Тысячи подавно виденных мной средних американцев исчезли, вместо них по улице шли, ехали, спешили люди — старые и молодые, богатые и бедные, веселые и печальные, мужчины и женщины.
Нет, никому не удастся создать образ среднего американца — эту ширму для прикрытия контрастов и язв капиталистического мира. Люди ие декоративный куста [шик акации, которому при помощи садовых ножниц можно придать любую форму. В Америке нет среднего американца, как нет в России среднего русского, а в Литве — среднего литовца, как нет в мире средней матери, среднего предательства, средних слез.
В Лос-Анджелесе, Диснейленде я видел плакат, на котором были написаны слова Генриха Гейне: «Каждый человек— это мир, который с ним рождается и с ним умирает. Под каждой могильной плитой лежит всемирная история». Я не знаю, кто и почему здесь написал такие слова, по они заставляют задуматься.
ПРОДАВЕЦ СМЕХА
Человек должен быть радостен или грустен; довольство — тепленькая похлебка для чревоугодников и сопляков.
Юджин О'Нейл, американский драматург
Человек отличается от всех других созданий способностью смеяться.
Надпись на могиле неизвестного
В Нью-Йорке, на шумном Бродвее, я часто встречал человека с пустыми рукавами пиджака. Он продавал сувениры с подвешенного на грудь лотка. На спине у пего был прикреплен плакатик с надписью: «Продаю смех. Покупайте только у меня — ведь я воевал за вас во Вьетнаме».
Кое-кто из прохожих останавливался, покупал за два доллара «кулек смеха» и тут же испытывал его. Стоило только потянуть за тесемку, и из кулька раздавался громкий, поистине сатанинский смех. В эту минуту казалось, что смеется не только пестрый Бродвей, не только огромный каменный Нью-Йорк, но и вся Америка.
В одном американском журнале был напечатан портрет генерала, опоздавшего вручить раненному во Вьетнаме солдату почетную награду. С застывшим, словно каменным, лицом, угрюмый генерал возлагает холодную тяжелую медаль па голую, остывшую грудь умершего солдата. Рядом стоит сестра милосердия, и по щекам ее катятся слезы.
Мне показалось, что плачет не только эта медсестра на фотоснимке, но и все американские матери: ведь солдат погиб, не защищая свою родину, а грабя и убивая других далеко от своей родины.
За те годы, что я прожил в США, я видел не только слезы и слышал не один смех. Я вблизи заглянул в лицо капитализма атомного века и увидел и впечатляющие результаты труда талантливого народа, и глубокие, словно траншеи, прорезающие поля сражений, морщины противоречий и недугов. Об Америке можно много узнать не только путешествуя по этой стране.
В детстве меня мучило желание сосчитать, сколько же на свете солнц, если каждое утро на востоке встает, а потом исчезает за линией горизонта на западе повое светило... Я мечтал, когда вырасту, отправиться на поиски осколков солнца — ведь оно к вечеру падает с неба и не может не разбиться! Я даже знал, в какой стране надо искать эти осколки: она называется Америкой. И еще знал, что в этой стране все ломается, потому что наш безрукий сосед, который из Литвы поехал в США, потом вернулся обратно, то и дело повторял: «Америка сломала мою жизнь».
В мечтах я переплывал бесчисленные! моря п океаны и попадал в Америку; мне явственно представлялась картина, как я брожу среди раскаленных кусков солнца, разыскиваю руку нашего соседа и осколки его разбитой жизни.
Потом, я слышал и в книгах читал, будто американцы не могут простить европейцам того, что именно они открыли Америку, а не наоборот... Что американцы ездят в автомобилях... Любят коктейли... Восторгаются русским балетом... Что они убивают своих лучших президентов... Богобоязненны... Трудолюбивы... Обладают чувством юмора...
Эти детские представления и все, что я слышал и читал об Америке, вспомнились мне под гул реактивного самолета, который нес меня в эту страну.Подтвердится ли то, что я читал и слышал об Америке?
Америка — страна большая, созданная крепкими, жилистыми руками смелого, энергичного народа, который пришел сюда через моря и океаны. Одни покинули родную землю, потому что им грозила опасность умереть с голоду, другие беямли от уготованной им петли, третьи устремились в Америку, ослепленные золотым миражем, надеясь на легкое и быстрое обогащение. Умелые руки людей превратили сталь и бетон в гигантские небоскребы и легкие мосты, в хитросплетения линий подземной железной дороги, а из привезенной в сердцах переселенцев мечты о новой родине и тяги к свободе родилась упорная, до сих пор не прекращающаяся борьба за свои права.
Американец — это продукт переплавки множества наций в огромном котле, и все же он не создан но единой химической формуле. Один парижанин хвалился: «Вы можете раздеть американца догола, оставив только очки,— мне и этого будет достаточно, чтобы распознать, что он— американец». Это, конечно, преувеличение, и все же американского солдата в разных частях света узнают подчас не по документам й форме, а по его поведению.
Как у всякого народа, у американцев есть свои, присущие только им черты. В первый же день моего первого приезда в Соединенные Штаты Америки я убедился, что американцы любят улыбаться.
Управляющий гостиницей «Кембридж» — подстриженный под ежика молодой человек в клетчатом пиджаке — кланялся и улыбался.
— О, вы из Советского Союза! Очень приятно! У нас живет еще несколько таких семей. Работают в ООН. Вы будете себя чувствовать как дома. Рекомендую не брать номер в нижних этажах: вверху не слышен уличный шум, меньше пыли. Предлагаю две комнаты и кухню с электрической плитой. Советую с окнами на 86-ю стрит: широкая улица и слева открывается вид на Гудзон. Телефон есть, телевизор получите напрокат. Прошу вас осмотреть. Мы к вашим услугам.
Управляющий коротко, ясно и вежливо объяснил нам все, что мы хотели узнать, вручил ключи от номера и дал в качестве провожатого белозубого, улыбающегося негра. Поднимаясь в лифте, моя дочь, задрав голову, следила, как на табло зажигались и гасли сигналы с указанием этажа. При этом она считала вслух:
— Раз, два, три, четыре...
После цифры «12» появился 14-й этаж.
— А почему нет тринадцатого? — удивленно спросила меня дочь.
Негр, по-видимому, знал все языки на свете, в том числе и литовский, особенно если на нем говорят дети, и потому, вертя на пальце ключ, тут же дал объяснение: «13» очень плохое число! В хороших домах Америки нет 13-го этажа, 13-го номера квартиры, хорошие театры по ставят 13-го ряда, 13-го кресла, У нас в гостинице пет 13-го этажа,— значит, это хорошая гостиница!»
Отпирая дверь, он неожиданно рассмеялся:
— Я родился в семье тринадцатым, но мне никто не говорит, что я четырнадцатый...
И он снова улыбнулся.Комнаты, которые нам показали, были устланы зеленым ковром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Нет, никому не удастся создать образ среднего американца — эту ширму для прикрытия контрастов и язв капиталистического мира. Люди ие декоративный куста [шик акации, которому при помощи садовых ножниц можно придать любую форму. В Америке нет среднего американца, как нет в России среднего русского, а в Литве — среднего литовца, как нет в мире средней матери, среднего предательства, средних слез.
В Лос-Анджелесе, Диснейленде я видел плакат, на котором были написаны слова Генриха Гейне: «Каждый человек— это мир, который с ним рождается и с ним умирает. Под каждой могильной плитой лежит всемирная история». Я не знаю, кто и почему здесь написал такие слова, по они заставляют задуматься.
ПРОДАВЕЦ СМЕХА
Человек должен быть радостен или грустен; довольство — тепленькая похлебка для чревоугодников и сопляков.
Юджин О'Нейл, американский драматург
Человек отличается от всех других созданий способностью смеяться.
Надпись на могиле неизвестного
В Нью-Йорке, на шумном Бродвее, я часто встречал человека с пустыми рукавами пиджака. Он продавал сувениры с подвешенного на грудь лотка. На спине у пего был прикреплен плакатик с надписью: «Продаю смех. Покупайте только у меня — ведь я воевал за вас во Вьетнаме».
Кое-кто из прохожих останавливался, покупал за два доллара «кулек смеха» и тут же испытывал его. Стоило только потянуть за тесемку, и из кулька раздавался громкий, поистине сатанинский смех. В эту минуту казалось, что смеется не только пестрый Бродвей, не только огромный каменный Нью-Йорк, но и вся Америка.
В одном американском журнале был напечатан портрет генерала, опоздавшего вручить раненному во Вьетнаме солдату почетную награду. С застывшим, словно каменным, лицом, угрюмый генерал возлагает холодную тяжелую медаль па голую, остывшую грудь умершего солдата. Рядом стоит сестра милосердия, и по щекам ее катятся слезы.
Мне показалось, что плачет не только эта медсестра на фотоснимке, но и все американские матери: ведь солдат погиб, не защищая свою родину, а грабя и убивая других далеко от своей родины.
За те годы, что я прожил в США, я видел не только слезы и слышал не один смех. Я вблизи заглянул в лицо капитализма атомного века и увидел и впечатляющие результаты труда талантливого народа, и глубокие, словно траншеи, прорезающие поля сражений, морщины противоречий и недугов. Об Америке можно много узнать не только путешествуя по этой стране.
В детстве меня мучило желание сосчитать, сколько же на свете солнц, если каждое утро на востоке встает, а потом исчезает за линией горизонта на западе повое светило... Я мечтал, когда вырасту, отправиться на поиски осколков солнца — ведь оно к вечеру падает с неба и не может не разбиться! Я даже знал, в какой стране надо искать эти осколки: она называется Америкой. И еще знал, что в этой стране все ломается, потому что наш безрукий сосед, который из Литвы поехал в США, потом вернулся обратно, то и дело повторял: «Америка сломала мою жизнь».
В мечтах я переплывал бесчисленные! моря п океаны и попадал в Америку; мне явственно представлялась картина, как я брожу среди раскаленных кусков солнца, разыскиваю руку нашего соседа и осколки его разбитой жизни.
Потом, я слышал и в книгах читал, будто американцы не могут простить европейцам того, что именно они открыли Америку, а не наоборот... Что американцы ездят в автомобилях... Любят коктейли... Восторгаются русским балетом... Что они убивают своих лучших президентов... Богобоязненны... Трудолюбивы... Обладают чувством юмора...
Эти детские представления и все, что я слышал и читал об Америке, вспомнились мне под гул реактивного самолета, который нес меня в эту страну.Подтвердится ли то, что я читал и слышал об Америке?
Америка — страна большая, созданная крепкими, жилистыми руками смелого, энергичного народа, который пришел сюда через моря и океаны. Одни покинули родную землю, потому что им грозила опасность умереть с голоду, другие беямли от уготованной им петли, третьи устремились в Америку, ослепленные золотым миражем, надеясь на легкое и быстрое обогащение. Умелые руки людей превратили сталь и бетон в гигантские небоскребы и легкие мосты, в хитросплетения линий подземной железной дороги, а из привезенной в сердцах переселенцев мечты о новой родине и тяги к свободе родилась упорная, до сих пор не прекращающаяся борьба за свои права.
Американец — это продукт переплавки множества наций в огромном котле, и все же он не создан но единой химической формуле. Один парижанин хвалился: «Вы можете раздеть американца догола, оставив только очки,— мне и этого будет достаточно, чтобы распознать, что он— американец». Это, конечно, преувеличение, и все же американского солдата в разных частях света узнают подчас не по документам й форме, а по его поведению.
Как у всякого народа, у американцев есть свои, присущие только им черты. В первый же день моего первого приезда в Соединенные Штаты Америки я убедился, что американцы любят улыбаться.
Управляющий гостиницей «Кембридж» — подстриженный под ежика молодой человек в клетчатом пиджаке — кланялся и улыбался.
— О, вы из Советского Союза! Очень приятно! У нас живет еще несколько таких семей. Работают в ООН. Вы будете себя чувствовать как дома. Рекомендую не брать номер в нижних этажах: вверху не слышен уличный шум, меньше пыли. Предлагаю две комнаты и кухню с электрической плитой. Советую с окнами на 86-ю стрит: широкая улица и слева открывается вид на Гудзон. Телефон есть, телевизор получите напрокат. Прошу вас осмотреть. Мы к вашим услугам.
Управляющий коротко, ясно и вежливо объяснил нам все, что мы хотели узнать, вручил ключи от номера и дал в качестве провожатого белозубого, улыбающегося негра. Поднимаясь в лифте, моя дочь, задрав голову, следила, как на табло зажигались и гасли сигналы с указанием этажа. При этом она считала вслух:
— Раз, два, три, четыре...
После цифры «12» появился 14-й этаж.
— А почему нет тринадцатого? — удивленно спросила меня дочь.
Негр, по-видимому, знал все языки на свете, в том числе и литовский, особенно если на нем говорят дети, и потому, вертя на пальце ключ, тут же дал объяснение: «13» очень плохое число! В хороших домах Америки нет 13-го этажа, 13-го номера квартиры, хорошие театры по ставят 13-го ряда, 13-го кресла, У нас в гостинице пет 13-го этажа,— значит, это хорошая гостиница!»
Отпирая дверь, он неожиданно рассмеялся:
— Я родился в семье тринадцатым, но мне никто не говорит, что я четырнадцатый...
И он снова улыбнулся.Комнаты, которые нам показали, были устланы зеленым ковром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84