– Ты же мне говорил – и обещал, – что Риджмаунту заплатили и он сделает, что нужно! – бушевал Саймон Толбот. – Что, черт побери, произошло?
– Он ушел в отставку, Саймон, вот что произошло, – холодно сказал Пол Миллер. – Ты что, газет не читаешь?
– Так не лучше ли вернуть его из отставки? Или найти кого-нибудь другого, чтобы расшевелить этот комитет и дать нам зеленый свет!
– Никого другого мы не найдем, – вздохнул Миллер. – Ты это знаешь. Риджмаунт был нашей опорой в комитете. Ни у кого нет такого влияния, как у него.
– Слушай, Пол, – проговорил Саймон с угрозой в голосе. – Банки начали этот шум из-за графика выплат. Я согласился на этот график, потому что ты мне пообещал, что я могу начать строительство сразу. Любая задержка – и я не укладываюсь в график. Это знаешь ты. Это знают банки. И, уж конечно, это знает Вандербильт.
– Тебе нужно убедить банки пересмотреть график выплат, – ответил Миллер. – И больше ничего, все очень просто.
– Вот ты и сделай это, если все так просто! – взорвался Саймон. – Проклятье, я наизнанку вывернулся, чтобы вытрясти деньги из этих чертовых банков, а теперь, когда мне нужно время, эти янки уперлись со своим гонором! Ты тоже заинтересован в этом деле, Пол. Теперь твоя очередь их уговаривать!
– Ладно, сдался Пол, подняв руки. – Сделаю все, что смогу.
На следующий день Пол Миллер был приглашен на роскошный ланч в номер люкс на седьмом этаже отеля «Уэлдорф». Он действительно сделал все, что смог.
Роза никогда еще не видела мужа таким. Она всегда представляла Саймона человеком, подчиняющим судьбу своей воле, но всего за несколько, недель этот образ разрушился. Саймон словно постарел на двадцать лег. Он уединился в своем офисе как вор и не выходил из дому без сопровождения полиции. Доведенный до отчаяния непрерывным преследованием репортеров и зловещим молчанием банков, он быстро растерял свои светские манеры и обаяние южанина и впадал в ярость по малейшему поводу. Слугам в Толбот-хаузе пришлось научиться ходить на цыпочках.
Видя, как сжимается кольцо вокруг Саймона, Роза спрашивала себя, не сожалеет ли он сейчас о том состоянии, в котором – по его вине – оказался их брак. Она не находила ни капли сочувствия к мужу. Он иссушил ее сердце, преградив дорогу ее мечтам и желаниям. И вот теперь она, Роза, стала его последней надеждой.
* * *
Они сидели друг против друга за длинным «семейным», обеденным столом вишневого дерева, восьмифутовым, до блеска отполированным. Саймон обедал дома в первый раз со времени разрушительного набега Вандербильта. Он сильно исхудал, и одежда висела на нем, как на пугале. Роза заметила, что его рука, тянувшаяся за бокалом, дрожит.
Когда прислуга убрала со стола, Саймон спросил:
– Ты ведь знаешь, что произошло?..
И, не дожидаясь ответа Розы, проговорил:
– Конечно, знаешь.
Она чувствовала по его голосу, что он пытается и не может скрыть горечь.
– Должен ли я объяснить тебе ситуацию, Роза? – спросил Саймон.
– Не надо.
Роза могла бы добавить, что Хью О'Нил, теперешний глава юридического отдела «Глобал Энтерпрайсиз», постоянно наблюдал за происходящим в «Толбот Рейлроудз». Тщательно исследовав вместе с другими юристами пресловутую «отравленную пилюлю», он заявил, что данный пункт завещания Иосафата Джефферсона безупречен. Если бы для борьбы с Вандербильтом Саймону потребовалось имущество «Глобал Энтерпрайсиз», ему ничего не оставалось бы, как иметь дело с Розой.
– Если так, то перейду сразу к делу, – сказал Саймон. – Мне необходимо занять у «Глобал Энтерпрайсиз» денег. Нужен всего лишь краткосрочный заем, чтобы вовремя выплатить банкам.
– Достаточно будет одной выплаты, чтобы свести на нет всю прибыль компании, – заметила Роза. – А что потом?
– К тому времени я уже начну строительство железных дорог.
– Ты не можешь этого гарантировать, Саймон. Подкомитет Сената может бесконечно тянуть с разрешением, и ты ничего не выиграешь.
Она смотрела, как он допивает бургундское. Громко зазвенел хрусталь: Саймон резко отставил свой бокал.
– Тогда мне потребуется заложить фонды «Глобал Энтерпрайсиз». Такой залог банки примут.
Роза почувствовала, как в ней поднимается раздражение.
– Вопрос не в том, примут они или не примут.
– Нет, конечно, – ответил Саймон. – Вопрос в том, согласишься ли на это ты. – Он помолчал. – Ты согласна?
Даже зная заранее, что Саймон задаст этот вопрос, Роза разозлилась. Он не имел права даже предлагать ей такое – после всего, что он с ней сделал. Однако усвоенное с детства чувство долга перед мужем, необходимости следовать его советам и указаниям не покидало ее, и Роза сердилась не столько на Саймона, сколько на себя.
– Нет, Саймон. Я не позволю тебе отдавать «Глобал Энтерпрайсиз» в руки банкиров.
Очевидно, Саймон ожидал такого ответа, так как не удивился.
– Если ты не сделаешь этого, я разорен.
– А если сделаю, погибнет все. Не дави на меня, Саймон, не шантажируй. После всего, что было. Я не собираюсь рисковать ни своим будущим, ни будущим Стивена (она не смогла заставить себя выговорить «нашим будущим») из-за того, что ты ошибся.
Саймон долго смотрел на нее, затем молча встал из-за стола и вышел. Роза почувствовала, как дрожит все тело и подкашиваются ноги, как будто с плеч упал тяжелый груз, который она несла так долго. Она не могла даже предположить, что Саймон собирается делать. Может быть, у него есть свои, семейные деньги, о которых он ей никогда не говорил. Возможно, он попытается выиграть время, продав часть «Толбот Рейлроудз». Так или иначе, будущее сейчас не зависело от нее, но и Саймон был не властен над ним.
Когда подошел последний срок первого платежа по займу, в финансовых кругах пронесся вздох облегчения. Саймон Толбот практически перестал появляться на людях. По Уолл-стрит носились слухи о его возможном местонахождении и действиях. Говорили, что в последний момент ему удалось получить заем в Европе, что создается некий консорциум состоятельных людей из Южной Америки, были даже слухи о встрече с президентом, во время которой Саймон Толбот якобы просил о вмешательстве Белого Дома в его дело. В холлах частных клубов шли бурные обсуждения; заключались пари, доживет ли Саймон Толбот до Дня Святого Валентина 1915 года.
Спокойно сделав свою ставку, Пол Миллер решил, что пора склонить чашу весов на свою сторону. Он позвонил Монку Мак-Куину и пригласил его отобедать с ним в клубе «Метрополитен».
– Вы, наверное, видитесь с Саймоном не чаще, чем остальные, – сказал Миллер как бы между прочим.
– Нет, – ответил Монк. – Да и зачем?
– Да так, просто интересно. У вас, должно быть, уже телефоны раскалились от сплетен и домыслов.
Монк вежливо улыбнулся. Странно, что Пол Миллер так просто закидывает удочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216