— Я не собираюсь это использовать.
— А мне понравилось то место, где говорится о погубленных людях. И угрозы о возбуждении против нас деда, — сказал Грей.
— Не стоит. Грей. Статья и так займет всю первую страницу. Может, пригодится для другого раза. В дверь постучали. Это был Кротхэммер.
— Войлс хочет тебя видеть, — сказал он Фельдману.
— Приведи его сюда.
Грей быстро встал, а Дарби отошла к окну. Солнце уже садилось, наступали сумерки. Усилилось уличное движение. Не видно было никаких признаков Хромого и банды его сообщников, но, несомненно, они были там и ждали, под прикрытием темноты, в надежде на последнюю попытку убить ее, и неважно, с какой целью — из предосторожности или из мести. Грей сказал, что у него есть план, как выйти из здания без перестрелки после того, как все закончится. Но он не стал вдаваться в детали.
Вошли Войлс и К. О. Льюис. Фельдман представил их Грею Грентэму и Дарби Шоу. Войлс, улыбаясь, подошел к ней и оглядел с головы до ног.
— Итак, это та самая особа, которая запустила колесо? — сказал он, делая попытку изобразить восхищение, но этого не получилось.
Она сразу же почувствовала к нему презрение.
— Я думала, что его запустил Маттис, — холодно отпарировала она. Он отвернулся и снял свой потертый плащ.
— Присядем? — профессиональным тоном спросил он.
Они уселись вокруг стола: Войлс, Льюис, Фельдман, Кин, Грентэм и Кротхэммер. Дарби осталась у окна.
— У меня есть некоторые замечания, так, для протокола, — сказал Войлс, беря у Льюиса лист бумаги. Грей приготовился делать пометки.
— Во-первых, ровно две недели назад мы получили копию дела о пеликанах и в тот же день представили его на рассмотрение в Белый дом. Оно было лично передано заместителем директора, К. О. Льюисом, мистеру Флетчеру Коулу, который получил его вместе с нашими ежедневными докладными для Белого дома. На этом совещании присутствовал специальный агент Эрик Ист. Мы считали, что дело вызовет достаточно вопросов, чтобы за него взяться, но за него не брались в течение шести дней, пока мистер Гэвин Верхик, юрисконсульт директора по особым делам, не был найден убитым в Новом Орлеане. В это время ФБР немедленно начало тщательное расследование по делу Виктора Маттиса. Четыреста наших агентов из двадцати семи отделов приняли участие в этом расследовании, потратив на это более одиннадцати тысяч часов, опросив более 600 человек и объездив пять иностранных государств. В настоящее время расследование продолжается в полную силу. Мы надеемся, что Виктор Маттис будет главным обвиняемым в убийствах судей Розенберга и Дженсена, и сейчас мы пытаемся выяснить место его пребывания. Войлс сложил бумагу и передал ее обратно Льюису.
— Что вы предполагаете делать, если найдете Маттиса? — спросил Грентэм.
— Арестую его.
— У вас имеется ордер?
— Скоро будет.
— Есть какие-нибудь предположения о том, где он может находиться?
— Откровенно говоря, нет. Мы неделю пытались выявить его, но безуспешно.
— А Белый дом не препятствовал вашему расследованию по делу Маттиса?
— Если вы выключите магнитофон, мы обсудим этот вопрос, идет?
Грей взглянул на главного редактора.
— Идет, — сказал Фельдман.
Войлс пристально посмотрел на Фельдмана, затем на Кинга, затем на Кротхэммера, затем на Грентэма.
— Запись выключена, верно? Вы не будете это использовать ни при каких обстоятельствах. Понятно?
Они кивнули в знак согласия и внимательно слушали. И Дарби тоже.
Войлс недоверчиво взглянул на Льюиса.
— Двенадцать дней тому назад в Овальном кабинете Президент Соединенных Штатов попросил меня исключить Виктора Маттиса из списка подозреваемых. Или, говоря его словами, попросил меня отступиться.
— Он объяснил причину? — спросил Грентэм.
— Он сказал, что это существенно подорвало бы его репутацию и могло бы серьезно повредить ему на перевыборах. Он считал, что дело о пеликанах само по себе не имело большого значения, но если бы оно стало предметом расследования, то об этом узнала бы пресса и тогда пострадала бы его политическая репутация.
Кротхэммер слушал с открытым ртом. Кин — уставясь в стол. Фельдман ловил каждое слово.
— Это достоверно? — спросил Грей.
— Я записал разговор на пленку. Она у меня с собой, но я не позволю ее прослушать, пока Президент не изменит своего мнения.
Наступило длительное молчание. Они восхищались этим коротышкой: подумать только — сделал запись у Президента!
Фельдман откашлялся.
— Вы только что видели статью. С того времени, как ФБР получило письмо и до начала расследования, была задержка. Этому в статье должно быть дано объяснение.
— У вас есть мое заявление. Этого достаточно.
— Кто убил Гэвина Верхика? — спросил Грей.
— Я не буду обсуждать детали расследования.
— Но вы знаете?
— Кое-какие предположения имеются. Но это все, что я могу сказать.
Грей оглядел сидящих за столом. Было ясно, что Войлс не скажет сейчас больше ничего, и все-таки у всех как-то спало напряжение. Редакторы переваривали услышанное.
Войлс распустил галстук и расслабился.
— Это не для записи, конечно, но все-таки, каким образом ваши парни докопались до Моргана, этого убитого юриста?
— Я не буду обсуждать детали расследования, — сказал Грей с плутовской усмешкой. Все рассмеялись.
— А что вы будете делать дальше? — спросил Войлса Кротхэммер.
— Завтра к полудню соберется суд присяжных. Незамедлительно будут предъявлены обвинения. Попытаемся найти Маттиса, хотя это будет нелегко. Не представляем даже, где он. Последние пять лет он, в основном, проводил на Багамских островах, но у него есть собственные дома в Мексике, Панаме, Парагвае.
Войлс опять взглянул на Дарби. Она стояла, прислонясь к стене около окна, и слушала.
— За какое время будет набран первый материал? — спросил Войлс.
— Они печатают всю ночь, начиная с половины одиннадцатого, — сказал Кин.
— В какое издание попадет статья?
— В “Лейт Сити”, это самое объемистое издание. К полуночи будет готово.
— Фото Коула будет на первой странице? Кин посмотрел на Кротхэммера, а тот на Фельдмана.
— Полагаю, да. Мы сошлемся на вас, говоря, что дело было лично передано Флетчеру Коулу, на которого, в свою очередь, сошлемся, говоря, что Маттис заплатил Президенту четыре с лишним миллиона. Да, я думаю, мистер Коул заслужил увидеть свой портрет на первой странице со всеми остальными.
— Согласен, — сказал Войлс. — Если я пришлю человека в полночь, не дадите ли вы для меня несколько отпечатанных экземпляров?
— Разумеется, — ответил Фельдман. — А зачем?
— Да я хочу лично передать один Коулу. Постучаться в полночь в его дверь, лицезреть его в пижаме и швырнуть газету ему в лицо. А потом сказать, что вернусь с повесткой в суд на заседание присяжных, и вслед за тем явлюсь с обвинением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103