Просто очередное самоубийство при помощи отравления угарным газом.
— А где находилась автомашина?
— В лесной зоне, что вдоль Бэйоу Лафорше, недалеко от городка Галлиано. Эта местность была ему хорошо знакома. В багажнике лежало кое-какое походное снаряжение и рыболовные снасти. Никакой записки. Полиция вела расследование, но ничего подозрительного не нашли. И дело было закрыто.
— Невероятно!
— У него раньше были кое-какие проблемы с алкоголем, и он лечился у психоаналитика в Сан-Франциско. Но самоубийство всех просто ошарашило.
— Ты думаешь, он был убит?
— Так думают многие. Его смерть была огромным ударом по “Зеленому фонду”. Его страстная любовь к болотам очень помогла бы на суде.
Грей допил свой стакан и бренчал льдом. Она придвинулась к нему ближе. В это время официант принес ужин.
Глава 35
Было воскресенье, шесть часов утра, и в вестибюле отеля “Марбари” никого не было, когда Грей обнаружил экземпляр “Таймс”. Это была пачка толщиной в шесть дюймов, весом в двенадцать фунтов, и оставалось только предполагать, до каких размеров издатели раздуют эту газету в будущем. Он помчался обратно в свой номер на восьмом этаже, разложил газету на кровати и начал лихорадочно ее просматривать. На первой странице — ничего, и это было самым важным. Если бы у них получилась большая статья, то, разумеется, она была бы здесь, на первой странице. Он боялся увидеть крупные фотографии Розенберга, Дженсена, Каллахана, Верхика, может быть, даже Дарби и Хамела, ведь, кто знает, возможно, у них есть качественное фото Маттиса, и все эти лица выстроились бы в ряд на первой странице, — “Таймс” обыграла бы их опять. Он видел все это во сне, пока спал, а всякий сон кончается.
Но в газете ничего не было. Он уже не искал, а быстро пробегал глазами страницы, пока не добрался до раздела спорта, после чего бросил читать и, пританцовывая от радости, направился к телефону. Кин Смит уже проснулся и сразу взял трубку.
— Ты уже видел газету? — спросил Грей.
— Ну, не здорово ли? — сказал Кин. — Интересно, что стряслось?
— У них нет материала, Смит. Они копают, как черти, но пока впустую. С кем говорил Фельдман?
— Он никогда не расколется, но можно предположить, что источник достоверный.
Кин был разведен и жил один в квартире недалеко от отеля “Марбари”.
— Ты занят? — спросил Грей.
— Ну, как сказать... видишь ли, уже почти полседьмого утра, к тому же воскресенье.
— Необходимо поговорить. Через пятнадцать минут жди меня у отеля “Марбари”.
— У отеля “Марбари”?
— Это длинный разговор, потом объясню.
— А, девушка... Везучий ты, черт.
— Хотел бы им быть. Но она в другом отеле.
— Здесь? В Вашингтоне?
— Ну да. Итак, через пятнадцать минут.
— Хорошо.
Грей прихлебывал кофе из бумажного стаканчика в вестибюле отеля. Он нервничал. Это она сделала его параноиком, которому повсюду мерещатся подстерегающие его наемные убийцы с автоматическим оружием в руках. Такое состояние действовало угнетающе. Он увидел машину Кина, спокойно выезжавшую на М-стрит, и быстро направился к ней.
. — Что бы ты хотел осмотреть? — спросил Кин, отъезжая от обочины.
— Даже не знаю. Какой прекрасный сегодня день! Может, махнуть в Вирджинию?
— Как скажешь. Тебя выперли из твоих апартаментов?
— Не совсем. Я следую инструкциям этой девушки. Она мыслит как фельдмаршал, и я здесь потому, что мне было сказано прийти. Я должен остаться до вторника или пока она не прикажет мне опять переезжать. Если понадоблюсь, то я в номере 833, только никому не говори об этом.
— Тебе надо потребовать у “Пост” надбавки за эти издержки, — сказал Кин с улыбкой.
— Сейчас я не думаю о деньгах. Те люди, что пытались убить ее в Новом Орлеане, в пятницу вернулись в Нью-Йорк, или, по крайней мере, таковы ее предположения. У них изумительный дар преследования, поэтому она болезненно осторожна.
— Ну что ж, если за тобой и за ней следят, она, вероятно, знает, что делает.
— О, Смит, она отлично знает, что делает. Настолько хорошо, что мне иногда даже страшновато. В среду утром она уезжает насовсем. Так что у нас два дня для поисков Гарсиа.
— А если Гарсиа переоценили? Если, скажем, ты найдешь его, а он не захочет говорить, или если он ничего не знает? Об этом ты подумал?
— У меня уже кошмары по ночам от этих мыслей. Но мне кажется, что он знает что-то важное. У него есть что-то осязаемое, какой-то документ или бумажка. Он пару раз ссылался на него, а, когда я его прижал, он отвертелся. Но он собирался мне что-то показать в тот день, когда мы должны были встретиться. Я убежден в этом. Смит, у него что-то есть.
— А если он не захочет показать эту бумагу?
— Я удавлю его.
Они пересекли Потомак и ехали мимо Арлингтонского кладбища. Кин закурил трубку и опустил стекло.
— А если ты не найдешь Гарсиа?
— Тогда есть план Б: девушка уезжает и дело прекращается. Как только она покинет страну, я получу разрешение делать с этим письмом все, что захочу, кроме одного — использовать ее имя как источник информации. Бедняжка убеждена, что обречена на смерть, независимо от того, будут у нас материалы или нет, но все-таки хочет, чтобы у нее была как можно более надежная защита. Я никогда не назову ее имени, даже как автора дела.
— Много ли она рассказала?
— Не про то, как оно было написано. У нее появилась сумасшедшая идея, она стала действовать, а, когда стали раздаваться взрывы, она чуть было не отказалась от всего этого. Она сожалеет о том, что написала чертову бумажку. Ведь они с Каллаханом любили друг друга, и теперь она тащит на своих плечах этот ужасный груз боли и вины.
— Так, вернемся к плану Б.
— Атака на юристов. Маттис слишком скользок и увертлив, чтобы схватить его без вызова повесткой в суд или ордера на арест или чего-нибудь такого, чем мы не располагаем. Но мы знаем его юристов. Его представляют две крупные фирмы здесь в городе, и мы займемся ими. Юрист или группа юристов тщательно проанализировали состав Верховного суда и предложили имена Розенберга и Дженсена. Маттис не знал бы, кого убивать. Его адвокаты подсказали ему. Тут пахнет преступным сговором.
— Но мы не можем заставить их говорить.
— О клиенте — нет. Но если эти адвокаты виновны, а мы начнем задавать вопросы, кто-нибудь да расколется. Нам нужна дюжина репортеров, которые занялись бы этими бесконечными телефонными звонками юристам, среднему юридическому персоналу, судейским клеркам, секретарям, служащим отдела переписки и так далее. Мы возьмем приступом этих ублюдков.
Кин попыхивал трубкой и молчал.
— Что это за фирмы?
— “Уайт и Блазевич” и “Брим, Стернс и Кидлоу”. Проверь по нашему каталогу.
— Я слышал об “Уайт и Блазевич”. Это сборище республиканцев.
Грей кивнул и допил свой кофе.
— А если это не та фирма?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— А где находилась автомашина?
— В лесной зоне, что вдоль Бэйоу Лафорше, недалеко от городка Галлиано. Эта местность была ему хорошо знакома. В багажнике лежало кое-какое походное снаряжение и рыболовные снасти. Никакой записки. Полиция вела расследование, но ничего подозрительного не нашли. И дело было закрыто.
— Невероятно!
— У него раньше были кое-какие проблемы с алкоголем, и он лечился у психоаналитика в Сан-Франциско. Но самоубийство всех просто ошарашило.
— Ты думаешь, он был убит?
— Так думают многие. Его смерть была огромным ударом по “Зеленому фонду”. Его страстная любовь к болотам очень помогла бы на суде.
Грей допил свой стакан и бренчал льдом. Она придвинулась к нему ближе. В это время официант принес ужин.
Глава 35
Было воскресенье, шесть часов утра, и в вестибюле отеля “Марбари” никого не было, когда Грей обнаружил экземпляр “Таймс”. Это была пачка толщиной в шесть дюймов, весом в двенадцать фунтов, и оставалось только предполагать, до каких размеров издатели раздуют эту газету в будущем. Он помчался обратно в свой номер на восьмом этаже, разложил газету на кровати и начал лихорадочно ее просматривать. На первой странице — ничего, и это было самым важным. Если бы у них получилась большая статья, то, разумеется, она была бы здесь, на первой странице. Он боялся увидеть крупные фотографии Розенберга, Дженсена, Каллахана, Верхика, может быть, даже Дарби и Хамела, ведь, кто знает, возможно, у них есть качественное фото Маттиса, и все эти лица выстроились бы в ряд на первой странице, — “Таймс” обыграла бы их опять. Он видел все это во сне, пока спал, а всякий сон кончается.
Но в газете ничего не было. Он уже не искал, а быстро пробегал глазами страницы, пока не добрался до раздела спорта, после чего бросил читать и, пританцовывая от радости, направился к телефону. Кин Смит уже проснулся и сразу взял трубку.
— Ты уже видел газету? — спросил Грей.
— Ну, не здорово ли? — сказал Кин. — Интересно, что стряслось?
— У них нет материала, Смит. Они копают, как черти, но пока впустую. С кем говорил Фельдман?
— Он никогда не расколется, но можно предположить, что источник достоверный.
Кин был разведен и жил один в квартире недалеко от отеля “Марбари”.
— Ты занят? — спросил Грей.
— Ну, как сказать... видишь ли, уже почти полседьмого утра, к тому же воскресенье.
— Необходимо поговорить. Через пятнадцать минут жди меня у отеля “Марбари”.
— У отеля “Марбари”?
— Это длинный разговор, потом объясню.
— А, девушка... Везучий ты, черт.
— Хотел бы им быть. Но она в другом отеле.
— Здесь? В Вашингтоне?
— Ну да. Итак, через пятнадцать минут.
— Хорошо.
Грей прихлебывал кофе из бумажного стаканчика в вестибюле отеля. Он нервничал. Это она сделала его параноиком, которому повсюду мерещатся подстерегающие его наемные убийцы с автоматическим оружием в руках. Такое состояние действовало угнетающе. Он увидел машину Кина, спокойно выезжавшую на М-стрит, и быстро направился к ней.
. — Что бы ты хотел осмотреть? — спросил Кин, отъезжая от обочины.
— Даже не знаю. Какой прекрасный сегодня день! Может, махнуть в Вирджинию?
— Как скажешь. Тебя выперли из твоих апартаментов?
— Не совсем. Я следую инструкциям этой девушки. Она мыслит как фельдмаршал, и я здесь потому, что мне было сказано прийти. Я должен остаться до вторника или пока она не прикажет мне опять переезжать. Если понадоблюсь, то я в номере 833, только никому не говори об этом.
— Тебе надо потребовать у “Пост” надбавки за эти издержки, — сказал Кин с улыбкой.
— Сейчас я не думаю о деньгах. Те люди, что пытались убить ее в Новом Орлеане, в пятницу вернулись в Нью-Йорк, или, по крайней мере, таковы ее предположения. У них изумительный дар преследования, поэтому она болезненно осторожна.
— Ну что ж, если за тобой и за ней следят, она, вероятно, знает, что делает.
— О, Смит, она отлично знает, что делает. Настолько хорошо, что мне иногда даже страшновато. В среду утром она уезжает насовсем. Так что у нас два дня для поисков Гарсиа.
— А если Гарсиа переоценили? Если, скажем, ты найдешь его, а он не захочет говорить, или если он ничего не знает? Об этом ты подумал?
— У меня уже кошмары по ночам от этих мыслей. Но мне кажется, что он знает что-то важное. У него есть что-то осязаемое, какой-то документ или бумажка. Он пару раз ссылался на него, а, когда я его прижал, он отвертелся. Но он собирался мне что-то показать в тот день, когда мы должны были встретиться. Я убежден в этом. Смит, у него что-то есть.
— А если он не захочет показать эту бумагу?
— Я удавлю его.
Они пересекли Потомак и ехали мимо Арлингтонского кладбища. Кин закурил трубку и опустил стекло.
— А если ты не найдешь Гарсиа?
— Тогда есть план Б: девушка уезжает и дело прекращается. Как только она покинет страну, я получу разрешение делать с этим письмом все, что захочу, кроме одного — использовать ее имя как источник информации. Бедняжка убеждена, что обречена на смерть, независимо от того, будут у нас материалы или нет, но все-таки хочет, чтобы у нее была как можно более надежная защита. Я никогда не назову ее имени, даже как автора дела.
— Много ли она рассказала?
— Не про то, как оно было написано. У нее появилась сумасшедшая идея, она стала действовать, а, когда стали раздаваться взрывы, она чуть было не отказалась от всего этого. Она сожалеет о том, что написала чертову бумажку. Ведь они с Каллаханом любили друг друга, и теперь она тащит на своих плечах этот ужасный груз боли и вины.
— Так, вернемся к плану Б.
— Атака на юристов. Маттис слишком скользок и увертлив, чтобы схватить его без вызова повесткой в суд или ордера на арест или чего-нибудь такого, чем мы не располагаем. Но мы знаем его юристов. Его представляют две крупные фирмы здесь в городе, и мы займемся ими. Юрист или группа юристов тщательно проанализировали состав Верховного суда и предложили имена Розенберга и Дженсена. Маттис не знал бы, кого убивать. Его адвокаты подсказали ему. Тут пахнет преступным сговором.
— Но мы не можем заставить их говорить.
— О клиенте — нет. Но если эти адвокаты виновны, а мы начнем задавать вопросы, кто-нибудь да расколется. Нам нужна дюжина репортеров, которые занялись бы этими бесконечными телефонными звонками юристам, среднему юридическому персоналу, судейским клеркам, секретарям, служащим отдела переписки и так далее. Мы возьмем приступом этих ублюдков.
Кин попыхивал трубкой и молчал.
— Что это за фирмы?
— “Уайт и Блазевич” и “Брим, Стернс и Кидлоу”. Проверь по нашему каталогу.
— Я слышал об “Уайт и Блазевич”. Это сборище республиканцев.
Грей кивнул и допил свой кофе.
— А если это не та фирма?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103