ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Но, говоря о преступлениях американского империализма во Вьетиамо, нельзя обойти и статистику.
Почти все американцы знают, что от сброшенных над Хиросимой и Нагасаки атомных бомб погибло более четверти миллиона людей, но не все они ясно представляют себе, что все это значит на практике. Понять это им мешает то, что с 1812—1814 годов ни один иностранный солдат с оружием в руках не перешагнул границ этой страны; ни один американский ребенок, ни одна мать не были убиты сброшенными на их землю бомбами. Ужасы войны для американцев старательно лакирует хитрая буржуазная пропаганда: все — сгоревшие города, сбитые самолеты, пролитую кровь и раненых солдат — она переводит на доллары. Многие американцы довольно точно знали, сколько стоит один день войны во Вьетнаме. Вспоминаю, как один мой знакомый американец критиковал правительство за то, что оно не стремится удешевить день войны хотя бы на 10 центов...
Его образ мыслей понять нетрудно, если вспомнить, что во время первой и второй мировых войн Соединенные Штаты Америки благодаря военным заказам избавились от безработицы, подняли заработную плату рабочим. В то время как в разных странах земного шара текли реки крови, большая часть американских семей ликвидировала долги и даже сделала накопления. Только эта, вьетнамская, война нанесла ощутимый удар по их карману.
Институты по формированию общественного мнения, находящиеся под опекой Пентагона, доказывают, что война в широком смысле этого слова явление не такое уж отрицательное, так как она двигает вперед... науку и технику.
Однажды я решил поздравить моего друга-американца, послав ему открытку с каким-нибудь символом мира. Открыток в витрине магазина было выставлено великое множество, на все случаи жизни. Но нужной мне открытки не оказалось.
— Хочешь мира — готовься к войне,— сказал мне продавец.— Купите с изображением взрыва атомной бомбы.
Я удивленно посмотрел на него. Чисто выбритое лицо, белоснежный воротничок, а в водянистых глазах один лишь бизнес.
— Да,— подтвердил он.— Атомная бомба — это символ мира. Она помогла нам осилить японских милитаристов.
— Сброшенные вами атомные бомбы — это позор века,— парировал я.
— Мы первыми ее создали, первыми должны были ее и испытать. И в конце концов, мы испытали ее, защищая свою страну.
Так рассуждает не только этот продавец открыток, но и многие другие американцы. Так думают те, мозги которых забиты буржуазной пропагандой. Если раньше уважающий себя американец, пригласив к себе гостя, говорил с ним только о доходах, автомобиле и кухне, то теперь разговор неизбежно заходит о войне. Стараясь ни в коем случае «не вмешиваться» в политику, американцы говорят не об определенной войне, а о войне абстрактной, о войне «вообще».
Наша машина въехала в обсаженную каштанами аллею мотеля и остановилась рядом с другими, такими же запыленными. Хозяин приветливо нам улыбнулся, спросил, какие мы предпочитаем коктейли.
Нас познакомили с другими гостями. Среди них оказалось много врачей. Когда гости уселись в удобные кресла в тени каштанов, разговор, как обычно, начался с автомобилей. Потом кто-то обмолвился об удобствах воздушного сообщения. Одни были за воздушные гиганты, скорость которых превышает скорость звука, другие — за передвижение только на велосипедах. Отсюда мысли собравшихся устремились в космос, достигли Луны, а затем, без видимых затруднений, и Марса.
— Марс — планета войны. А почему нет планеты мира?
— Планета мира — это Земля,— сказал хозяин.
Все громко рассмеялись. Это был парадокс. Хозяин изобразил на лице смущение.
— Планета мира — это ваш дом! — решил исправить положение один из гостей.
— А почему вы думаете, что «война» — это понятие отрицательное, а «мир» — положительное? — спросил один из врачей, удобно растянувшись в кресле и бросив пестрый пиджак на траву у своих ног.
— Потому что война — это война...
— Ну а пирог — это пирог. Но нельзя же за это осуждать его. Я согласен с этим англичанином Андрески и нашим соотечественником генералом Джорджем Паттоном, которые считают, что война — это высочайшее и весьма полезное испытание для человека.
— Ну разве станет генерал Паттои осуждать войну, если это его профессия?
— А зачем вообще осуждать войну и военных, если она во все времена была и будет двигателем цивилизации и прогресса?
В этом обществе врачей, видимо, никто не предполагал, что их товарищ выскажет такую точку зрения. А он, потягивая коктейль, продолжал:
— Война, а не мир была самым верным поводырем человека к вершинам сегодняшней цивилизации. Почти вся зафиксированная история людей — это история войн. Кто-то подсчитал, что со дня рождества Христова па один мирный год приходится пять лет войны.
— Но уж сам-то Христос был за мир!
— За это его и распяли. Надо было ему собрать своих апостолов и начать войну. Он бы большего добился.
— В моем доме не критикуют религию и правительство,— улыбаясь, заметил хозяин.
— Защищая войну, я нахожусь на стороне правительства! — Гость в пестром пиджаке поклонился хозяину и продолжал: — Если бы человек не вытесал топор и не швырнул его во врага, он бы до сих пор бродил в джунглях среди зверей и боялся за свою жизнь... Только войны, сначала мелкие, а потом огромные, сделали человека могучим. Вы мне не верите? Войны научили человека общественной организации. Победу одерживали те, кто были лучше организованы. Войны привили нам понимание демократии: воинская дисциплина не считается с титулами и привилегиями, перед приказом командира все равны. Война создала промышленность. Индустриализация началась в тех государствах, которые вели крупные войны и владели миром. Война развила и науку. Первая мировая война дала танк, который позже стал трактором и бульдозером. Вторая мировая война дала ракеты, реактивные моторы, которые позже выросли в космические корабли. Атомная бомба превратилась в атомную электростанцию. И наконец, война развивает искусство, литературу. Разве появился бы шедевр Гомера, если бы не было Троянской войны?
Врач говорил и говорил. Другие слушали. Никто его не прерывал. Когда он копчил, воцарилась тишина.
— Вы говорили очень интересно,— сказал его сосед,— но неубедительно.
— Пожалуйста, выскажитесь с большей убедительностью,— ответил врач.
— Сын моего брата погиб во Вьетнаме,— только и ответил тот.
Все почувствовали себя неловко. Положение спас хозяин:
— Бефы будем жарить там, под деревьями,— сказал он, и все поднялись с кресел.
Я до сих пор не знаю, говорил ли тот врач о прогрессивной роли войны искренне или в насмешку над теми, кто думает подобным образом, но одно ясно: бомбы, которые американцы сбросили на чужие земли, рвутся на их собственной земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84