Я уверена, что видела — сюда движется довольно приличный хлам. Часам к пяти он с нами поравняется. А на Ио полетим завтра.
— Х-сегодня, — сказал он и рванул через кабину к картам. Я быстренько уступила ему дорогу. Он был воплощением энергии и жадности в меховой шубе.
Я помогла ему составить маршрут. И увидела, что с Ио я смогу проследить «Блистательный Трогон», когда он будет пересекать пространство у Юпитера. И выходить из него, если капитан Фрэнк погрязнет в остатках «Мишн Дон Белл». Они там соберутся все и будут рыться в разбитом каркасе искалеченного корабля, как стервятники между ребрами дохлого кита, пробуя останки своими горячими мокрыми хоботами и торгуясь пронзительными криками и лаем. Их мех будет весь в пятнах антифриза и пепла. Другие люди будут, как обычно, подозрительной публикой, они рассядутся вокруг аэратора и станут рассказывать, смакуя их мрачные истории о находках и убийствах.
Я заявила:
— Капитан Фрэнк, мне надо вам кое-что сказать.
Он посмотрел на меня из-под своей грязной челки. Я до некоторой степени научилась распознавать выражение его физиономии. Такого выражения, как в этот раз, я у него еще не видела.
— Х-ты хочешь остаться, — сказал он.
— Да, — ответила я.
— И покончить все здесь. Совсем.
— Правильно. У меня есть другое предложение. Этот человек… он мне сам предложил. Я ничего не искала, — заверила я его.
Похоже, для него в этом не было никакой разницы.
— Вы скоро найдете кого-нибудь еще, — сказала я. — В Скиапарелли. На Аль-Казаре. На Индиго-канале. Вы же сами знаете.
По-моему, он принял это как некое подобие выражения признательности.
Капитан держал карандаш для карт в хоботе.
— Ио, — пробубнил, показывая на карту, — х-мы летим.
— Нет, — сказала я. — Я — нет.
— НЕУЖЕЛИ ОН НЕ БЫЛ НЕДОВОЛЕН?
— Еще как недоволен. Мне пришлось отказаться от всего жалованья. Я ушла с «Жирного Рта» без гроша, как и пришла на него. Пять месяцев я работала как проклятая — и ничего не получила. Я собрала мои пожитки, сунула в сумку кое-что из того, что подобрала, и поймала шаттл до Селюции.
Хотя одно было странно: на шаттле меня вызвали по пассажирскому видеокому, и когда я подошла к экрану, это был он.
— ТРИКАРИКО ПАЛИНИДЕС.
— Нет, Элис. Капитан Фрэнк. Он раскошелился на звонок на шаттл просто для того, чтобы спросить меня про какую-то ерунду — не видела ли я в последние дни большого лазерного скальпеля, а потом он просто что-то промямлил и посмотрел на меня. Просто долго смотрел на меня.
Я попрощалась. Сказала, что буду скучать о нем. А он просто смотрел. Меня это уже начинало раздражать, и тут он исчез. Просто так.
Знаешь, я только тогда сообразила, что он понял. И сделал это для меня.
— Я ЖЕ ГОВОРИЛА, ЧТО ОН ХОРОШИЙ.
— Да. И получить какое-нибудь жалованье — это тоже было бы хорошо.
Когда переезжаешь, всегда теряешь что-нибудь.
36
— Что делает на моем корабле эта штука?
Табита был страшно зла и напугана. Насколько она знала, была середина ночи, после жуткого дня. Охлажденный гроб с мертвым внеземлянином — это было вовсе не то, чего Табита хотела или ожидала бы найти посреди ночи запрятанным в трюме.
В густом воздухе на нее смотрели лица — бледные, смуглое и лоснящееся черное. Пассажирская кабина была наполнена ароматическими курениями. Они набились в нее все вместе. Табита напугала их, ворвавшись без стука.
— Боже всемогущий, ты ведь его не открывала?
Марко вскочил на ноги, опрокинув Тэла, и, минуя Близнецов, кинулся к Табите.
— Я его сразу же закрыла. А надо было бы выбросить его в шлюз!
— Послушай, Табита, успокойся. Успокойся же!
Трое людей сидели на койке, передавая друг другу трубку с длинным чубуком, и изучали листок бумаги — то ли карту, то ли диаграмму, которая немедленно исчезла в ту же минуту, когда Табита ворвалась в каюту. Близнецы, обнявшись, вскочили, когда Марко промчался мимо, и теперь стояли на койке, опираясь на левую стенку. Кстаска находился в дальнем конце каюты на своей тарелке, поднимаясь вместе со всеми, Тэл тоже взлетел в воздух, в страшной тревоге хлопая крыльями.
— Скажи мне, Марко!
Он был взволнован и рассержен:
— Сядь! Да сядь же! — просил он. — Может, ты сядешь все-таки?
Близнецы отодвинулись от Табиты, освободив ей место на койке:
— Садись, садись, — озабоченно бормотали они. У одного из них в руке все еще была дымящаяся трубка. Теперь Табита уже понятия не имела, у которого.
— Я не желаю садиться! — закричала она. — Я требую объяснений, черт бы вас всех побрал!
— Ты лучше будешь все воспринимать, если устроишься поудобнее, капитан, — промурлыкал Кстаска.
Табита погрозила ему пальцем:
— Ты будешь объяснять? Нет? Тогда не лезь!
Не обращая внимания на Близнецов, она, сверкая глазами, смотрела на Марко.
Он опустил голову, кулаки его были сжаты, глаза вылезали из орбит:
— Ты слишком бурно реагируешь! — заявил он. — Сядь, будь добра, и выслушай!
Близнец с трубкой совал ее Табите, предлагая затянуться. Саския, Табита видела по ее глазам. Она чуть не выбила трубку из ее руки.
— Я слушаю, Марко!
Марко с силой выдохнул воздух и слегка попятился. Откинул голову, потирая одну руку пальцами другой, играя своим большим кольцом:
— Это Гектор, — сказал он, сердито глядя на Табиту. — Он мертв.
— Это я вижу.
— Он больше никогда не пойдет гулять по Лайм-стрит! — вдохновенно вывел Тэл, спускаясь вниз, чтобы пристроиться на плече Марко.
Марко перенес свое внимание на Тэла, протянув ему согнутый указательный палец, чтобы тот ущипнул его.
— Он только что присоединился к нам, — коротко бросил Марко.
Табита взглянула на Саскию. Ее лицо было пристальной смотревшей маской, непроницаемой, идентичной лицу ее брата.
Марко поднял лицо к Табите. Неужели у него в глазах слезы?
— Они убили его, — сказал он.
Неожиданно он сделался воплощением заботливости.
— Послушай, Табита. Иди, иди сюда и садись. Я тебе все расскажу, мы сейчас все тебе объясним. Не стой там в дверях. Ты плохо себя чувствуешь, у тебя был шок, давай, иди сюда и устраивайся поудобнее. Хочешь кофе? Давай, я принесу тебе кофе. Я знаю, как это бывает, когда тебе плохо. Я знаю. Знаю. Мне самому плохо. Это я во всем виноват. Ты не веришь, что мне плохо? Неужели ты не видишь, как мне плохо.
Он взъерошил рукой волосы. Тэл очень внимательно следил за происходящим, вращая головой.
— Мы держали его в морозильниках Правда-Сна, — сказал Марко. — Они там об этом ничего не знали. Они ни за что не приняли бы фраска, — он рассмеялся, коротко и горько. — Что за ирония, да? Саския, кто-нибудь из вас сходите и принесите кофе капитану. — Он щелкнул пальцами в сторону Близнецов. Табита увидела, что они оба пристально смотрят на нее, на ее грудь. Она плотнее запахнула халат.
Табита обвела глазами всю компанию:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
— Х-сегодня, — сказал он и рванул через кабину к картам. Я быстренько уступила ему дорогу. Он был воплощением энергии и жадности в меховой шубе.
Я помогла ему составить маршрут. И увидела, что с Ио я смогу проследить «Блистательный Трогон», когда он будет пересекать пространство у Юпитера. И выходить из него, если капитан Фрэнк погрязнет в остатках «Мишн Дон Белл». Они там соберутся все и будут рыться в разбитом каркасе искалеченного корабля, как стервятники между ребрами дохлого кита, пробуя останки своими горячими мокрыми хоботами и торгуясь пронзительными криками и лаем. Их мех будет весь в пятнах антифриза и пепла. Другие люди будут, как обычно, подозрительной публикой, они рассядутся вокруг аэратора и станут рассказывать, смакуя их мрачные истории о находках и убийствах.
Я заявила:
— Капитан Фрэнк, мне надо вам кое-что сказать.
Он посмотрел на меня из-под своей грязной челки. Я до некоторой степени научилась распознавать выражение его физиономии. Такого выражения, как в этот раз, я у него еще не видела.
— Х-ты хочешь остаться, — сказал он.
— Да, — ответила я.
— И покончить все здесь. Совсем.
— Правильно. У меня есть другое предложение. Этот человек… он мне сам предложил. Я ничего не искала, — заверила я его.
Похоже, для него в этом не было никакой разницы.
— Вы скоро найдете кого-нибудь еще, — сказала я. — В Скиапарелли. На Аль-Казаре. На Индиго-канале. Вы же сами знаете.
По-моему, он принял это как некое подобие выражения признательности.
Капитан держал карандаш для карт в хоботе.
— Ио, — пробубнил, показывая на карту, — х-мы летим.
— Нет, — сказала я. — Я — нет.
— НЕУЖЕЛИ ОН НЕ БЫЛ НЕДОВОЛЕН?
— Еще как недоволен. Мне пришлось отказаться от всего жалованья. Я ушла с «Жирного Рта» без гроша, как и пришла на него. Пять месяцев я работала как проклятая — и ничего не получила. Я собрала мои пожитки, сунула в сумку кое-что из того, что подобрала, и поймала шаттл до Селюции.
Хотя одно было странно: на шаттле меня вызвали по пассажирскому видеокому, и когда я подошла к экрану, это был он.
— ТРИКАРИКО ПАЛИНИДЕС.
— Нет, Элис. Капитан Фрэнк. Он раскошелился на звонок на шаттл просто для того, чтобы спросить меня про какую-то ерунду — не видела ли я в последние дни большого лазерного скальпеля, а потом он просто что-то промямлил и посмотрел на меня. Просто долго смотрел на меня.
Я попрощалась. Сказала, что буду скучать о нем. А он просто смотрел. Меня это уже начинало раздражать, и тут он исчез. Просто так.
Знаешь, я только тогда сообразила, что он понял. И сделал это для меня.
— Я ЖЕ ГОВОРИЛА, ЧТО ОН ХОРОШИЙ.
— Да. И получить какое-нибудь жалованье — это тоже было бы хорошо.
Когда переезжаешь, всегда теряешь что-нибудь.
36
— Что делает на моем корабле эта штука?
Табита был страшно зла и напугана. Насколько она знала, была середина ночи, после жуткого дня. Охлажденный гроб с мертвым внеземлянином — это было вовсе не то, чего Табита хотела или ожидала бы найти посреди ночи запрятанным в трюме.
В густом воздухе на нее смотрели лица — бледные, смуглое и лоснящееся черное. Пассажирская кабина была наполнена ароматическими курениями. Они набились в нее все вместе. Табита напугала их, ворвавшись без стука.
— Боже всемогущий, ты ведь его не открывала?
Марко вскочил на ноги, опрокинув Тэла, и, минуя Близнецов, кинулся к Табите.
— Я его сразу же закрыла. А надо было бы выбросить его в шлюз!
— Послушай, Табита, успокойся. Успокойся же!
Трое людей сидели на койке, передавая друг другу трубку с длинным чубуком, и изучали листок бумаги — то ли карту, то ли диаграмму, которая немедленно исчезла в ту же минуту, когда Табита ворвалась в каюту. Близнецы, обнявшись, вскочили, когда Марко промчался мимо, и теперь стояли на койке, опираясь на левую стенку. Кстаска находился в дальнем конце каюты на своей тарелке, поднимаясь вместе со всеми, Тэл тоже взлетел в воздух, в страшной тревоге хлопая крыльями.
— Скажи мне, Марко!
Он был взволнован и рассержен:
— Сядь! Да сядь же! — просил он. — Может, ты сядешь все-таки?
Близнецы отодвинулись от Табиты, освободив ей место на койке:
— Садись, садись, — озабоченно бормотали они. У одного из них в руке все еще была дымящаяся трубка. Теперь Табита уже понятия не имела, у которого.
— Я не желаю садиться! — закричала она. — Я требую объяснений, черт бы вас всех побрал!
— Ты лучше будешь все воспринимать, если устроишься поудобнее, капитан, — промурлыкал Кстаска.
Табита погрозила ему пальцем:
— Ты будешь объяснять? Нет? Тогда не лезь!
Не обращая внимания на Близнецов, она, сверкая глазами, смотрела на Марко.
Он опустил голову, кулаки его были сжаты, глаза вылезали из орбит:
— Ты слишком бурно реагируешь! — заявил он. — Сядь, будь добра, и выслушай!
Близнец с трубкой совал ее Табите, предлагая затянуться. Саския, Табита видела по ее глазам. Она чуть не выбила трубку из ее руки.
— Я слушаю, Марко!
Марко с силой выдохнул воздух и слегка попятился. Откинул голову, потирая одну руку пальцами другой, играя своим большим кольцом:
— Это Гектор, — сказал он, сердито глядя на Табиту. — Он мертв.
— Это я вижу.
— Он больше никогда не пойдет гулять по Лайм-стрит! — вдохновенно вывел Тэл, спускаясь вниз, чтобы пристроиться на плече Марко.
Марко перенес свое внимание на Тэла, протянув ему согнутый указательный палец, чтобы тот ущипнул его.
— Он только что присоединился к нам, — коротко бросил Марко.
Табита взглянула на Саскию. Ее лицо было пристальной смотревшей маской, непроницаемой, идентичной лицу ее брата.
Марко поднял лицо к Табите. Неужели у него в глазах слезы?
— Они убили его, — сказал он.
Неожиданно он сделался воплощением заботливости.
— Послушай, Табита. Иди, иди сюда и садись. Я тебе все расскажу, мы сейчас все тебе объясним. Не стой там в дверях. Ты плохо себя чувствуешь, у тебя был шок, давай, иди сюда и устраивайся поудобнее. Хочешь кофе? Давай, я принесу тебе кофе. Я знаю, как это бывает, когда тебе плохо. Я знаю. Знаю. Мне самому плохо. Это я во всем виноват. Ты не веришь, что мне плохо? Неужели ты не видишь, как мне плохо.
Он взъерошил рукой волосы. Тэл очень внимательно следил за происходящим, вращая головой.
— Мы держали его в морозильниках Правда-Сна, — сказал Марко. — Они там об этом ничего не знали. Они ни за что не приняли бы фраска, — он рассмеялся, коротко и горько. — Что за ирония, да? Саския, кто-нибудь из вас сходите и принесите кофе капитану. — Он щелкнул пальцами в сторону Близнецов. Табита увидела, что они оба пристально смотрят на нее, на ее грудь. Она плотнее запахнула халат.
Табита обвела глазами всю компанию:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128