он держался подальше от офисов компании. Чтобы представить своей матери своевременный доклад о развитии событий, он работал день и ночь, стараясь угнаться за деятельностью Мишель. Он закончил его всего за два дня до отплытия корабля.
Прощальный вечер Стивена был проведен в «Зиг-Заг Клаб» – самом зрелищном кабаре трансвеститов Берлина. Это было большое помещение под землей, оформленное на тему «Арабских ночей», с официантками, одетыми под девушек из гарема и поразительным шоу, снискавшим скандальную славу в Европе.
– Ну, что ты думаешь? – спросил Эссенхаймер, в одной руке держа сигару, другой обнимая девушку и одновременно наблюдая за актрисами, исполнявшими свой вариант «Али-Бабы и сорока разбойников».
– Только ты мог устроить нечто подобное, – ответил Стивен.
Он освободил своего друга от его девушки и провел Эссенхаймера в угол за баром.
– Когда ты скажешь Гитлеру, что мы готовы?
– Я уже передал новости Борману. Он обещал мне встречу с Гитлером, как только тот вернется из Берхтесгадена на следующей неделе.
Стивен почувствовал в животе тот холодный твердый ком, который бывает у каждого авантюриста, легкое сомнение, заднюю мысль перед принятием окончательного решения.
– Мы готовы начать, Стивен, – сказал Эссенхаймер. – Самой трудной частью будут не детали, а твое отсутствие. Тебя будет не хватать, мой друг.
– Я вернуть, как только смогу, – пообещал Стивен. Шум и музыка, казалось, исчезли. Двое мужчин посмотрели друг на друга и крепко пожали руки.
– Пошли, – сказал Эссенхаймер. – Завтра ты уезжаешь, а сегодня вечером мы напьемся. Все, что ты хочешь, Стивен, твое.
Стивен был готов нырнуть в толпу, как вдруг схватил немца за руку.
– Кто это?
Через комнату к выходу шла молодая восточная женщина, одетая в потрясающее красно-белое кимоно. Ее черные волосы были на японский манер собраны заколками из перламутра и слоновой кости. Ее кожа имела глянцевитый золотистый оттенок. Ее лицо было совершенным овалом с едва различимыми скулами, красными полными губами и глазами цвета древнего нефрита.
Женщина, наверное, почувствовала его пристальный взгляд, потому что посмотрела прямо на Стивена. Тень улыбки появилась на ее губах, а затем она растворилась в целой фаланге японских мужчин.
– Увы, даже я не могу привести тебе ее, – посетовал Эссенхаймер. – Это Юкико Камагучи – дочь одного из самых могущественных промышленников Японии. Хисахико Камагучи управляет доками, сталелитейными и нефтехимическими заводами. Мы надеемся уговорить его заняться бизнесом с нами. Я слышал, что он в Берлине, но никогда бы не подумал, что он зайдет сюда…
Стивен продолжал смотреть на уходящую фигуру Юкико.
– Забудь ее, мой друг, – посоветовал Эссенхаймер. – Ты уезжаешь завтра. Она едет назад со своим отцом на следующий день.
– Можно никогда больше не увидеть такую женщину, как она, – задумчиво сказал Стивен. – Но и забыть ее невозможно.
Стивен покинул Германию на борту «Зигфрида» – флагманского корабля «Бремен-Ганза Лайнз». На протяжении всего шестидневного путешествия он тщательно просматривал свои заметки и предложения. Роза внимательно следила за Мишель со времени выплаты займа, и Стивен полагал, что большинство из его цифр будет ей знакомо. Таким образом бизнес «Глобал» в Европе был предназначен показать лишь скромную отдачу. Поскольку его мать наверняка будет ставить под вопрос целесообразность продолжения этих операций, задачей Стивена было убедить ее в необходимости этого. До тех пор пока Роза не подозревает, насколько действительно прибыльным был бизнес на континенте, созданная им невидимая империя будет процветать.
Покидая корабль, Стивен ожидал, что их семейный автомобиль и шофер будут ждать его. Чего он не ожидал, так это что водитель сразу отвезет его в один из лучших ресторанов Нью-Йорка – «Коут Баск».
– Стивен!
Стивен проскользнул мимо метрдотеля, подался вперед и позволил поцеловать себя в обе щеки. Глаза его матери сияли.
– Ты выглядишь чудесно!
– Спасибо, мама. Ты тоже никогда не выглядела лучше.
Сидевшая на диване Роза была переполнена радостью, видя своего сына. С материнским удовлетворением она отметила, как повернулись головы женщин постарше, когда Стивена провели к ее столу, и как их дочери не могли оторвать от него глаз. Роза подумала, что Европа придала ее сыну блеск.
– Я не могла бы быть более довольной тем, что ты сделал, дорогой, – сказала Роза, когда официант наливал им шампанское. – Салют!
– Салют, мама!
– Но я надеюсь, ты не скоро поедешь назад в Европу.
– Нужно немного времени, чтобы организовать дела здесь, – ответил Стивен. – Но боюсь, что еще о многом следует позаботиться по ту сторону моря.
– Ну что ж, будет мило видеть тебя дома для разнообразия.
Стивен засмеялся.
– Что нового в «Глобал»? Из твоих писем я почувствовал, что ты хотела мне что-то рассказать, но еще не совсем решилась на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216
Стивен взглянул на сноски, касающиеся его, и вздрогнул. Если хоть что-то из этой информации попадет в руки его матери…
– О, да. Я думаю, что смогу продолжать радовать ее, пока ты во всем разберешься.
На протяжении нескольких следующих недель Стивен продолжал ухаживать за этой женщиной. Он сводил ее в оперу и театр, а в одну из суббот взял ее на прогулку в предгорья Альп. Там, во время пикника над прекрасным каскадом водопадов с глубоким ущельем внизу, Стивен подумал, как легко было бы убить ее.
Затем однажды поздним днем Эссенхаймер позвонил из посольства и попросил Стивена немедленно приехать. Через черный вход Стивен спустился вниз по лестнице в подвал, где в бетонированной комнате увидел Анну Клейст, привязанную к стулу, голую, мокрую, покрытую рвотой, потом. У человека из гестапо, стоявшего около нее, на руках были толстые резиновые перчатки, в которых он держал пару оголенных электрических проводов.
– Она заговорила, – объявил Эссенхаймер, гася свою сигарету. – Они всегда говорят. Сейчас мы берем остальных. Опасность миновала.
– Что будет с ней – с ними? – спросил Стивен, загипнотизированный видом и запахами, окружавшими его. – Вы не можете убить ее здесь.
– Это верно, но как только она вернется в Германию по причине болезни, у нее будет возможность выздороветь, – ответил Эссенхаймер холодно. – В местечке под названием Дахау.
Пережитое с Анной Клейст потрясло Стивена. После ее исчезновения из Берна и до прибытия первых партий меди, золота и бокситов в доки Бремена он держался подальше от офисов компании. Чтобы представить своей матери своевременный доклад о развитии событий, он работал день и ночь, стараясь угнаться за деятельностью Мишель. Он закончил его всего за два дня до отплытия корабля.
Прощальный вечер Стивена был проведен в «Зиг-Заг Клаб» – самом зрелищном кабаре трансвеститов Берлина. Это было большое помещение под землей, оформленное на тему «Арабских ночей», с официантками, одетыми под девушек из гарема и поразительным шоу, снискавшим скандальную славу в Европе.
– Ну, что ты думаешь? – спросил Эссенхаймер, в одной руке держа сигару, другой обнимая девушку и одновременно наблюдая за актрисами, исполнявшими свой вариант «Али-Бабы и сорока разбойников».
– Только ты мог устроить нечто подобное, – ответил Стивен.
Он освободил своего друга от его девушки и провел Эссенхаймера в угол за баром.
– Когда ты скажешь Гитлеру, что мы готовы?
– Я уже передал новости Борману. Он обещал мне встречу с Гитлером, как только тот вернется из Берхтесгадена на следующей неделе.
Стивен почувствовал в животе тот холодный твердый ком, который бывает у каждого авантюриста, легкое сомнение, заднюю мысль перед принятием окончательного решения.
– Мы готовы начать, Стивен, – сказал Эссенхаймер. – Самой трудной частью будут не детали, а твое отсутствие. Тебя будет не хватать, мой друг.
– Я вернуть, как только смогу, – пообещал Стивен. Шум и музыка, казалось, исчезли. Двое мужчин посмотрели друг на друга и крепко пожали руки.
– Пошли, – сказал Эссенхаймер. – Завтра ты уезжаешь, а сегодня вечером мы напьемся. Все, что ты хочешь, Стивен, твое.
Стивен был готов нырнуть в толпу, как вдруг схватил немца за руку.
– Кто это?
Через комнату к выходу шла молодая восточная женщина, одетая в потрясающее красно-белое кимоно. Ее черные волосы были на японский манер собраны заколками из перламутра и слоновой кости. Ее кожа имела глянцевитый золотистый оттенок. Ее лицо было совершенным овалом с едва различимыми скулами, красными полными губами и глазами цвета древнего нефрита.
Женщина, наверное, почувствовала его пристальный взгляд, потому что посмотрела прямо на Стивена. Тень улыбки появилась на ее губах, а затем она растворилась в целой фаланге японских мужчин.
– Увы, даже я не могу привести тебе ее, – посетовал Эссенхаймер. – Это Юкико Камагучи – дочь одного из самых могущественных промышленников Японии. Хисахико Камагучи управляет доками, сталелитейными и нефтехимическими заводами. Мы надеемся уговорить его заняться бизнесом с нами. Я слышал, что он в Берлине, но никогда бы не подумал, что он зайдет сюда…
Стивен продолжал смотреть на уходящую фигуру Юкико.
– Забудь ее, мой друг, – посоветовал Эссенхаймер. – Ты уезжаешь завтра. Она едет назад со своим отцом на следующий день.
– Можно никогда больше не увидеть такую женщину, как она, – задумчиво сказал Стивен. – Но и забыть ее невозможно.
Стивен покинул Германию на борту «Зигфрида» – флагманского корабля «Бремен-Ганза Лайнз». На протяжении всего шестидневного путешествия он тщательно просматривал свои заметки и предложения. Роза внимательно следила за Мишель со времени выплаты займа, и Стивен полагал, что большинство из его цифр будет ей знакомо. Таким образом бизнес «Глобал» в Европе был предназначен показать лишь скромную отдачу. Поскольку его мать наверняка будет ставить под вопрос целесообразность продолжения этих операций, задачей Стивена было убедить ее в необходимости этого. До тех пор пока Роза не подозревает, насколько действительно прибыльным был бизнес на континенте, созданная им невидимая империя будет процветать.
Покидая корабль, Стивен ожидал, что их семейный автомобиль и шофер будут ждать его. Чего он не ожидал, так это что водитель сразу отвезет его в один из лучших ресторанов Нью-Йорка – «Коут Баск».
– Стивен!
Стивен проскользнул мимо метрдотеля, подался вперед и позволил поцеловать себя в обе щеки. Глаза его матери сияли.
– Ты выглядишь чудесно!
– Спасибо, мама. Ты тоже никогда не выглядела лучше.
Сидевшая на диване Роза была переполнена радостью, видя своего сына. С материнским удовлетворением она отметила, как повернулись головы женщин постарше, когда Стивена провели к ее столу, и как их дочери не могли оторвать от него глаз. Роза подумала, что Европа придала ее сыну блеск.
– Я не могла бы быть более довольной тем, что ты сделал, дорогой, – сказала Роза, когда официант наливал им шампанское. – Салют!
– Салют, мама!
– Но я надеюсь, ты не скоро поедешь назад в Европу.
– Нужно немного времени, чтобы организовать дела здесь, – ответил Стивен. – Но боюсь, что еще о многом следует позаботиться по ту сторону моря.
– Ну что ж, будет мило видеть тебя дома для разнообразия.
Стивен засмеялся.
– Что нового в «Глобал»? Из твоих писем я почувствовал, что ты хотела мне что-то рассказать, но еще не совсем решилась на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216