Однажды, проезжая по пресловутой сороковой, я обнаружил, что у меня спустила камера. Как выяснилось вскоре, была виновата не дорога, а торговец в Нью-Йорке, который всучил мне заклеенную камеру вместо новой. Поблизости не было ремонтной станции, и поэтому я решил своими силами заменить колесо запасным. Работая,
я скоро почувствовал, что день необыкновенно жаркий, и, когда, забывшись, смахнул вымазанной в машинном масле рукой капли пота со лба, вдруг услышал веселый смех остановившегося неподалеку негра:
— Плохи ваши дела! Ведь теперь вас до самого Вашингтона никто не пустит в ресторан: вы черпы, как негр.
Подойдя к машине, где сидела жена негра и четверо детей, я поинтересовался, какая у него беда, так как машина стояла с открытым капотом.
— Ничего, моя тарахтелка еще держится. Я открыл капот, потому что на этой дороге останавливаться можно только в случае аварии. Мы проголодались, а для любой закусочной у дороги у нас слишком черная кожа. Что же прикажете делать?
Его сын с огромными, как сливы, глазами, высунув головенку в окно, успокоил меня:
— Не бойтесь, вас пустят в ресторан. Вы ведь не настоящий негр.
«Сороковую надо вспахать и засеять кукурузой,— доказывал американский журналист своим африканским собратьям по перу, выпив в баре ООН несколько коктейлей подряд.— Она компрометирует нашу демократию».
Если бы трактором и плугом можно было перепахать все недоразумения, возникающие в сфере международных отношений из-за расовой дискриминации, то, право же, Белый дом давным-давно взялся бы за эту работу!
Направляясь как-то из Ричмонда в Дарем, группа советских журналистов, в числе которых был и я, остановила машину возле ветхого домишка, из которого тут же, как горох, один за другим посыпались маленькие негритята. В дверях показался отец и позвал детей в дом. Только позже, узнав, кто мы такие, он извинился и объяснил: «Живем у дороги, со всякими людьми приходится сталкиваться. Недавно остановился автомобиль, и сидевший в нем мужчина попросил моего мальчика протереть ветровое стекло. Когда мальчонка, выполнив просьбу, протянул руку за мелочью, владелец машины плюнул ему в лицо и
уехал». Редактор негритянского журнала «Кэролайн тайме» Гюйс Остин пригласил нас к себе домой и познакомил с женой — учительницей негритянской школы. Оба гордятся тем, что в их доме когда-то ночевал Поль Робсон. «Три
процента жителей нашего города,— сказал Остин,— негры. Они работают на самых тяжелых работах и получают самое низкое вознаграждение. На фабриках и заводах, где есть профсоюзные организации, они тоже разделены по расовому признаку: профсоюз для белых и профсоюз для черных. Мы энергично боремся за свои права, но это нелегко, потому что некоторые профсоюзные лидеры поддерживают расистов».
В особенно трудных условиях находятся негры южных штатов. В штате Южная Каролина, на дороге № 9, я заметил негра, шедшего за плугом. Я остановился и заговорил с ним. Через несколько минут подбежала женщина с криком: «Не мешайте моему цветному работать!» Негр склонил голову ниже, чем мул в упряжке, и снова взялся за рукоятку плуга. Тогда я заговорил с женщиной. Она оказалась болтливой и рассказала, что негр обрабатывает ее землю исполу; что в прошлом году была засуха и урожай погиб, а у этого негра девять детей, и они бы умерли с голоду, если бы она не дала ему зерна. Теперь он ее постоянный должник и привязан к ее земле. Он не в состоянии вернуть долг, а не отдав долг, не может уехать, так как ему грозит тюрьма. И таких негров-рабов в южных штатах США тысячи.
Бойт-стрит в городе Монро прославилась на весь мир. Здесь негры воздвигли баррикады перед бандитами ку-клукс-клана. Зайдя в первый же дом на этой улице, я нашел в темной комнатушке старушку негритянку и двух молодых людей. Сначала они испугались, но, узнав, кто я, разговорились.
— У нас есть суды,— говорила старушка,— но нет правды. У нас много тюрем, но в них сидят невинные люди, а преступники гуляют на свободе. Расисты застрелили на улице негра-прохожего, отца пятерых детей, Тан-дербрука. Хотя известно, из какого дома стреляли, виновный так и не найден. А расисты через две недели выстрелили еще в одного негра. Прибыла полиция и, вместо того чтобы броситься искать преступника, арестовала раненого. Столкновения и судебные процессы не утихают в городке и по сей день.
Закатилось солнце. На небе вспыхнули звезды — одновременно для всех: и для негров, и для белых. Вечер был душный. Через открытое окно издали доносилась печальная мелодия песни «Настал вечер, черный, как я».
Старушка подвела меня к двери и показала отверстие, пробитое пулей:
— Вчера вечером эту же песню пела моя внучка, вот тут, на пороге, возле открытой двери. Вдруг промчался автомобиль, и оттуда раздался выстрел. К счастью, мимо. Внучка всю ночь после этого плакала. И не от страха. А потому, что ее молодое сердце против тех несправедливостей, которые она видит вокруг.
...В Северной Каролине, в небольшом городке Монро, мы зашли к врачу-негру Альберту Пери. Возле его кровати я заметил ружье. Хозяин перехватил мой взгляд:
— Это ружье предназначено только для защиты. Голос врача звучал твердо, лицо было серьезно.
— Рассказать вам о себе? Хорошо. Но раньше мне бы хотелось рассказать вам о Роберте Вильямсе, который вынужден был искать убежища за границей, «доле о поцелуях» и еще кое-какие городские новости. После этого вам сразу станет понятно, почему в штатах Алабама, Миссисипи и других тюрьмы не вмещают негров, почему на демонстрацию против расизма вместе со взрослыми выходят дети, почему пламя борьбы пылает везде, где только стоят хижины дяди Тома.
Лето в тот год было невыносимо жаркое. Солнце безжалостно калило землю, и жители городка не знали, как спастись от зноя. Белые дети не вылезали из купален, по черным вход туда был запрещен. Законы сегрегации здесь тверже, чем бетонные плиты тротуаров. Негритянские дети должны были купаться там, где течение опасно. В конце концов утонуло несколько ребятишек. Рыдания матерей переполнили чашу терпения. Хотя черные и знали, что в городе есть штаб куклуксклановцев, они тем не менее устроили демонстрацию на городской площади, требуя разрешить черным покупать продукты в магазинах, где их покупают белые, открыть для черных вход в парки и купальни. Узнав об этом, белые расисты с воинственными криками устремились к центру города. Ослепленные звериной ненавистью, они набросились на демонстрантов. Пролилась кровь. Жертвы мирной демонстрации обратились за помощью в полицию. Но полиция в этой стране не защищает бесправных. И тогда жители негритянского гетто вспомнили слова их руководителя Роберта Вильямса, что ненависть расистов можно одолеть, только объединив свои силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84