Мирная беседа Томасы и Каридад о том, что Дева Гвадалупе все-таки никогда не оставляет своими милостями тех, кто искренно почитает ее, была прервана появлением Розы. Такой ни Томаса, ни Каридад давно ее не видели. С отсутствующим взглядом она прошла мимо них и ничком повалилась на кровать.
Тревожно переглянувшись, Томаса и Каридад бросились к ней с вопросами. Роза долгое время не отвечала и, казалось, даже не слышала этих вопросов.
Лишь после того как Каридад, едва ли не насильно, заставила ее сделать глоток вина из бутылки, которую соседки с удовольствием откупорили перед приходом Розы. Роза обвела комнату удивленным взором, как будто бы не понимая, где она находится.
— Говорила я тебе, Розита, не ходи туда! — в сердцах сказала Томаса.
Спустя какое-то время Роза неохотно рассказала о том, что Рикардо был в ресторане с жабой, танцевал и целовался с ней.
ПОСЛЕДСТВИЯ СКАНДАЛА
Рикардо удивленно смотрел на Рохелио, вернувшегося домой с какими-то кроссовками в руке.
— Что с Розой?
— Я отвез ее домой.
— А что это за обувь?
Рохелио удивленно посмотрел на кроссовки: он совершенно забыл о них. Потом протянул их Рикардо.
— Вот. Роза велела тебе отдать кроссовки, которые ты ей купил.
Потом, порывшись в карманах, он достал сережки.
— И это тоже.
Они поднялись в комнату Рохелио.
Рикардо стал расспрашивать брата, как он узнал о том, что Роза появится в английском ресторане, и почему не предупредил об этом его. Рохелио объяснил, что узнал об этом от Линды случайно и с таким опозданием, что уже не мог ничего предпринять.
— Спасибо, что бросился на выручку, — мрачно поблагодарил Рикардо.
— Кого я и выручил, так это Лурдес. Иначе бы Роза ее убила. Лулу была в черном парике, чтобы ее не могли узнать. Но Роза, сорвала с нее парик и задал ей такую трепку!
Рохелио вдруг начал хохотать. Рикардо смотрел на брата с возмущением.
— Как ты можешь смеяться, Рохелио? Ты что, не понимаешь, что произошло?
— Смеюсь, потому что уж очень живо припомнилось, как Роза колотила Лулу… А упрекать меня ты не вправе, потому что сам во всем виноват. Разве мы с Кандидой не предупреждали тебя, чем может кончиться ваш с Леонелой поход в ресторан?
Рикардо замолчал и повесил голову. Потом спросил:
— Роза… очень сердится? Рохелио стал серьезным.
— «Сердится» — совсем не то слово, которым можно определить ее состояние… Она… она разрушена. Она не может понять, что это за прощальный ужин, на котором расстающиеся, вместо того, чтобы прощаться, прижимаются друг к другу и целуются.
Рикардо тут же собрался ехать к Розе. Брат стал убеждать его не делать этого, разговор с Розой ни к чему сейчас не приведет: это пустая трата времени и нервов.
— Я скажу ей, что это дело рук Дульсины!
— И Леонелы, — спокойно добавил Рохелио.
— Леонела тут ни при чем!
Рохелио посмотрел на него хмуро и одновременно сожалеюще:
— Ты так думаешь? Обнимала, целовала тебя — и ни при чем? Какое невинное создание!.. Ты должен наконец понять: она хотела поссорить тебя с Розой. И она этого добилась.
Дульсине пора было бы заняться домом, наведением порядка, счетами. Вся эта история с Федерико, потом тюрьма… Дела оказались запущенными, а кроме нее, никто в доме ими не занимался.
Но о каких делах могла идти речь, когда события в доме Линаресов развивались так бурно. Только что Леопольдина сообщила Дульсине две последние новости.
Во-первых, дикарка вернула молодому сеньору Рикардо все его подарки. И это была, безусловно, хорошая новость, означающая, что затея с рестораном, предпринятая Дульсиной, дала свои плоды.
Во-вторых, молодой сеньор Рикардо собрался уходить, а сеньорита Леонела остановила его в прихожей и спросила, куда это он собирается. И молодой сеньор не постеснялся ей сказать, что идет просить прощения у Розы. Так прямо и сказал: иду, говорит, просить у Розы прощения!.. Эта новость была значительно хуже. Неизвестно, как все обернется…
В дверь постучали, и вошел Рохелио. Все-таки прямота ее братца — малоприятная черта! Вот и сейчас он безо всяких предисловий прямо с порога спросил:
— Когда ты устанешь от своих подлостей, Дульсина? Она кинулась в бой.
— Я всего-навсего защищаю семейство Линаресов от нравов «затерянного города».
— Да уж и «затерянного города» давно нет, а ты все продолжаешь делать зло!
— Меня вынуждают к этому!
Рохелио не удавалось убедить ее в том, что ей незачем соваться в жизнь Рикардо и Розы. А все потому, что Дульсина считала позором спокойно смотреть на то, как одним из членов их семьи помыкает девчонка из Вилья-Руин, дикарка.
— Позорно было заключать брак с лиценциатом Робле-сом! — парировал Рохелио.
— Мы говорим не о лиценциате! — попыталась оборвать его Дульсина.
Но Рохелио тоже вошел в раж.
— Нет уж, позволь мне сказать! Твой брак с Роблесом — позорен, жесток и кровав! Ты знала, как он надругался над твоей сестрой, и встала на его сторону. Ты знала, что он нас обкрадывает, и тем не менее согласилась выйти за него замуж. Даже сама настояла на этом!
Дульсина вдруг совершенно внешне успокоилась и ледяным голосом произнесла:
— Хорошенький способ — переводить разговор на другую тему, когда не знаешь, что сказать!.. Мы говорили не о Федерико, а о Рикардо и его грязнуле… И не пытайся вывести меня из себя. Я и не такое видала. И спокойна как никогда!
Рохелио понял, что убеждать ее в чем-нибудь бесполезно, и обругал себя за бесплодную трату времени.
Стук в дверь не прекращался.
— Открой ему, Розита, а то он всю ночь будет стучать.
— А мне какое дело? Пусть стучит, пока руки не отсохнут!.. Заявился, видите ли…
— Тогда я сама открою, — Томаса поднялась с постели и, ворча, надела халат.
— Делай, что хочешь, а я тогда запрусь в комнате Хустины. Влетев в дом, Рикардо обвел глазами комнату.
— А где Роза?
— Она не хочет с вами разговаривать и заперлась в другой комнате, — ответила Томаса.
Он стал стучать в другую дверь.
— Роза, любовь моя, мне надо поговорить с тобой, открой!
Из-за двери послышался непримиримый голос Розы:
— Твоя любовь — это не я.
— Я хочу попросить у тебя прощения!
— Бог простит. А я тебя прощать устала.
— Но Рохелио же объяснил тебе, что к чему!
— А мне объяснять не надо. Я тупая, тупая, а уж свиданье от дружеской беседы отличу.
— Мы только танцевали!
— Да твоя жаба чуть из платья своего не выскочила! Рикардо помолчал и потом растерянным тоном, в другое время заставившим бы Розу расхохотаться, пробормотал:
— Это просто платье такое… вечернее…
— Ага! И поцелуй тоже такой… вечерний!
— Да это же совсем безобидный поцелуй!.. Ну, от избытка чувств…
— Вот-вот, от избытка! А у тебя не нашлось избытка силы, чтобы стукнуть ее — пусть не бесстыдничает!
Он снова стал повторять ей, что они с Леонелой виделись в последний раз, что Роза должна верить ему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168