Гак или иначе, это случилось. И случилось именно так, как потом рассказывал ты: в редком лесу на берегу серого, стылого моря. Только это было за много световых лет от волн Балтики и от песчаных дюн ее побережья.
Ты второй раз пережил глубокий - переходящий в кому- эмоциональный стресс. И второй раз тебя лишили памяти. Было решено эвакуировать исследовательский центр “Кречет”. Детей, которые воспитывались в нем, разместили в различных филиалах Проекта. Тебя вместе с твоими приемными родителями отправили в самое надежное и защищенное убежище, в сердце Федерации - на Землю.
К сожалению, судьба в третий раз сыграла с тобой злую шутку - ты наткнулся на Балтийском побережье, где поселили вас, на место, которое очень походило на тот редкий - из плохо прижившихся земных сосен - лесок на песчаных дюнах. И это вернуло тебе память о брате. После этого было решено прекратить какие-либо активные исследования твоего Дара и дать тебе пожить обычной человеческой жизнью. То лечение, что я назначил тебе, было признано - собравшимся, так сказать, за моей спиной консилиумом специалистов - правильным. А самого меня, грешного, не стали ставить в известность об истинной подоплеке твоего несчастья.
Получилось так, что чуть ли не полтора десятка лет я лечил тебя от твоей собственной памяти. Прости меня, Рус”.
Ниже было дописано от руки:
“Прости и будь осторожен. Потому что если это письмо попало в твои руки, то зло вернулось. И - вернувшись - коснулось крылом твоего старого дока Кросса”.
Кроме даты, дальше не было написано ни строчки. А дата говорила о том, что беспокойство овладело Гансом Кроссом примерно пару недель назад.
И еще кое-что было вложено в тот конверт. В темной металлической рамке снимок - двое мальчишек в солнечный день. Он, Рус, и его брат Эл.
Он сразу узнал его.
Да и трудно было не узнать. Ведь они с братом были близнецами. Рус помолчал немного и сунул снимок в карман куртки. Потом сложил бумаги доктора Кросса обратно в конверт и взвесил его на руке, прикидывая, как поступить с этим, если разобраться, небезопасным документом.
- Вы можете его сжечь... - произнес почти над самым ухом глуховатый голос.
Рус обернулся как ужаленный.
Рядом с ним на садовой скамейке сидел тот самый тип, что совсем недавно пялился на него из серого “ауди”. Совсем недавно и в то же время очень давно - потому что за это время успела минуть вечность, свалившаяся на Руса из конверта доктора Кросса.
Одет тип был довольно строго - ну, не так, чтобы наводить на мысль о свадьбе или похоронах, но и не так, чтобы его можно было упрекнуть в небрежности. Единственными элементами его наряда, не вписывающимися в стандартный облик офисного клерка или “специального агента”, были чересчур ярко расписанный галстук и значок на лацкане пиджака. Значок изображал белоголового орла - птицу и поныне редкую.
***
- Да-да, - кивнул тип. - Лучше всего спалите эти бумаги. Вы уже поняли, что они - не для посторонних глаз. Ей-богу, у вас могут быть из-за них неприятности. А не хотите жечь - отдайте мне. Тогда они будут лежать в надежном сейфе и вы всегда сможете забрать их - если потребуются.
- Гм... - произнес Рус. - Насколько я понимаю, я имею дело все-таки не с лейтенантом Молинаром?
- Не стану вас обманывать, - вздохнул тип, - не с ним. Впрочем, если вам хочется его повидать, мы можем вместе зайти в околоток и там он меня вам представит по всей форме. Собственно, господин Молинар искал встречи с вами с единственной целью - представить нас с вами друг другу. Но я просто не захотел терять время на формальности. Все равно Дело от полиции передано федералам. А с ними мы работаем рука об руку.
Тип помолчал немного. Потом, искоса глянув на Руса, осведомился:
- Вы как? Ничего?
Он кивнул на пакет, который Рус продолжал сжимать в руке.
“В самом деле - как?” - подумал Рус.
И сам удивился тому, насколько мало его взволновало прочитанное. Конечно, рассказ дока Кросса о его, Руса, странном детстве болью отозвался у него в душе, всколыхнул темную волну загнанных в подсознание воспоминаний, но... Но в самой глубине души Рус остался спокоен. Как будто прочитал историю про какого-то другого человека. Может быть, близкого, хорошо знакомого. Но - другого.
И понял - тот эмоциональный взрыв, тот шквал страстей, что должен был обрушиться на него, уже состоялся. Этой ночью. Во сне, от которого его пробудил собственный крик. А сейчас... Как следствие удара по нервам все еще тянулся в его сознании долгий “шлейф” какого-то притупления чувств и почти полного отсутствия глубоких эмоций.
- Ничего.
- Тогда не уделите ли мне минуту-другую вашего времени? Его не так уж много - и у меня, и у вас. Только вы этого еще не знаете...
- Хорошо, - согласился Рус, не спеша кидаться в объятия нагловатому незнакомцу. - Времени мы терять не будем. С кем, как говорится, имею честь?
Тип протянул ему свою идентификационную карточку. Карточка удостоверяла всех и каждого в том, что принадлежит Петру Николаевичу Бороде - старшему научному сотруднику девятнадцатого подразделения Академии специсследований. Рус вернул господину Бороде его карточку и мрачно поинтересовался - чего же, собственно, от него надобно девятнадцатому подразделению Спецакадемии?
- Собственно говоря, у нас с вами, как бы поточнее выразиться, не телефонный разговор. Но не здесь же на скамеечке его вести? А пока я всего лишь должен передать вам приглашение на... На собеседование. Скажем так. Постарайтесь в четыре пополудни зайти в отделение здешнего Управления. Я разумею федералов. Надеюсь, мне не надо объяснять, как туда пройти? В четвертом подъезде для вас уже будет готов пропуск. В двести двадцатой комнате вас будут ждать очень серьезные люди. Постарайтесь не обидеть их...
- Постараюсь, - пообещал Рус. - Кстати, чем занимается это ваше девятнадцатое подразделение?
- Орнитологией, - радостно улыбнулся Петр Николаевич. - Редкими птицами. Вы как раз кое-что прочитали про них...
***
Рус дошел до дому, что называется, “на автомате” и первое, что сделал, заперев за собой дверь, - сунул голову под струю ледяной воды в умывальнике. Потом привел себя в порядок и положил пакет дока Кросса в маленький домашний сейф.
Сразу после этого вдруг понял, что делать ему в ближайшие три часа, оказывается, совершенно нечего. Он отдал дань охватившей его подозрительности - потратил с четверть часа на то, чтобы привести систему сигнализации и старенькую сервисную автоматику своего дома в сторожевой режим, взял со стола свой ноутбук - потертый, но надежный - и побрел на кухню. Там он вытащил из холодильника пиво, достал с полки сырные крекеры и заклинился в привычном углу с компьютером на коленях - читать справку по Миру Молний из сетевой энциклопедии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Ты второй раз пережил глубокий - переходящий в кому- эмоциональный стресс. И второй раз тебя лишили памяти. Было решено эвакуировать исследовательский центр “Кречет”. Детей, которые воспитывались в нем, разместили в различных филиалах Проекта. Тебя вместе с твоими приемными родителями отправили в самое надежное и защищенное убежище, в сердце Федерации - на Землю.
К сожалению, судьба в третий раз сыграла с тобой злую шутку - ты наткнулся на Балтийском побережье, где поселили вас, на место, которое очень походило на тот редкий - из плохо прижившихся земных сосен - лесок на песчаных дюнах. И это вернуло тебе память о брате. После этого было решено прекратить какие-либо активные исследования твоего Дара и дать тебе пожить обычной человеческой жизнью. То лечение, что я назначил тебе, было признано - собравшимся, так сказать, за моей спиной консилиумом специалистов - правильным. А самого меня, грешного, не стали ставить в известность об истинной подоплеке твоего несчастья.
Получилось так, что чуть ли не полтора десятка лет я лечил тебя от твоей собственной памяти. Прости меня, Рус”.
Ниже было дописано от руки:
“Прости и будь осторожен. Потому что если это письмо попало в твои руки, то зло вернулось. И - вернувшись - коснулось крылом твоего старого дока Кросса”.
Кроме даты, дальше не было написано ни строчки. А дата говорила о том, что беспокойство овладело Гансом Кроссом примерно пару недель назад.
И еще кое-что было вложено в тот конверт. В темной металлической рамке снимок - двое мальчишек в солнечный день. Он, Рус, и его брат Эл.
Он сразу узнал его.
Да и трудно было не узнать. Ведь они с братом были близнецами. Рус помолчал немного и сунул снимок в карман куртки. Потом сложил бумаги доктора Кросса обратно в конверт и взвесил его на руке, прикидывая, как поступить с этим, если разобраться, небезопасным документом.
- Вы можете его сжечь... - произнес почти над самым ухом глуховатый голос.
Рус обернулся как ужаленный.
Рядом с ним на садовой скамейке сидел тот самый тип, что совсем недавно пялился на него из серого “ауди”. Совсем недавно и в то же время очень давно - потому что за это время успела минуть вечность, свалившаяся на Руса из конверта доктора Кросса.
Одет тип был довольно строго - ну, не так, чтобы наводить на мысль о свадьбе или похоронах, но и не так, чтобы его можно было упрекнуть в небрежности. Единственными элементами его наряда, не вписывающимися в стандартный облик офисного клерка или “специального агента”, были чересчур ярко расписанный галстук и значок на лацкане пиджака. Значок изображал белоголового орла - птицу и поныне редкую.
***
- Да-да, - кивнул тип. - Лучше всего спалите эти бумаги. Вы уже поняли, что они - не для посторонних глаз. Ей-богу, у вас могут быть из-за них неприятности. А не хотите жечь - отдайте мне. Тогда они будут лежать в надежном сейфе и вы всегда сможете забрать их - если потребуются.
- Гм... - произнес Рус. - Насколько я понимаю, я имею дело все-таки не с лейтенантом Молинаром?
- Не стану вас обманывать, - вздохнул тип, - не с ним. Впрочем, если вам хочется его повидать, мы можем вместе зайти в околоток и там он меня вам представит по всей форме. Собственно, господин Молинар искал встречи с вами с единственной целью - представить нас с вами друг другу. Но я просто не захотел терять время на формальности. Все равно Дело от полиции передано федералам. А с ними мы работаем рука об руку.
Тип помолчал немного. Потом, искоса глянув на Руса, осведомился:
- Вы как? Ничего?
Он кивнул на пакет, который Рус продолжал сжимать в руке.
“В самом деле - как?” - подумал Рус.
И сам удивился тому, насколько мало его взволновало прочитанное. Конечно, рассказ дока Кросса о его, Руса, странном детстве болью отозвался у него в душе, всколыхнул темную волну загнанных в подсознание воспоминаний, но... Но в самой глубине души Рус остался спокоен. Как будто прочитал историю про какого-то другого человека. Может быть, близкого, хорошо знакомого. Но - другого.
И понял - тот эмоциональный взрыв, тот шквал страстей, что должен был обрушиться на него, уже состоялся. Этой ночью. Во сне, от которого его пробудил собственный крик. А сейчас... Как следствие удара по нервам все еще тянулся в его сознании долгий “шлейф” какого-то притупления чувств и почти полного отсутствия глубоких эмоций.
- Ничего.
- Тогда не уделите ли мне минуту-другую вашего времени? Его не так уж много - и у меня, и у вас. Только вы этого еще не знаете...
- Хорошо, - согласился Рус, не спеша кидаться в объятия нагловатому незнакомцу. - Времени мы терять не будем. С кем, как говорится, имею честь?
Тип протянул ему свою идентификационную карточку. Карточка удостоверяла всех и каждого в том, что принадлежит Петру Николаевичу Бороде - старшему научному сотруднику девятнадцатого подразделения Академии специсследований. Рус вернул господину Бороде его карточку и мрачно поинтересовался - чего же, собственно, от него надобно девятнадцатому подразделению Спецакадемии?
- Собственно говоря, у нас с вами, как бы поточнее выразиться, не телефонный разговор. Но не здесь же на скамеечке его вести? А пока я всего лишь должен передать вам приглашение на... На собеседование. Скажем так. Постарайтесь в четыре пополудни зайти в отделение здешнего Управления. Я разумею федералов. Надеюсь, мне не надо объяснять, как туда пройти? В четвертом подъезде для вас уже будет готов пропуск. В двести двадцатой комнате вас будут ждать очень серьезные люди. Постарайтесь не обидеть их...
- Постараюсь, - пообещал Рус. - Кстати, чем занимается это ваше девятнадцатое подразделение?
- Орнитологией, - радостно улыбнулся Петр Николаевич. - Редкими птицами. Вы как раз кое-что прочитали про них...
***
Рус дошел до дому, что называется, “на автомате” и первое, что сделал, заперев за собой дверь, - сунул голову под струю ледяной воды в умывальнике. Потом привел себя в порядок и положил пакет дока Кросса в маленький домашний сейф.
Сразу после этого вдруг понял, что делать ему в ближайшие три часа, оказывается, совершенно нечего. Он отдал дань охватившей его подозрительности - потратил с четверть часа на то, чтобы привести систему сигнализации и старенькую сервисную автоматику своего дома в сторожевой режим, взял со стола свой ноутбук - потертый, но надежный - и побрел на кухню. Там он вытащил из холодильника пиво, достал с полки сырные крекеры и заклинился в привычном углу с компьютером на коленях - читать справку по Миру Молний из сетевой энциклопедии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140