Все они были величественными, благородными макроцефалами трехметрового роста. Между ними сновали слуги-веспане в темно-синих туниках, с серебряными обручами вокруг низких зеленых лбов и с подносами на плечах; на подносах лежали груды экзотических фруктов, стояли кувшины с нектаром, прекрасными винами и лимонадом для детишек, весело бегавших неподалеку, играя в прятки и скармливая печенье оленям.
— Табита. Иди сюда и садись, — бодро сказал Брат Феликс, подплывая к скатерти для пикников в красно-белую клетку. — Попробуй вот этого замечательного бургундского, и тебе сразу станет легче, я знаю.
— Мне станет легче, когда я сяду на корабль, чтобы убраться отсюда подальше, — ответила Табита. — Не раньше.
Она стояла, глядя на скатерть. На ней было вино, красное, как рубин, во флаконе из дутого стекла. На ней был деревенский хлеб с хрустящей корочкой, завитки желтого масла, уложенные на влажном зеленом листе, головки сыра, пряные деликатесы и фаянсовое блюдо с прекрасными, сочными сливами. В животе у Табиты заурчало.
Еще минуту назад ей было тошно, но сейчас она поняла, что умирает от голода.
Саския уже стояла на коленях, обследуя копченую лососину.
— Кстаска, — важно обратился к Херувиму Брат Феликс, — что я могу предложить тебе, чтобы освежиться после всех перипетий вашего путешествия?
— Мы не едим и не пьем, — рассеянно ответил Херувим. — Вашего усиленного солнечного света вполне достаточно. — Он пристроил свою тарелку на траве и с легким вздохом откинулся назад, опираясь на локти.
— Капитан Джут, — сказал Брат Феликс. — Табита. Садись же, прошу тебя.
— Садись, Табита, — просительным тоном повторила за ним Саския, с набитым ртом.
— Вы проделали такой долгий путь, — продолжал Уборщик, — и мы так рады видеть вас здесь целыми и невредимыми. Неужели ты не выпьешь с нами стаканчик вина?
Табита посмотрела на сиявшего гиганта.
Он сделал знак пальцем. Полный до краев кубок легко поднялся с земли и завис перед девушкой.
Табита взглянула на него.
Потом протянула руку и взяла кубок.
65
— Я должен извиниться перед вами за кибернатора Перлмуттера, — заявил Брат Феликс, когда они устроились на пикник. — Я знаю, он иногда бывает слишком прямолинейным. Он страшно серьезно воспринимает нашу работу.
Табита оглянулась на серьезные и элегантные фигуры, собравшиеся подышать свежим воздухом в вечный полдень на Хароне. С белой оркестровой площадки доносились мечтательные звуки музыки. Неподалеку, у солнечных часов, стояла группа философов, рассуждавших о природе времени.
— По мне это не очень похоже на работу, — грубо отрезала Табита.
— Наши задачи многочисленны и очень различны, — пояснил их хозяин; он и не подумал обидеться. — Одной из многочисленных услуг, которую мы имеем честь оказывать капеллийцам, является сбор этих замечательных старых кораблей Сансау.
— А сколько их? — поинтересовалась Саския, вонзая зубки в ярко-красный помидор.
— Определенное число, — уклончиво ответил Брат Феликс. — Не очень большое. — И он расправил килт на коленях.
— Вам приходится тратить изрядное количество времени, чтобы их отыскивать, — заметила Табита.
Брат Феликс поднял свои замечательные брови:
— О, мы знаем, где они все находятся. Мы всегда знали, где они. Каждую минуту. Нет, вы меня не поняли, — сказал он, наклоняясь, чтобы взять копченую устрицу. — Это не уборка. Здесь все — не уборка. Как видите. — Он улыбнулся и обвел взглядом собрание. — На самом деле это что-то вроде игры, — признался Брат Феликс. — Ставки против оставшихся кораблей, у которых есть какое-то подобие привода, — астрономические! — Он засмеялся собственной шутке. — Дело в том, что ни одного из них уже не осталось. Мы все забрали.
Небрежным жестом он указал на сто триллионов километров изолированного пространства: девять миров, сорок пять спутников, триста семьдесят один разработанный астероид, несколько сотен разных установок, включая трубы, платформы, колеса, зиккураты и обиталища-ошибки, различные обломки, автономные лаборатории, ангары и полужилые места обитания. Он знал их все, каждый из них в отдельности. И благословлял их.
Брат Феликс сунул устрицу в свой румяный рот:
— Даже у этих ребят на Титане нет оборудования, — продолжал он. — Вот почему они вкладывали все, что можно, чтобы найти какого-нибудь фраска. Вообще-то, это было дело безнадежное. Но ты, Табита… — он нагнулся и жестом доброго дядюшки положил руку на ее запястье. — Ты была настоящим противником.
По дорожке, рука об руку, к ним приближались две одинаковые статные молодые женщины. На них были белые тоги, широкие кожаные пояса с кармашками и венки из виноградных листьев. Брат Феликс окликнул их:
— Сестра Вероника! Сестра Марджори! Присоединяйтесь к нам.
— Приветствуем тебя, Брат Феликс, — сказала одна из женщин музыкальным голосом, пока они шли по дорожке.
— Это и есть твои новые протеже? — спросила вторая.
Они улыбнулись милостивой улыбкой Уборщиков, предназначенной для всех и каждого, и, после того, как всех представили Другу, сели, скрестив ноги и мягко паря рядом с Братом Феликсом, почти касаясь земли.
— Так, значит, это вы фактически выгнали последнего фраска, — сказала Сестра Марджори, угощаясь лососиной с серебряной тарелки.
— Я как раз рассказывал нашим новым друзьям о нашей маленькой игре, — сказал Брат Феликс, становясь еще более веселым, если такое вообще было возможно. Он положил руки в кольцах себе на колени и откинулся назад в воздухе.
Сестра Вероника отсалютовала Табите жестом вежливого восхищения: — «Элис Лиддел» была грозным соперником, — сказала она.
— Ну, вот, что я вам говорил, — заметил Брат Феликс. Все еще откинувшись назад, он расстегнул спорран и вынул плату: — Вот она, — сказал он, приподняв ее за кончик. — Элис собственной персоной, цела и невредима.
— О, дай мне посмотреть, пожалуйста, — попросила Сестра Марджори.
— Отдай ее мне, — понизив голос, сказала Табита, приподнимаясь и протягивая руку через скатерть. Туда она дотянулась, но поняла, что дальше дотянуться не сможет.
— Теперь она тебе бесполезна, моя дорогая, — заметил Брат Феликс и передал плату Сестре Марджори. — Когда тебя переведут выше, ты будешь слишком занята, чтобы летать на космических кораблях!
— Это правда, Табита, — сказала Сестра Вероника, поздравляя Табиту, когда та медленно опустилась на свое место. — Тебе больше не надо будет водить баржу.
— Ты станешь такой же, как мы! — улыбнулась Сестра Марджори.
— Тогда уж я лучше стала бы перком, — зло ответила Табита.
Трое Уборщиков решили, что это великолепная шутка. Они от всего сердца рассмеялись.
— А как в нее играют? — спросил Кстаска. — В вашу игру?
— Ну, — ответила Сестра Вероника, — в общем, это даже и не игра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
— Табита. Иди сюда и садись, — бодро сказал Брат Феликс, подплывая к скатерти для пикников в красно-белую клетку. — Попробуй вот этого замечательного бургундского, и тебе сразу станет легче, я знаю.
— Мне станет легче, когда я сяду на корабль, чтобы убраться отсюда подальше, — ответила Табита. — Не раньше.
Она стояла, глядя на скатерть. На ней было вино, красное, как рубин, во флаконе из дутого стекла. На ней был деревенский хлеб с хрустящей корочкой, завитки желтого масла, уложенные на влажном зеленом листе, головки сыра, пряные деликатесы и фаянсовое блюдо с прекрасными, сочными сливами. В животе у Табиты заурчало.
Еще минуту назад ей было тошно, но сейчас она поняла, что умирает от голода.
Саския уже стояла на коленях, обследуя копченую лососину.
— Кстаска, — важно обратился к Херувиму Брат Феликс, — что я могу предложить тебе, чтобы освежиться после всех перипетий вашего путешествия?
— Мы не едим и не пьем, — рассеянно ответил Херувим. — Вашего усиленного солнечного света вполне достаточно. — Он пристроил свою тарелку на траве и с легким вздохом откинулся назад, опираясь на локти.
— Капитан Джут, — сказал Брат Феликс. — Табита. Садись же, прошу тебя.
— Садись, Табита, — просительным тоном повторила за ним Саския, с набитым ртом.
— Вы проделали такой долгий путь, — продолжал Уборщик, — и мы так рады видеть вас здесь целыми и невредимыми. Неужели ты не выпьешь с нами стаканчик вина?
Табита посмотрела на сиявшего гиганта.
Он сделал знак пальцем. Полный до краев кубок легко поднялся с земли и завис перед девушкой.
Табита взглянула на него.
Потом протянула руку и взяла кубок.
65
— Я должен извиниться перед вами за кибернатора Перлмуттера, — заявил Брат Феликс, когда они устроились на пикник. — Я знаю, он иногда бывает слишком прямолинейным. Он страшно серьезно воспринимает нашу работу.
Табита оглянулась на серьезные и элегантные фигуры, собравшиеся подышать свежим воздухом в вечный полдень на Хароне. С белой оркестровой площадки доносились мечтательные звуки музыки. Неподалеку, у солнечных часов, стояла группа философов, рассуждавших о природе времени.
— По мне это не очень похоже на работу, — грубо отрезала Табита.
— Наши задачи многочисленны и очень различны, — пояснил их хозяин; он и не подумал обидеться. — Одной из многочисленных услуг, которую мы имеем честь оказывать капеллийцам, является сбор этих замечательных старых кораблей Сансау.
— А сколько их? — поинтересовалась Саския, вонзая зубки в ярко-красный помидор.
— Определенное число, — уклончиво ответил Брат Феликс. — Не очень большое. — И он расправил килт на коленях.
— Вам приходится тратить изрядное количество времени, чтобы их отыскивать, — заметила Табита.
Брат Феликс поднял свои замечательные брови:
— О, мы знаем, где они все находятся. Мы всегда знали, где они. Каждую минуту. Нет, вы меня не поняли, — сказал он, наклоняясь, чтобы взять копченую устрицу. — Это не уборка. Здесь все — не уборка. Как видите. — Он улыбнулся и обвел взглядом собрание. — На самом деле это что-то вроде игры, — признался Брат Феликс. — Ставки против оставшихся кораблей, у которых есть какое-то подобие привода, — астрономические! — Он засмеялся собственной шутке. — Дело в том, что ни одного из них уже не осталось. Мы все забрали.
Небрежным жестом он указал на сто триллионов километров изолированного пространства: девять миров, сорок пять спутников, триста семьдесят один разработанный астероид, несколько сотен разных установок, включая трубы, платформы, колеса, зиккураты и обиталища-ошибки, различные обломки, автономные лаборатории, ангары и полужилые места обитания. Он знал их все, каждый из них в отдельности. И благословлял их.
Брат Феликс сунул устрицу в свой румяный рот:
— Даже у этих ребят на Титане нет оборудования, — продолжал он. — Вот почему они вкладывали все, что можно, чтобы найти какого-нибудь фраска. Вообще-то, это было дело безнадежное. Но ты, Табита… — он нагнулся и жестом доброго дядюшки положил руку на ее запястье. — Ты была настоящим противником.
По дорожке, рука об руку, к ним приближались две одинаковые статные молодые женщины. На них были белые тоги, широкие кожаные пояса с кармашками и венки из виноградных листьев. Брат Феликс окликнул их:
— Сестра Вероника! Сестра Марджори! Присоединяйтесь к нам.
— Приветствуем тебя, Брат Феликс, — сказала одна из женщин музыкальным голосом, пока они шли по дорожке.
— Это и есть твои новые протеже? — спросила вторая.
Они улыбнулись милостивой улыбкой Уборщиков, предназначенной для всех и каждого, и, после того, как всех представили Другу, сели, скрестив ноги и мягко паря рядом с Братом Феликсом, почти касаясь земли.
— Так, значит, это вы фактически выгнали последнего фраска, — сказала Сестра Марджори, угощаясь лососиной с серебряной тарелки.
— Я как раз рассказывал нашим новым друзьям о нашей маленькой игре, — сказал Брат Феликс, становясь еще более веселым, если такое вообще было возможно. Он положил руки в кольцах себе на колени и откинулся назад в воздухе.
Сестра Вероника отсалютовала Табите жестом вежливого восхищения: — «Элис Лиддел» была грозным соперником, — сказала она.
— Ну, вот, что я вам говорил, — заметил Брат Феликс. Все еще откинувшись назад, он расстегнул спорран и вынул плату: — Вот она, — сказал он, приподняв ее за кончик. — Элис собственной персоной, цела и невредима.
— О, дай мне посмотреть, пожалуйста, — попросила Сестра Марджори.
— Отдай ее мне, — понизив голос, сказала Табита, приподнимаясь и протягивая руку через скатерть. Туда она дотянулась, но поняла, что дальше дотянуться не сможет.
— Теперь она тебе бесполезна, моя дорогая, — заметил Брат Феликс и передал плату Сестре Марджори. — Когда тебя переведут выше, ты будешь слишком занята, чтобы летать на космических кораблях!
— Это правда, Табита, — сказала Сестра Вероника, поздравляя Табиту, когда та медленно опустилась на свое место. — Тебе больше не надо будет водить баржу.
— Ты станешь такой же, как мы! — улыбнулась Сестра Марджори.
— Тогда уж я лучше стала бы перком, — зло ответила Табита.
Трое Уборщиков решили, что это великолепная шутка. Они от всего сердца рассмеялись.
— А как в нее играют? — спросил Кстаска. — В вашу игру?
— Ну, — ответила Сестра Вероника, — в общем, это даже и не игра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128