Марко в центре, принявшего на себя командование, Тэла на его плече, Близнецов, скорчившихся на койке, прижавшихся друг к другу крепче чем когда-либо, Херувима, примостившегося на краешке своей тарелки наподобие рефери в матче по футболу в невесомости. Все они смотрели на нее. Снаружи в иллюминаторе в мертвенно-бледной пустоте пространства вихрем кружились пятна.
— Ты полагаешь, что я настолько глупа, — ядовито сказала Табита.
Марко нетерпеливо уселся на то место, которое только что предлагал Табите, тяжело плюхнувшись на койку. Он махнул рукой, словно отпуская ее, и стал смотреть себе под ноги.
— Скажи ей, Могул, — велел он. — Может, тебя она послушает.
— Это то, что мы украли на Изобилии, — медленно и спокойно произнес акробат из-за плеча сестры.
— А вовсе не золото, — сказала та.
— Тело нашего собственного партнера, — сказал Могул. Их глаза были запавшими, рты — печально сжаты, словно они вспоминали какое-то глубокое горе. Они, по-видимому, уже хорошо накачались наркотиком. В одно и то же мгновение они оба сели вместе на койку позади Марко, скрестив свои длинные ноги.
Табита прислонилась к косяку. Потом пристально посмотрела на Саскию:
— Вы, — спросила она, — работали с фраском?
— Гектор, — тупо сказала Саския.
— И где же это вы подцепили фраска?
Саския и Могул посмотрели в глаза друг другу. Оба молчали.
— На Поясе, — тут же отозвался Марко. — Он сидел на скале. Он был дезертир и там прятался. Он даже не знал, что война кончилась. Он захотел присоединиться к нам. Но они убили его.
— Кто? — на мгновение Табите показалось, что он скажет; «Близнецы».
— Эладельди. На Акме. В первый же вечер, — его голос явно становился все глуше. — Они вышли прямо из публики и послали в него разряд, — Марко нахмурился. Он кусал губу, борясь с гневом и скорбью. — Мы увезли его, доставили на Изобилие. Ханна нас там прикрыла. Может быть, — сказал Марко, поднимая печальные глаза к лицу Табиты, — если бы мы могли сказать им, они бы спасли его.
— Как Ханну, — сказал Могул.
— Но было слишком поздно, — сказала Саския.
Марко громко высморкался и сообщил:
— В любом случае нам пришлось его снова выкрасть, в конце концов. Как он и говорит, — он косо кивнул в сторону Могула. — Пленка должна была туда что-то подложить, что бы заглушило сигналы тревоги, но, наверное, она не сработала. Паршивая марсианская поделка, — с горечью сказал он.
Табита сложила руки на груди. Потом посмотрела на парившего в воздухе Херувима:
— А ты? — спросила она. — Ты тоже был там ради этого?
Тарелка Херувима коротко зажужжала, он подлетел прямо к Табите и заглянул ей в лицо.
— Мне нечего добавить, капитан, — прошептал он.
Табита, смертельно расстроенная, снова посмотрела на Саскию. Весь этот рейс был был сплошным нагромождением дерьма.
— Зачем в моем трюме мертвый фраск, Саския?
Марко поднял руку, затем уронил ее.
— Мы везем его домой, чтобы похоронить, — выдавила Саския.
— Ты его везешь, Табита, — сказал Могул.
— Его семья живет на Титане, — добавила Саския.
— Мы тебе очень благодарны, — сказал ее брат.
— Да ну! Тогда почему же вы мне ничего не сказали? — резко поинтересовалась Табита.
— Нам надо было сказать тебе, — заметил Марко. — Надо было. Но тут был риск, а рисковать мы не могли. Никто не хочет связываться. Мы уже нанимали одну фирму до того, как появилась ты. Как только они узнали про Гектора, тут же расторгли сделку.
— Так, значит, никакого золота нет, — тупо сказала Табита.
— Я принесу тебе кофе, — сказала Саския.
— Я сам принесу, — возразил Могул.
Они свирепо уставились друг на друга, словно вдруг вспомнили, что им полагается ссориться из-за Табиты.
— Будет, — сказал Марко, в то время, как Могул по-кошачьи выскользнул вон, протиснувшись мимо Табиты, стоявшей в дверном проеме. — Семейство Гектора даст все, что угодно, чтобы получить своего сына назад. Отдаст все.
— Я полагала, у фрасков нет ничего, — отпарировала Табита. Она уже была сыта всем этим по горло, ей хотелось вернуться назад в постель.
— О, у них остались деньги, — не очень уверенно пообещал Марко.
— У фрасков деньги по всей системе. Капелла заграбастала не все.
Он потянулся устало, но осторожно, чтобы не потревожить Тэла.
— Тебе заплатят, капитан, — нараспев произнес он, и Тэл тут же подхватил:
— Когда ты заплатишь мне, поют колокола. Когда ты заплатишь мне, поют колокола.
— Капитан, — позвал голос из прохода, — я думаю, тебе следует подойти и взглянуть на это.
Табита закрыла глаза с гримасой усталости и раздражения:
— Что там, Могул? — отозвалась она.
— Не знаю, — ответил он. — Но что-то происходит.
Табита пошла к нему.
Могул стоял у иллюминатора. Она выглянула мимо него наружу.
— Боже мой.
Снаружи все было испещрено зловещей мозаикой, маслянистые черные пятна расписывали какую-то неописуемую сверхсреду. Везде, куда хватало глаз, они делились и расползались, делились и расползались.
— Что это? — спросила Саския за спиной у Табиты.
Первой мыслью Табиты было, что они вот-вот попадут в вероятностную бурю наподобие той, что застигла ее во время ее седьмого или восьмого самостоятельного прыжка, давно, еще когда она водила старые «Василий Свенсгаарды» для «Кун Стандард». Время тогда развалилось и бросало огромный неуклюжий корабль из стороны в сторону, как распущенный конец троса, в водоворот периодических изменений, грозя разорвать его на измерения. Табита никогда в жизни так не пугалась.
— Я не уверена, — сказала она.
И уже бежала в кабину пилота.
— Элис! — закричала она. — Держи курс!
По лобовому стеклу прокатывались волны мертвенного света. Впереди пустота была вся в пунктирах, разломах, она бурлила и пузырилась, как разогретый целлулоид. Изображения на сканерах двоились, испещренные дырочками, они лопались от информации, рвавшейся изнутри, и экраны были все в пятнах конфетти света, проникавшего из реального пространства. Воздух в кабине был насыщен озоном.
Это была не вероятностная буря.
Когда Табита схватилась за свой головной телефон, вокруг корпуса «Элис Лиддел» засверкали голубые молнии, извиваясь вокруг ее медных инкрустаций. Все переговорные устройства на борту завывали, сигналя о перегрузке. Табита пристегнулась в кресле, включила штатные считывающие устройства и запустила на полную мощность стабилизаторы.
Она не обращала внимания на Тэла, что-то истерически щебетавшего ей в ухо, на Кстаску, парившего рядом, пристально наблюдая за происходящим, — буйствовавшие снаружи силы радугами играли на его костюме.
— Элис! — закричала Табита. — Что это?
— ЧТО-ТО ЗАТЯГИВАЕТ МЕНЯ НАЗАД, — спокойно сказал электронный мозг корабля.
— Не может быть!
Однако это было правдой. Влекомую неизведанной силой, «Элис Лиддел» затягивало назад, в обычное пространство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
— Ты полагаешь, что я настолько глупа, — ядовито сказала Табита.
Марко нетерпеливо уселся на то место, которое только что предлагал Табите, тяжело плюхнувшись на койку. Он махнул рукой, словно отпуская ее, и стал смотреть себе под ноги.
— Скажи ей, Могул, — велел он. — Может, тебя она послушает.
— Это то, что мы украли на Изобилии, — медленно и спокойно произнес акробат из-за плеча сестры.
— А вовсе не золото, — сказала та.
— Тело нашего собственного партнера, — сказал Могул. Их глаза были запавшими, рты — печально сжаты, словно они вспоминали какое-то глубокое горе. Они, по-видимому, уже хорошо накачались наркотиком. В одно и то же мгновение они оба сели вместе на койку позади Марко, скрестив свои длинные ноги.
Табита прислонилась к косяку. Потом пристально посмотрела на Саскию:
— Вы, — спросила она, — работали с фраском?
— Гектор, — тупо сказала Саския.
— И где же это вы подцепили фраска?
Саския и Могул посмотрели в глаза друг другу. Оба молчали.
— На Поясе, — тут же отозвался Марко. — Он сидел на скале. Он был дезертир и там прятался. Он даже не знал, что война кончилась. Он захотел присоединиться к нам. Но они убили его.
— Кто? — на мгновение Табите показалось, что он скажет; «Близнецы».
— Эладельди. На Акме. В первый же вечер, — его голос явно становился все глуше. — Они вышли прямо из публики и послали в него разряд, — Марко нахмурился. Он кусал губу, борясь с гневом и скорбью. — Мы увезли его, доставили на Изобилие. Ханна нас там прикрыла. Может быть, — сказал Марко, поднимая печальные глаза к лицу Табиты, — если бы мы могли сказать им, они бы спасли его.
— Как Ханну, — сказал Могул.
— Но было слишком поздно, — сказала Саския.
Марко громко высморкался и сообщил:
— В любом случае нам пришлось его снова выкрасть, в конце концов. Как он и говорит, — он косо кивнул в сторону Могула. — Пленка должна была туда что-то подложить, что бы заглушило сигналы тревоги, но, наверное, она не сработала. Паршивая марсианская поделка, — с горечью сказал он.
Табита сложила руки на груди. Потом посмотрела на парившего в воздухе Херувима:
— А ты? — спросила она. — Ты тоже был там ради этого?
Тарелка Херувима коротко зажужжала, он подлетел прямо к Табите и заглянул ей в лицо.
— Мне нечего добавить, капитан, — прошептал он.
Табита, смертельно расстроенная, снова посмотрела на Саскию. Весь этот рейс был был сплошным нагромождением дерьма.
— Зачем в моем трюме мертвый фраск, Саския?
Марко поднял руку, затем уронил ее.
— Мы везем его домой, чтобы похоронить, — выдавила Саския.
— Ты его везешь, Табита, — сказал Могул.
— Его семья живет на Титане, — добавила Саския.
— Мы тебе очень благодарны, — сказал ее брат.
— Да ну! Тогда почему же вы мне ничего не сказали? — резко поинтересовалась Табита.
— Нам надо было сказать тебе, — заметил Марко. — Надо было. Но тут был риск, а рисковать мы не могли. Никто не хочет связываться. Мы уже нанимали одну фирму до того, как появилась ты. Как только они узнали про Гектора, тут же расторгли сделку.
— Так, значит, никакого золота нет, — тупо сказала Табита.
— Я принесу тебе кофе, — сказала Саския.
— Я сам принесу, — возразил Могул.
Они свирепо уставились друг на друга, словно вдруг вспомнили, что им полагается ссориться из-за Табиты.
— Будет, — сказал Марко, в то время, как Могул по-кошачьи выскользнул вон, протиснувшись мимо Табиты, стоявшей в дверном проеме. — Семейство Гектора даст все, что угодно, чтобы получить своего сына назад. Отдаст все.
— Я полагала, у фрасков нет ничего, — отпарировала Табита. Она уже была сыта всем этим по горло, ей хотелось вернуться назад в постель.
— О, у них остались деньги, — не очень уверенно пообещал Марко.
— У фрасков деньги по всей системе. Капелла заграбастала не все.
Он потянулся устало, но осторожно, чтобы не потревожить Тэла.
— Тебе заплатят, капитан, — нараспев произнес он, и Тэл тут же подхватил:
— Когда ты заплатишь мне, поют колокола. Когда ты заплатишь мне, поют колокола.
— Капитан, — позвал голос из прохода, — я думаю, тебе следует подойти и взглянуть на это.
Табита закрыла глаза с гримасой усталости и раздражения:
— Что там, Могул? — отозвалась она.
— Не знаю, — ответил он. — Но что-то происходит.
Табита пошла к нему.
Могул стоял у иллюминатора. Она выглянула мимо него наружу.
— Боже мой.
Снаружи все было испещрено зловещей мозаикой, маслянистые черные пятна расписывали какую-то неописуемую сверхсреду. Везде, куда хватало глаз, они делились и расползались, делились и расползались.
— Что это? — спросила Саския за спиной у Табиты.
Первой мыслью Табиты было, что они вот-вот попадут в вероятностную бурю наподобие той, что застигла ее во время ее седьмого или восьмого самостоятельного прыжка, давно, еще когда она водила старые «Василий Свенсгаарды» для «Кун Стандард». Время тогда развалилось и бросало огромный неуклюжий корабль из стороны в сторону, как распущенный конец троса, в водоворот периодических изменений, грозя разорвать его на измерения. Табита никогда в жизни так не пугалась.
— Я не уверена, — сказала она.
И уже бежала в кабину пилота.
— Элис! — закричала она. — Держи курс!
По лобовому стеклу прокатывались волны мертвенного света. Впереди пустота была вся в пунктирах, разломах, она бурлила и пузырилась, как разогретый целлулоид. Изображения на сканерах двоились, испещренные дырочками, они лопались от информации, рвавшейся изнутри, и экраны были все в пятнах конфетти света, проникавшего из реального пространства. Воздух в кабине был насыщен озоном.
Это была не вероятностная буря.
Когда Табита схватилась за свой головной телефон, вокруг корпуса «Элис Лиддел» засверкали голубые молнии, извиваясь вокруг ее медных инкрустаций. Все переговорные устройства на борту завывали, сигналя о перегрузке. Табита пристегнулась в кресле, включила штатные считывающие устройства и запустила на полную мощность стабилизаторы.
Она не обращала внимания на Тэла, что-то истерически щебетавшего ей в ухо, на Кстаску, парившего рядом, пристально наблюдая за происходящим, — буйствовавшие снаружи силы радугами играли на его костюме.
— Элис! — закричала Табита. — Что это?
— ЧТО-ТО ЗАТЯГИВАЕТ МЕНЯ НАЗАД, — спокойно сказал электронный мозг корабля.
— Не может быть!
Однако это было правдой. Влекомую неизведанной силой, «Элис Лиддел» затягивало назад, в обычное пространство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128