Эта «груша» со всем движимым и недвижимым имуществом принадлежала банковскому служащему Порту. Словно опытный гид, он показал нам все до блеска вылизанные углы и закоулки дома, не пропусти в даже туалета, чистотой которого американцы гордятся не менее, чем своей машиной.
После такой экскурсии хозяин занялся, приготовлением коктейлей. В это время пришла сестра мистера Порта с мужем. Вскоре в руках у женщин были бокалы со смесью вермута и виски — «манхэттен», а мужчины получили так называемую «кровавую Мери» — смесь водки, томатного и лимонного сока. Американцы так мастерски сбивают коктейли, что мне всегда казалось, будто все граждане США прошли специальные курсы но их изготовлению. Вскоре хозяйка увела свою гостью в подвальное помещение, где был оборудован настольный теннис. Обе оказались страстными поклонницами этого вида спорта.
Не успели женщины скрыться в проеме дверей, ведущих в подвальное помещение, как мистер Норт прищурил глаз и, прижав палец к губам, прошептал:
— Вы ие слышали последний анекдот? Нет? Муж приходит в родильный дом, где лежит его жена. Врач, увидев его, не может скрыть удивления: «Вы белый, и ваша жена белая, а родился у вас знаете кто? Негритенок!» — «Я не виноват,— оправдывается «счастливый» отец.— Я все время предупреждал жену, чтобы она не пила столько черного кофе!»
Мистер Норт откинулся на стуле в припадке неудержимого хохота. Прыснул и муж его сестры. Этот банальный анекдот мы слышали, вероятно, с год назад по телевидению, его передавали по радио. А для мистера Нор-та он все еще был «последним»! Надо полагать, что этой «новинкой» он и впредь будет развлекать гостей, которые Посетят его по приглашению, вывешенному на доске в здании ООН.
Когда вернулись женщины, гостеприимные хозяева ра-створили дверь в столовую. Стол был уставлен яствами, но но было видно ни, одной бутылки: напитки остались в другой комнате, там, где мы пили коктейли. У американцев такая традиция: питье с едой несовместимы. В барах не едят, а в закусочных вам не подадут и рюмки вина.
Кофе мы пили в библиотеке. Из-за книжных полок, которыми были заставлены все четыре стены просторной комнаты, доносились звуки музыки. Разговор направлял хозяин. Полчаса речь шла об автомобилях, новых покрышках, сортах бензина и его стоимости, до тех пор, пока хозяйка, словно мяч в игре, не подхватила беседу и не направила ее по новому руслу. Теперь вместо октанов горючего не менее живо обсуждалась калорийность пищи. Решался вопрос, что полезнее для пищеварения: пареные яйца или яичница, почему следует употреблять по сливочное масло, а маргарин, чего не надо есть беременным.
Весь этот почти часовой разговор между хозяевами и их родственниками был настолько «увлекателен», что я про себя последними словами обругал доску объявлений в здании ООН, приведшую меня в это «занимательное» место. Твердо решив прервать беседу о калориях, которые необходимы каждому организму, я подошел к книжной полке и попробовал достать томик, на корешке которого прочел: «Э. Хемингуэй. Опасное лето». Потянул раз, еще раз, по книга не двинулась с места. Вежливо улыбаясь, я бросил вопросительный взгляд на мистера Норта. Он ответил неопределенной улыбкой. Я потянул сильнее — и поднял с места сразу 20 или 30 стоявших в ряд томиков. Все вместе они оказались настолько легкими, что я, растерявшись, выпустил книги из рук. Они упали на пол с деревянным стуком. И тут я наконец понял: это были не книги, а лишь бутафория! Значит, мы пили кофе не в библиотеке, а на складе искусно расписанных деревяшек! И мне стало понятно, почему вся наша беседа носила такой откровенно деревянный привкус.
Хоть разговор и был пустым и гулким, как выдолбленное дерево, но хозяин наш все же обладал одному ему присущими особенностями и чертами характера. Такого человека мне до того дня встречать не приходилось и, надеюсь, не придется в будущем. Но разве можно именно этому человеку повесить на грудь бирку с пометкой: «Средний американец»?
Возвращаясь домой, я радовался, что есть американцы, которые покупают не деревянные муляжи, а настоящие книги, и в немалом количестве. Ведь в США мы пускается много различных книг, и в их число произведения замечательных сынов американского народа — Уильяма Фолкнера, Теодора Драйзера, Джека Лондона, Роберта Фроста, Эрнеста Хемингуэя, Марка Твена и многих, других талантливых писателей. Я хорошо понимал, что деревянные книжки на полках нашего гостеприимного хозяина - это и Америка, но и не Америка, что настоящих книг и ЭТОЙ стране все же больше, чем деревянных.
Американцы — парод необыкновенно практичный, хотя употребляют удивительно непрактичную и страшно неудобную систему мер и весов. Их практичность выросла и воспиталась в неустанной борьбе за жизнь, за доллар. Они превосходно понимают пользу хорошего сервиса и даже подводят под это научную базу. Более 200 учреждений в стране занимаются вопросами усовершенствования труда,. 50 школ ведут подготовку специалистов в этой области. Почти во всех университетах читается специальный курс по управлению и организации труда.
Фирмы приглашают специалистов, которые, глубоко и всесторонне изучив процесс производства и управления, вносят свои предложения по усовершенствованию. Такие специалисты работают с хронометром в руке. Предложения их, даже если они на первый взгляд кажутся не (-лишком существенными, после внедрения всегда дают большую экономию времени и средств. «И в маленькой голове может родиться большая и полезная идея!»—любят повторять американцы.
Во многих учреждениях США нет машинисток. К столу с пишущей машинкой подходит каждый, кому надо что-нибудь напечатать. Стенографистки есть только у директоров крупных фирм и компаний. Секретарши — это не просто служащие без специальности, а работники высокой квалификации, получившие специальную подготовку.
В крупных государственных учреждениях служащие располагаются обычно в больших залах, а не в отдельных кабинетах. Только высшие чиновники сидят в отдельных кабинетах со стеклянной дверью, дабы всем видно было, на месте ли начальник, а начальник, не выходя из комнаты, мог бы наблюдать за своими подчиненными.
В учреждениях никогда не бывает очередей, так как все посетители строго соблюдают время, назначенное им заранее. Если перед визитом в учреждение вы позвонили туда по телефону и узнали, что вас примут в 10 часов 25 минут, то можете быть уверены, что именно так и будет. Опоздаете — пеняйте на себя. Американцы знают, что с человеком, который вчера сказал «да», а сегодня «нет», не стоит иметь дела.
Американские служащие просто не могут позволить себе роскошь плохо работать: за малейшую оплошность их немедленно увольняют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
После такой экскурсии хозяин занялся, приготовлением коктейлей. В это время пришла сестра мистера Порта с мужем. Вскоре в руках у женщин были бокалы со смесью вермута и виски — «манхэттен», а мужчины получили так называемую «кровавую Мери» — смесь водки, томатного и лимонного сока. Американцы так мастерски сбивают коктейли, что мне всегда казалось, будто все граждане США прошли специальные курсы но их изготовлению. Вскоре хозяйка увела свою гостью в подвальное помещение, где был оборудован настольный теннис. Обе оказались страстными поклонницами этого вида спорта.
Не успели женщины скрыться в проеме дверей, ведущих в подвальное помещение, как мистер Норт прищурил глаз и, прижав палец к губам, прошептал:
— Вы ие слышали последний анекдот? Нет? Муж приходит в родильный дом, где лежит его жена. Врач, увидев его, не может скрыть удивления: «Вы белый, и ваша жена белая, а родился у вас знаете кто? Негритенок!» — «Я не виноват,— оправдывается «счастливый» отец.— Я все время предупреждал жену, чтобы она не пила столько черного кофе!»
Мистер Норт откинулся на стуле в припадке неудержимого хохота. Прыснул и муж его сестры. Этот банальный анекдот мы слышали, вероятно, с год назад по телевидению, его передавали по радио. А для мистера Нор-та он все еще был «последним»! Надо полагать, что этой «новинкой» он и впредь будет развлекать гостей, которые Посетят его по приглашению, вывешенному на доске в здании ООН.
Когда вернулись женщины, гостеприимные хозяева ра-створили дверь в столовую. Стол был уставлен яствами, но но было видно ни, одной бутылки: напитки остались в другой комнате, там, где мы пили коктейли. У американцев такая традиция: питье с едой несовместимы. В барах не едят, а в закусочных вам не подадут и рюмки вина.
Кофе мы пили в библиотеке. Из-за книжных полок, которыми были заставлены все четыре стены просторной комнаты, доносились звуки музыки. Разговор направлял хозяин. Полчаса речь шла об автомобилях, новых покрышках, сортах бензина и его стоимости, до тех пор, пока хозяйка, словно мяч в игре, не подхватила беседу и не направила ее по новому руслу. Теперь вместо октанов горючего не менее живо обсуждалась калорийность пищи. Решался вопрос, что полезнее для пищеварения: пареные яйца или яичница, почему следует употреблять по сливочное масло, а маргарин, чего не надо есть беременным.
Весь этот почти часовой разговор между хозяевами и их родственниками был настолько «увлекателен», что я про себя последними словами обругал доску объявлений в здании ООН, приведшую меня в это «занимательное» место. Твердо решив прервать беседу о калориях, которые необходимы каждому организму, я подошел к книжной полке и попробовал достать томик, на корешке которого прочел: «Э. Хемингуэй. Опасное лето». Потянул раз, еще раз, по книга не двинулась с места. Вежливо улыбаясь, я бросил вопросительный взгляд на мистера Норта. Он ответил неопределенной улыбкой. Я потянул сильнее — и поднял с места сразу 20 или 30 стоявших в ряд томиков. Все вместе они оказались настолько легкими, что я, растерявшись, выпустил книги из рук. Они упали на пол с деревянным стуком. И тут я наконец понял: это были не книги, а лишь бутафория! Значит, мы пили кофе не в библиотеке, а на складе искусно расписанных деревяшек! И мне стало понятно, почему вся наша беседа носила такой откровенно деревянный привкус.
Хоть разговор и был пустым и гулким, как выдолбленное дерево, но хозяин наш все же обладал одному ему присущими особенностями и чертами характера. Такого человека мне до того дня встречать не приходилось и, надеюсь, не придется в будущем. Но разве можно именно этому человеку повесить на грудь бирку с пометкой: «Средний американец»?
Возвращаясь домой, я радовался, что есть американцы, которые покупают не деревянные муляжи, а настоящие книги, и в немалом количестве. Ведь в США мы пускается много различных книг, и в их число произведения замечательных сынов американского народа — Уильяма Фолкнера, Теодора Драйзера, Джека Лондона, Роберта Фроста, Эрнеста Хемингуэя, Марка Твена и многих, других талантливых писателей. Я хорошо понимал, что деревянные книжки на полках нашего гостеприимного хозяина - это и Америка, но и не Америка, что настоящих книг и ЭТОЙ стране все же больше, чем деревянных.
Американцы — парод необыкновенно практичный, хотя употребляют удивительно непрактичную и страшно неудобную систему мер и весов. Их практичность выросла и воспиталась в неустанной борьбе за жизнь, за доллар. Они превосходно понимают пользу хорошего сервиса и даже подводят под это научную базу. Более 200 учреждений в стране занимаются вопросами усовершенствования труда,. 50 школ ведут подготовку специалистов в этой области. Почти во всех университетах читается специальный курс по управлению и организации труда.
Фирмы приглашают специалистов, которые, глубоко и всесторонне изучив процесс производства и управления, вносят свои предложения по усовершенствованию. Такие специалисты работают с хронометром в руке. Предложения их, даже если они на первый взгляд кажутся не (-лишком существенными, после внедрения всегда дают большую экономию времени и средств. «И в маленькой голове может родиться большая и полезная идея!»—любят повторять американцы.
Во многих учреждениях США нет машинисток. К столу с пишущей машинкой подходит каждый, кому надо что-нибудь напечатать. Стенографистки есть только у директоров крупных фирм и компаний. Секретарши — это не просто служащие без специальности, а работники высокой квалификации, получившие специальную подготовку.
В крупных государственных учреждениях служащие располагаются обычно в больших залах, а не в отдельных кабинетах. Только высшие чиновники сидят в отдельных кабинетах со стеклянной дверью, дабы всем видно было, на месте ли начальник, а начальник, не выходя из комнаты, мог бы наблюдать за своими подчиненными.
В учреждениях никогда не бывает очередей, так как все посетители строго соблюдают время, назначенное им заранее. Если перед визитом в учреждение вы позвонили туда по телефону и узнали, что вас примут в 10 часов 25 минут, то можете быть уверены, что именно так и будет. Опоздаете — пеняйте на себя. Американцы знают, что с человеком, который вчера сказал «да», а сегодня «нет», не стоит иметь дела.
Американские служащие просто не могут позволить себе роскошь плохо работать: за малейшую оплошность их немедленно увольняют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84