Говоров принял меня в прежнем своем кабинете в том доме на набережной, где размещалась инспекция Министерства обороны СССР. Вступив в должность командующего Войсками ПВО страны, он одновременно продолжал исполнять обязанности главного инспектора Вооруженных Сил СССР.
Маршал Говоров, поздравив меня с новым назначением, спросил:
— Вы знакомы со структурой ПВО?
Я честно признался, что не имею ни малейшего представления. Никогда прежде в этих войсках не служил и все, что знаю о них, знаю с чужих слов.
— А об авиации войск противовоздушной обороны имеете представление?
Похвастать и тут было нечем. Правда, на прежней своей должности я имел некоторое отношение к вопросам боевой подготовки авиации ПВО, но какие стоят перед ней задачи, где она базируется, какова ее материальная часть — все это оставалось для меня тайной за семью печатями.
Неловко как-то было обо всем этом говорить, да куда денешься! И хотя никакой вины за собой я, естественно, не чувствовал, тем не менее сознавать себя чем-то вроде незваного гостя было неприятно.
— Что ж, будем разбираться вместе. Я и сам плохо знаю эти войска, — с присущей военному человеку прямотой подвел итоги Говоров. — Командующий авиацией ПВО у нас генерал-лейтенант Пестов. Он на первых порах введет вас в курс дела. Кстати, я бы рекомендовал вам оставить Пестова своим заместителем — он человек знающий. И имейте в виду: мне хотелось бы через две, максимум через три недели заслушать доклад о ваших конкретных соображениях. Я, как вам, наверное, известно, командир общевойсковой. А вы как-никак летчик.
Пестов уже знал о моем назначении. И когда я оказался у него в кабинете, он вышел из-за письменного стола мне навстречу и отрекомендовался несколько неожиданным образом:
— Генерал-лейтенант Пестов, бывший командующий авиацией ПВО страны.
— Почему же бывший? — спросил я, обменявшись с ним рукопожатием. — Ведь письменного приказа еще нет.
— Но есть постановление ЦК, о котором меня поставили в известность.
— Как вы смотрите на то, если я попрошу вас остаться моим заместителем? — не откладывая дела в долгий ящик, предложил я. — Ваша помощь для меня будет весьма ценной.
Пестов задумался. А потом сказал:
— Думаю, вы ошибаетесь. Дело в том, что я не летаю ни на одном самолете, даже на По-2. А вы летаете на всех типах. И на реактивных тоже. Видел вас на параде в Тушино. Вот и получается: плохой я для вас буду помощник.
— А мне кажется, что ошибаетесь именно вы, — возразил я. — Вам вовсе необязательно самому летать. Не та должность. А вот многолетний ваш опыт работы в войсках ПВО наверняка нам обоим крайне пригодится.
На этот раз Пестов задумался надолго. Зато, когда принял решение, высказал его прямо и недвусмысленно:
— Согласен. Буду помогать, сколько хватит знаний и опыта.
— Вполне хватит, Серафим Александрович, — заключил я. — Во всяком случае, маршал Говоров в этом нисколько не сомневается.
Мне не хотелось говорить сразу о рекомендации начальства. Это могло повлиять на решение Пестова. А так его выбор оказался совершенно свободным и ни от чего независимым, продиктованным лишь интересами дела, сознанием ответственности за него. Ведь принять мое предложение означало для Пестова понижение по службе. А он, конечно, мог рассчитывать на должность не ниже той, которую занимал до сих пор.
В тот же день Пестов познакомил меня с начальником штаба генерал-майором Н. А. Кабишовым. Старый штабной работник с богатейшим опытом, дело свое он знал, и, чтобы не терять времени даром, я предложил ему подготовить доклад о состоянии авиации войск ПВО.
— За неделю справитесь? — поинтересовался я. Но Кабишов на приманку не клюнул.
— Вкратце готов доложить теперь же. А обстоятельный доклад со схемами и картами базирования представлю через два дня.
Я удовлетворенно кивнул. Неделя для подобного доклада — срок вполне разумный. Но, как говорится, при умении да желании… Именно этот аспект мне и хотелось прояснить.
— Договорились, — не скрывая одобрения, сказал я. — А сейчас, раз уж мы нашли общий язык, предлагаю поговорить без официальностей. У кого, словом, что на душе накопилось. Нет возражений?
И Пестов, и Кабишов охотно приняли мое предложение. Разговор получился и впрямь откровенный — без недомолвок и околичностей. Причем оба моих новых помощника, как выяснилось, видели недостатки и трудности там, где их видел и я.
Благодаря помощи Пестова, Кабишова и других сослуживцев я быстро вошел в курс дел и вскоре мне стало ясно, что представляла собой в то время авиация ПВО страны. Она, с моей точки зрения, явно не отвечала в таком виде требованиям дня. В частях летали только на поршневых самолетах, причем, как правило, устаревших типов. Не лучше обстояло дело и в тех полках, которые за последнее время были переданы в войска ПВО из ВВС. Особую тревогу вселяло положение дел с летным составом. Как уже говорилось, в большинстве своем это были бывшие фронтовики, люди, по меркам авиации уже перешагнувшие оптимальный для своей профессии возраст. Летчик-истребитель — профессия молодых. А многим командирам эскадрилий в частях ПВО было 35 — 38 лет. Не могли похвастать молодостью и большинство рядовых летчиков-истребителей. Весь этот контингент в силу специфики летной работы имел ограниченные перспективы на будущее, особенно с учетом того, что медицинские требования к здоровью при переходе на реактивные самолеты становились значительно строже. Приходилось также учитывать и психологический фактор возраста. Летный ресурс летчика-истребителя, то есть запас времени, отпущенный ему его профессией, к сожалению, и так невелик. У многих он был если не на исходе, то по меньшей мере и не таким, когда сильна тяга к новому, к углублению и обогащению летного мастерства. Без особых усилий, без внутренней борьбы отказываться от того, в чем силен, чтобы учиться чему-то заново, обычно свойственно тем, кому двадцать пять. Естественный удел молодости. Но тот, кому перевалило за тридцать, как правило, крепко держится за освоенное, за накопленный опыт и навыки. Ломать себя в таком возрасте тяжело. Тяжело, да и просто не хочется. Зачем лезть на рожон, искать на свою голову приключения: мне, мол, и на своем месте неплохо. Тем более вдруг не достанет сил, вдруг не получится? С такого рода настроениями мне уже приходилось сталкиваться в частях ВВС. В ПВО, как я понимал, с этим обстоит не лучше…
Сомнениями своими я поделился с Пестовым.
— Так оно все и есть, — подтвердил тот. — Возраст у многих и в самом деле критический. Ну и настроения соответствующие. Кое-кто из «стариков» откровенно говорит, что вряд ли есть смысл продолжать службу, если придется переучиваться на реактивную технику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130