Я в последнее время не могу с ним говорить: мне и так кажется, что он меня насквозь видит, все мое двуличие…
— Я сама справлюсь, Канди.
Леопольдина также сообщила сестрам о дате операции Рохелио.
— Деньги на ветер! — коротко и сердито откомментировала это известие Дульсина.
Стоимость операции волновала и Рохелио. Она была дорогой, и он сомневался, что сестры дадут денег. Рикардо уже беседовал с ними на эту тему.
— Артачатся, — рассказывал он Рохелио. — Но я найду на них управу. Кандида, та помягче. А по части денег отца последнее слово — за ней.
— Если я встану на ноги и начну работать, я тут же верну им все до последнего сентаво.
— Не думай об этом. Деньги не только их, но и твои. У них есть обязательства перед тобой. Давай лучше подумаем о медсестре. Она будет нужна.
— Роза рекомендовала свою подругу. Надо, чтобы Хаиме отвез меня туда… Заодно поговорю с Розой о тебе.
Он подмигнул брату.
ПРОДАВЩИЦА ЖВАЧКИ
Паулетта улыбнулась юной продавщице и сказала ей, протягивая руку над спущенным боковым стеклом:
— Дай пакет.
Девушка радостно протянула ей пакетик жвачки.
— Нет, я прошу весь пакет. Сколько он стоит?
— Восемь тысяч песо… Черт! Все берете?!.. Сейчас принесу сдачу.
— Оставь себе.
— Сдачу?! — Продавщица смотрела на Паулетту как на спустившуюся с неба Деву Гвадалупе. — Ох! Вы — сеньора что надо!.. А вы не рассердитесь, если я попрошу вас купить у моего дружка Палильо книжку? Всего за две тысячи.
— Держи еще две тысячи.
— Благослови вас Господь, добрая сеньора!
Паулетте почему-то до смерти захотелось дотронуться до девушки, приласкать ее. Она протянула руку к ее щеке и погладила.
Пробка рассосалась. И Паулетта нажала на педаль акселератора.
Когда она подкатила к офису и вошла в свою контору, ее уже дожидались Лорения и приглашенный ею детектив.
— Отдай это своим мальчикам, Лорения, — сказала Паулетта, протягивая ей пакет со жвачкой.
— Куда столько! — удивилась Лорения.
— Купила у одной девушки. Сама не знаю, чем она меня пленила. У меня было такое чувство, что я знаю ее с рождения, хотя видела в первый раз…
Частный детектив Кастро выразил сожаление, что ему не представили почти никаких данных для поисков. Не было даже фотографии Томасы.
— Увы, — сказала Паулетта. — Я надеюсь только на ваш опыт и старание. И еще на то, что моей семье ничего не будет известно об этих розысках.
— На этот счет у вас не должно быть никакого беспокойства, — откланялся Кастро.
Вернувшись домой, Роза застала там Рохелио, беседовавшего с Томасой.
Ее охватило смешанное чувство: и рада была ему, и не хотела никаких разговоров о муже.
— Все продала! — сказала она матушке и гостю, которому Томаса уже сообщила о ее работе. -
— Стало быть, скоро разбогатеешь, — улыбнулся Рохелио. И добавил: — Ты не должна работать: у тебя есть муж, и он…
— Даже имени его не упоминай! — бешено взглянула на гостя Роза. — Это что, он тебя подослал?
Рохелио объяснил, что пришел договориться насчет медсестры, с которой Роза его знакомила у нее на дне рождения. Она понадобится ему через две недели. Работать надо в дневную смену.
— Бедненькая, когда же ей спать, — пожалела Линду Роза. — У нее ведь ночью еще один больной.
Перед уходом Рохелио опять попробовал заступиться за Рикардо, пытался объяснить Розе, что тот любит ее и испытывает стыд за свое поведение.
— Пусть подавится им, стыдом этим! — горько сказала Роза.
— Вот ослица упрямая! — сокрушенно покачала головой Томаса.
— Он для меня мертв. И я никогда не вернусь в дом, где меня ненавидят.
Кандида и Леонела сидели в комнате для шитья и ждали, когда Дульсина закончит разговор с Росаурой Монтеро, у которой возникла проблема со служанкой. Дульсина посоветовала ей ни в коем случае не обращаться в бюро по найму, а лучше просто повесить объявление. Или дать оповещение в газету.
Не успела Дульсина закончить разговор, как в комнате появилась старшая служанка, доложившая, что молодой сеньор Рикардо сидит в гостиной один-одинешенек и на лице у него написано страдание. В ответ на ее сочувствие он, как всегда, нагрубил ей. Но Леопольдина не обиделась, потому что понимала: молодой сеньор скучает по своей дикарке.
— Ты тоже думаешь, что печальный вид моего братца объясняется его тоской по Розе? — спросила Дульсина Леонелу.
— Я думаю, что наступил решающий момент, — ответила та. — Он страдает? Это мое дело — утешить его.
Она отправилась к себе в комнату и через несколько минут вышла оттуда преображенной.
Она шла в гостиную, покачиваясь на высоких каблуках, чуть откидывая коленом распахивающуюся полу не то вечернего платья, не то пеньюара, словом, чего-то роскошного и одновременно уютного и наполняя коридор дома Линаресов запахом духов, столь же редких и таинственных, сколь и невероятно дорогих. Она шла, как чемпионы идут на решающий матч или артисты — на самый важный спектакль в своей жизни.
Рикардо спустился в гостиную, чтобы побыть одному после разговора с Рохелио, из которого он узнал, что Роза вынуждена продавать на улице газеты и жвачку. Это казалось Рохелио несправедливым, тем более что нельзя было исключать возможность, что Роза носит во чреве ребенка Рикардо Линареса…
Войдя в гостиную, Леонела села рядом с Рикардо, молча уставившегося в окно, и сочувственно взяла его за руку.
— Да забудь ты о своей дикарке. Ну, как о дурном сне. Не можешь забыть о ней сам — давай я помогу тебе.
Она с озорной улыбкой смотрела ему в глаза. А его взгляд был устремлен мимо нее, куда-то в окно, неведомо куда, может, в сторону Вилья-Руин, в сторону «затерянного города», куда скрылась его непутевая дикая Роза.
Леонеле важно было добиться от него хотя бы слова. И она добилась. Но это были слова о Розе.
— Я совершил самую большую ошибку в своей жизни по отношению к бедной и чистой девушке…
— Никто и не спорит.
— Несчастная! Сколько страданий из-за моей прихоти — разозлить сестру.
— Но вспомни, сколько огорчений она доставила твоим сестрам. — Леонела нежно погладила его по щеке. — Не ищи ее. А если она будет искать тебя — спрячься. Надо вычеркнуть ее из жизни… Эх, Рикардо, женись ты на мне — ничего бы этого не случилось.
Рикардо вдруг тихо рассмеялся.
— Ты в своем репертуаре. Тебя ничто не изменит.
— Почему я должна скрывать, что люблю тебя? Все знают это. И я хочу, чтобы ты тоже знал… И советую тебе приглядеться ко мне как следует.
Леонела шаловливо поднялась и прошлась перед Рикардо, словно какая-нибудь участница конкурса красавиц.
Она и впрямь была хороша.
Но Рикардо встал и направился прочь из гостиной. У дверей он остановился и с улыбкой произнес:
— Прости, но у меня разболелась голова.
Вечером Роза вернулась домой печальной.
— Столько бегать и почти ничего не заработать…
— Побойся Бога, Роза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
— Я сама справлюсь, Канди.
Леопольдина также сообщила сестрам о дате операции Рохелио.
— Деньги на ветер! — коротко и сердито откомментировала это известие Дульсина.
Стоимость операции волновала и Рохелио. Она была дорогой, и он сомневался, что сестры дадут денег. Рикардо уже беседовал с ними на эту тему.
— Артачатся, — рассказывал он Рохелио. — Но я найду на них управу. Кандида, та помягче. А по части денег отца последнее слово — за ней.
— Если я встану на ноги и начну работать, я тут же верну им все до последнего сентаво.
— Не думай об этом. Деньги не только их, но и твои. У них есть обязательства перед тобой. Давай лучше подумаем о медсестре. Она будет нужна.
— Роза рекомендовала свою подругу. Надо, чтобы Хаиме отвез меня туда… Заодно поговорю с Розой о тебе.
Он подмигнул брату.
ПРОДАВЩИЦА ЖВАЧКИ
Паулетта улыбнулась юной продавщице и сказала ей, протягивая руку над спущенным боковым стеклом:
— Дай пакет.
Девушка радостно протянула ей пакетик жвачки.
— Нет, я прошу весь пакет. Сколько он стоит?
— Восемь тысяч песо… Черт! Все берете?!.. Сейчас принесу сдачу.
— Оставь себе.
— Сдачу?! — Продавщица смотрела на Паулетту как на спустившуюся с неба Деву Гвадалупе. — Ох! Вы — сеньора что надо!.. А вы не рассердитесь, если я попрошу вас купить у моего дружка Палильо книжку? Всего за две тысячи.
— Держи еще две тысячи.
— Благослови вас Господь, добрая сеньора!
Паулетте почему-то до смерти захотелось дотронуться до девушки, приласкать ее. Она протянула руку к ее щеке и погладила.
Пробка рассосалась. И Паулетта нажала на педаль акселератора.
Когда она подкатила к офису и вошла в свою контору, ее уже дожидались Лорения и приглашенный ею детектив.
— Отдай это своим мальчикам, Лорения, — сказала Паулетта, протягивая ей пакет со жвачкой.
— Куда столько! — удивилась Лорения.
— Купила у одной девушки. Сама не знаю, чем она меня пленила. У меня было такое чувство, что я знаю ее с рождения, хотя видела в первый раз…
Частный детектив Кастро выразил сожаление, что ему не представили почти никаких данных для поисков. Не было даже фотографии Томасы.
— Увы, — сказала Паулетта. — Я надеюсь только на ваш опыт и старание. И еще на то, что моей семье ничего не будет известно об этих розысках.
— На этот счет у вас не должно быть никакого беспокойства, — откланялся Кастро.
Вернувшись домой, Роза застала там Рохелио, беседовавшего с Томасой.
Ее охватило смешанное чувство: и рада была ему, и не хотела никаких разговоров о муже.
— Все продала! — сказала она матушке и гостю, которому Томаса уже сообщила о ее работе. -
— Стало быть, скоро разбогатеешь, — улыбнулся Рохелио. И добавил: — Ты не должна работать: у тебя есть муж, и он…
— Даже имени его не упоминай! — бешено взглянула на гостя Роза. — Это что, он тебя подослал?
Рохелио объяснил, что пришел договориться насчет медсестры, с которой Роза его знакомила у нее на дне рождения. Она понадобится ему через две недели. Работать надо в дневную смену.
— Бедненькая, когда же ей спать, — пожалела Линду Роза. — У нее ведь ночью еще один больной.
Перед уходом Рохелио опять попробовал заступиться за Рикардо, пытался объяснить Розе, что тот любит ее и испытывает стыд за свое поведение.
— Пусть подавится им, стыдом этим! — горько сказала Роза.
— Вот ослица упрямая! — сокрушенно покачала головой Томаса.
— Он для меня мертв. И я никогда не вернусь в дом, где меня ненавидят.
Кандида и Леонела сидели в комнате для шитья и ждали, когда Дульсина закончит разговор с Росаурой Монтеро, у которой возникла проблема со служанкой. Дульсина посоветовала ей ни в коем случае не обращаться в бюро по найму, а лучше просто повесить объявление. Или дать оповещение в газету.
Не успела Дульсина закончить разговор, как в комнате появилась старшая служанка, доложившая, что молодой сеньор Рикардо сидит в гостиной один-одинешенек и на лице у него написано страдание. В ответ на ее сочувствие он, как всегда, нагрубил ей. Но Леопольдина не обиделась, потому что понимала: молодой сеньор скучает по своей дикарке.
— Ты тоже думаешь, что печальный вид моего братца объясняется его тоской по Розе? — спросила Дульсина Леонелу.
— Я думаю, что наступил решающий момент, — ответила та. — Он страдает? Это мое дело — утешить его.
Она отправилась к себе в комнату и через несколько минут вышла оттуда преображенной.
Она шла в гостиную, покачиваясь на высоких каблуках, чуть откидывая коленом распахивающуюся полу не то вечернего платья, не то пеньюара, словом, чего-то роскошного и одновременно уютного и наполняя коридор дома Линаресов запахом духов, столь же редких и таинственных, сколь и невероятно дорогих. Она шла, как чемпионы идут на решающий матч или артисты — на самый важный спектакль в своей жизни.
Рикардо спустился в гостиную, чтобы побыть одному после разговора с Рохелио, из которого он узнал, что Роза вынуждена продавать на улице газеты и жвачку. Это казалось Рохелио несправедливым, тем более что нельзя было исключать возможность, что Роза носит во чреве ребенка Рикардо Линареса…
Войдя в гостиную, Леонела села рядом с Рикардо, молча уставившегося в окно, и сочувственно взяла его за руку.
— Да забудь ты о своей дикарке. Ну, как о дурном сне. Не можешь забыть о ней сам — давай я помогу тебе.
Она с озорной улыбкой смотрела ему в глаза. А его взгляд был устремлен мимо нее, куда-то в окно, неведомо куда, может, в сторону Вилья-Руин, в сторону «затерянного города», куда скрылась его непутевая дикая Роза.
Леонеле важно было добиться от него хотя бы слова. И она добилась. Но это были слова о Розе.
— Я совершил самую большую ошибку в своей жизни по отношению к бедной и чистой девушке…
— Никто и не спорит.
— Несчастная! Сколько страданий из-за моей прихоти — разозлить сестру.
— Но вспомни, сколько огорчений она доставила твоим сестрам. — Леонела нежно погладила его по щеке. — Не ищи ее. А если она будет искать тебя — спрячься. Надо вычеркнуть ее из жизни… Эх, Рикардо, женись ты на мне — ничего бы этого не случилось.
Рикардо вдруг тихо рассмеялся.
— Ты в своем репертуаре. Тебя ничто не изменит.
— Почему я должна скрывать, что люблю тебя? Все знают это. И я хочу, чтобы ты тоже знал… И советую тебе приглядеться ко мне как следует.
Леонела шаловливо поднялась и прошлась перед Рикардо, словно какая-нибудь участница конкурса красавиц.
Она и впрямь была хороша.
Но Рикардо встал и направился прочь из гостиной. У дверей он остановился и с улыбкой произнес:
— Прости, но у меня разболелась голова.
Вечером Роза вернулась домой печальной.
— Столько бегать и почти ничего не заработать…
— Побойся Бога, Роза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168