» – писали восторженные журналисты.
Гастроли Мессинга по Южной Америке продолжались с неослабевающим успехом…
В гостиной просторного номера отеля на громадном столе горой были свалены букеты цветов, поздравительные записки и адреса в красочных обложках и конвертах.
Вольф Мессинг, Цельмейстер и Кобак сидели за другим столом, значительно меньших размеров, пили утренний кофе и завтракали. Завтрак состоял из булочек, масла и яичницы из двух яиц.
– От господина Карвальо пришло уже третье приглашение на переговоры, – пережевывая хлеб с маслом, сообщил Цельмейстер.
– Кто такой этот Карвальо? – спросил Лева Кобак.
– Да вы что, не знаете, кто такой сеньор Карвальо? Да вы просто дикие европейцы! – Цельмейстер отхлебнул глоток кофе. – Ах, какой замечательный кофе! Только для того, чтобы понять, что такое настоящий кофе, следует побывать в Южной Америке!
– Так кто такой Карвальо? – поддержал Кобака Вольф, наливая в чашку кофе из большого серебряного кофейника.
– Это самый могущественный антрепренер в Бразилии! Организует большинство концертов и турне иностранных знаменитостей по Бразилии и большинству стран Южной Америки. Он спит и видит, как бы нас заманить на гастроли в Рио-де-Жанейро и Монтевидео! Предлагает контракт на три года!
– А почему он третий раз вызывает вас на переговоры? – спросил Лева Кобак, с аппетитом уминая яичницу.
– А я, в отличие от вас, мой тупоголовый Лева, не люблю суетиться под клиентом, – важно ответствовал Питер Цельмейстер. – Пусть до благородного сеньора Карвальо дойдет как следует, что не мы в нем нуждаемся, а он очень нуждается в нас.
– А мы в нем действительно не нуждаемся? – спросил Вольф.
– Да вы что-о?! – со священным ужасом прошептал Цельмейстер. – Карвальо – это концерты в лучших театрах Рио и Сан-Пауло! Это концерты в Венесуэле! Парагвае! Это самые большие гонорары!
– Так какого черта вы тянете?! – вдруг вспылил Вольф. – Гастроли в Аргентине кончаются, а мы не знаем, куда тронемся дальше! Чего вы тянете, импресарио из Вильно!
Я стратег, а вы, господин Мессинг. всего-навсего тактик… Была такая знаменитая воровка в России – Сонька Золотая Ручка. Она любила говорить: «Жадность губит фраеров».
– Что такое фраер? – спросил Лева Кобак.
– Вы не знаете, что такое фраер? – выпучил на него глаза Цельмеистер. – Ну, тогда вы действительно натуральный фраер…
– Вы не ответили на мой вопрос, Питер Мойшевич! – раздраженно напомнил Вольф.
В это время громко затрезвонил большой черный телефонный аппарат, стоявший на полированной тумбочке у окна.
– Это великое изобретение человечества мне уже успело порядком надоесть, – поморщился Цельмеистер. – Бьюсь об заклад, что это как раз сеньор Карвальо.
– Немедленно соглашайтесь на гастроли, – велел Вольф.
– Не учите меня жить, молокосос! – огрызнулся Цельмеистер, направляясь к тумбочке с телефонным аппаратом.
– Он вам грубит, Вольф, – сказал Лева Кобак.
– Он местечковый еврей из Вильно – он не может без грубостей, – усмехнулся Мессинг.
Цельмеистер взял тяжелую телефонную трубку и произнес утробным голосом, кому-то подражая:
– Хэллоу..
В ответ, как горох, посыпалась громкая испанская речь.
– Я вас не понимаю, – перебил Цельмеистер по-немецки. – И, пожалуйста, помедленнее.
Мужской голос стал говорить медленнее, но все равно по-испански.
– Я вас не понимаю… – повторил Цельмеистер.
В трубке яростно выругались, затем женский голос сообщил по-английски, что абонент прервал связь. Цельмеистер повертел трубку в руке, вздохнул:
– Какое же все-таки дурацкое изобретение. – Но не успел он положить трубку на рычаги, как она затренькала снова. Цельмеистер приложил ее к уху: – Хэллоу.
Женский голос сообщил по-английски:
– С вами хочет говорить сеньор Ферейра.
– Хорошо, я буду говорить с ним. – Закрыв ладонью трубку, Цельмеистер спросил громким шепотом: – Кто такой Ферейра?
Вольф и Кобак одновременно пожали плечами. В это время в трубке раздался мужской голос, говорящий по-английски:
– Мистер Мессинг?
– Это импресарио мистера Мессинга. С кем имею честь говорить?
– Ферейра. Себастиан Ферейра, – ответил мужской голос. – Мне нужен мистер Мессинг.
– Кто вы? И чем занимаетесь? И по какому делу вам нужен мистер Мессинг? – холодно и неприступно спрашивал Цельмеистер.
Вольф не выдержал, встал и подошел к Цельмейстеру, забрал у него трубку:
– Мессинг слушает.
– Это Себастиан Ферейра говорит. Скотопромышленник. Мне необходимо переговорить с вами, мистер Мессинг.
– Я слушаю вас.
– Хотелось бы наедине и не по телефону.
– Хорошо, я жду вас у себя в номере.
– Буду через десять минут. – На другом конце провода положили трубку.
Затем женский голос сообщил:
– Связь закончена…
– Попрошу вас освободить мои апартаменты, господа, – улыбнулся Вольф. – Ко мне сейчас пожалует сам сеньор Себастиан Ферейра.
– Ферейра… – припоминая, проговорил Цельмейстер. – Бог мой, это же один из богатейших людей Аргентины! Это скотопромышленник и латифундист! У него столько земли – на ней уместится вся Польша и Литва, вместе взятые! И везде пасутся его коровы, лошади и быки! Ужас! А зачем он к тебе пожалует? Вот уж не думал, что у тебя от меня есть секреты. Может, ты какие-нибудь дела здесь обделываешь? Ну, Вольф, подобного я от тебя не ожидал! Полюбуйтесь, Лева, вот вам и юноша не от мира сего!
– Выметайтесь, выметайтесь… он сейчас придет… Он просил, чтобы мы говорили наедине.
– Но я еще не закончил завтрак! – завопил Цельмейстер и стал быстро доедать яичницу и допивать кофе…
Себастиан Ферейра оказался тем самым седовласым господином, чья дочь на одном из концертов Мессинга вышла на сцену и загадала, чтобы Вольф поцеловал ее.
– Видите ли, мистер Мессинг… – медленно по-английски говорил Ферейра, сидя в кресле и раскуривая толстую сигару – Я один из самых богатых людей в Аргентине, а возможно, и в Южной Америке, и я полагал, что будущее моих детей обеспечено и мне нечего за них беспокоиться… Но случилось то, чего я никак не мог предположить. Случилось ужасное… Моя дочь влюбилась… – Ферейра пыхнул густым облаком дыма, прикрыл глаза и замолчал.
– Что же в этом ужасного? – после паузы тоже по-английски спросил Вольф.
– Ужасное в том, что она влюбилась… в вас, мистер Мессинг… – открыв глаза, сообщил Ферейра. – В самом дурном сне мне такое не могло присниться…
– В меня? – Вольф был поражен и даже не пытался скрыть этого.
– В вас, мистер Мессинг, в вас… уж не знаю, что вы там такое ей внушили… на расстоянии… Вы ведь мастер на такие дела? А Лаура – девочка впечатлительная… пылкая… сумасбродная… Благодатный материал для подобных внушений… – подбирая слова и сверля глазами Мессинга, продолжал Ферейра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Гастроли Мессинга по Южной Америке продолжались с неослабевающим успехом…
В гостиной просторного номера отеля на громадном столе горой были свалены букеты цветов, поздравительные записки и адреса в красочных обложках и конвертах.
Вольф Мессинг, Цельмейстер и Кобак сидели за другим столом, значительно меньших размеров, пили утренний кофе и завтракали. Завтрак состоял из булочек, масла и яичницы из двух яиц.
– От господина Карвальо пришло уже третье приглашение на переговоры, – пережевывая хлеб с маслом, сообщил Цельмейстер.
– Кто такой этот Карвальо? – спросил Лева Кобак.
– Да вы что, не знаете, кто такой сеньор Карвальо? Да вы просто дикие европейцы! – Цельмейстер отхлебнул глоток кофе. – Ах, какой замечательный кофе! Только для того, чтобы понять, что такое настоящий кофе, следует побывать в Южной Америке!
– Так кто такой Карвальо? – поддержал Кобака Вольф, наливая в чашку кофе из большого серебряного кофейника.
– Это самый могущественный антрепренер в Бразилии! Организует большинство концертов и турне иностранных знаменитостей по Бразилии и большинству стран Южной Америки. Он спит и видит, как бы нас заманить на гастроли в Рио-де-Жанейро и Монтевидео! Предлагает контракт на три года!
– А почему он третий раз вызывает вас на переговоры? – спросил Лева Кобак, с аппетитом уминая яичницу.
– А я, в отличие от вас, мой тупоголовый Лева, не люблю суетиться под клиентом, – важно ответствовал Питер Цельмейстер. – Пусть до благородного сеньора Карвальо дойдет как следует, что не мы в нем нуждаемся, а он очень нуждается в нас.
– А мы в нем действительно не нуждаемся? – спросил Вольф.
– Да вы что-о?! – со священным ужасом прошептал Цельмейстер. – Карвальо – это концерты в лучших театрах Рио и Сан-Пауло! Это концерты в Венесуэле! Парагвае! Это самые большие гонорары!
– Так какого черта вы тянете?! – вдруг вспылил Вольф. – Гастроли в Аргентине кончаются, а мы не знаем, куда тронемся дальше! Чего вы тянете, импресарио из Вильно!
Я стратег, а вы, господин Мессинг. всего-навсего тактик… Была такая знаменитая воровка в России – Сонька Золотая Ручка. Она любила говорить: «Жадность губит фраеров».
– Что такое фраер? – спросил Лева Кобак.
– Вы не знаете, что такое фраер? – выпучил на него глаза Цельмеистер. – Ну, тогда вы действительно натуральный фраер…
– Вы не ответили на мой вопрос, Питер Мойшевич! – раздраженно напомнил Вольф.
В это время громко затрезвонил большой черный телефонный аппарат, стоявший на полированной тумбочке у окна.
– Это великое изобретение человечества мне уже успело порядком надоесть, – поморщился Цельмеистер. – Бьюсь об заклад, что это как раз сеньор Карвальо.
– Немедленно соглашайтесь на гастроли, – велел Вольф.
– Не учите меня жить, молокосос! – огрызнулся Цельмеистер, направляясь к тумбочке с телефонным аппаратом.
– Он вам грубит, Вольф, – сказал Лева Кобак.
– Он местечковый еврей из Вильно – он не может без грубостей, – усмехнулся Мессинг.
Цельмеистер взял тяжелую телефонную трубку и произнес утробным голосом, кому-то подражая:
– Хэллоу..
В ответ, как горох, посыпалась громкая испанская речь.
– Я вас не понимаю, – перебил Цельмеистер по-немецки. – И, пожалуйста, помедленнее.
Мужской голос стал говорить медленнее, но все равно по-испански.
– Я вас не понимаю… – повторил Цельмеистер.
В трубке яростно выругались, затем женский голос сообщил по-английски, что абонент прервал связь. Цельмеистер повертел трубку в руке, вздохнул:
– Какое же все-таки дурацкое изобретение. – Но не успел он положить трубку на рычаги, как она затренькала снова. Цельмеистер приложил ее к уху: – Хэллоу.
Женский голос сообщил по-английски:
– С вами хочет говорить сеньор Ферейра.
– Хорошо, я буду говорить с ним. – Закрыв ладонью трубку, Цельмеистер спросил громким шепотом: – Кто такой Ферейра?
Вольф и Кобак одновременно пожали плечами. В это время в трубке раздался мужской голос, говорящий по-английски:
– Мистер Мессинг?
– Это импресарио мистера Мессинга. С кем имею честь говорить?
– Ферейра. Себастиан Ферейра, – ответил мужской голос. – Мне нужен мистер Мессинг.
– Кто вы? И чем занимаетесь? И по какому делу вам нужен мистер Мессинг? – холодно и неприступно спрашивал Цельмеистер.
Вольф не выдержал, встал и подошел к Цельмейстеру, забрал у него трубку:
– Мессинг слушает.
– Это Себастиан Ферейра говорит. Скотопромышленник. Мне необходимо переговорить с вами, мистер Мессинг.
– Я слушаю вас.
– Хотелось бы наедине и не по телефону.
– Хорошо, я жду вас у себя в номере.
– Буду через десять минут. – На другом конце провода положили трубку.
Затем женский голос сообщил:
– Связь закончена…
– Попрошу вас освободить мои апартаменты, господа, – улыбнулся Вольф. – Ко мне сейчас пожалует сам сеньор Себастиан Ферейра.
– Ферейра… – припоминая, проговорил Цельмейстер. – Бог мой, это же один из богатейших людей Аргентины! Это скотопромышленник и латифундист! У него столько земли – на ней уместится вся Польша и Литва, вместе взятые! И везде пасутся его коровы, лошади и быки! Ужас! А зачем он к тебе пожалует? Вот уж не думал, что у тебя от меня есть секреты. Может, ты какие-нибудь дела здесь обделываешь? Ну, Вольф, подобного я от тебя не ожидал! Полюбуйтесь, Лева, вот вам и юноша не от мира сего!
– Выметайтесь, выметайтесь… он сейчас придет… Он просил, чтобы мы говорили наедине.
– Но я еще не закончил завтрак! – завопил Цельмейстер и стал быстро доедать яичницу и допивать кофе…
Себастиан Ферейра оказался тем самым седовласым господином, чья дочь на одном из концертов Мессинга вышла на сцену и загадала, чтобы Вольф поцеловал ее.
– Видите ли, мистер Мессинг… – медленно по-английски говорил Ферейра, сидя в кресле и раскуривая толстую сигару – Я один из самых богатых людей в Аргентине, а возможно, и в Южной Америке, и я полагал, что будущее моих детей обеспечено и мне нечего за них беспокоиться… Но случилось то, чего я никак не мог предположить. Случилось ужасное… Моя дочь влюбилась… – Ферейра пыхнул густым облаком дыма, прикрыл глаза и замолчал.
– Что же в этом ужасного? – после паузы тоже по-английски спросил Вольф.
– Ужасное в том, что она влюбилась… в вас, мистер Мессинг… – открыв глаза, сообщил Ферейра. – В самом дурном сне мне такое не могло присниться…
– В меня? – Вольф был поражен и даже не пытался скрыть этого.
– В вас, мистер Мессинг, в вас… уж не знаю, что вы там такое ей внушили… на расстоянии… Вы ведь мастер на такие дела? А Лаура – девочка впечатлительная… пылкая… сумасбродная… Благодатный материал для подобных внушений… – подбирая слова и сверля глазами Мессинга, продолжал Ферейра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118