Во-первых, базировались истребители чаще всего в непосредственной близости от передовой; во-вторых, в светлое время суток находились, как правило, в воздухе, а вечером после ужина и разбора дневных боев валились с ног от усталости — только-только успеть выспаться перед началом нового боевого дня. Одним словом, не баловали нас артисты.
Собственную самодеятельность заводить тоже было не с руки. Спевки да репетиции отрицательно сказались бы на боевой готовности, о которой мы, как говорится, пеклись денно и нощно. Таланты свои в корпусе, понятно, имелись: кто на гитаре или баяне великолепно играл, кто пел замечательно, кто фокусы искусно показывал… Но все это никак не организовано, всякий сам по себе. А Ананьев с Полухиным, когда встала такая задача, собрали разрозненные творческие силы в единый кулак. Создали концертную программу. Провели репетиции, спевки. И все за одни сутки. А на другой день приступили к гастролям. И хотя аэродром от аэродрома отстоял порой на 50 — 80 километров, а времени на отдых отпущено было в обрез — успели охватить своей деятельностью все без исключения части корпуса. И импровизированные их концерты заметно прибавили летчикам сил, подняли настроение, помогли отдохнуть интересно и разнообразно.
В общем, я на своего комиссара, как по старой привычке именовал Нила Денисовича Ананьева, и на помощника по комсомолу, как называл про себя Полухина, обижаться никак не мог. Больше того, искренне считал да и теперь так считаю, что без них, без того, как они понимали партийно-политическую работу, наш 3 иак не мог бы воевать столь успешно. И в том, что корпус за годы войны двадцать один раз был отмечен в приказах Верховного Главнокомандования, есть и их весомая доля — в этом я нисколько не сомневаюсь. Их вклад в общее дело порой был просто неоценим.
Никополь был взят 8 февраля 1944 года.
Но еще в начале ноября сорок третьего войска Южного фронта, уже переименованного в 4-й Украинский, вышли в ходе Мелитопольской операции к низовьям Днепра и к Перекопу, получив тем самым возможность начать подготовку к сражению за Крым. Закончилось к тому времени и освобождение Левобережной Украины. В конце декабря началось сражение на Правобережной Украине, которое продолжалось вплоть до 17 апреля 1944 года. Но корпус наш к тому времени уже вел бои за освобождение Крыма.
Крым предстояло освобождать 4-му Украинскому фронту совместно с Отдельной Приморской армией, Черноморским флотом и Азовской флотилией. Для поддержания с воздуха помимо 8-й и 4-й воздушных армий привлекались соединения авиации дальнего действия и морской авиации.
Наступление должно было начаться 8 апреля 1944 года. В ожидании его немцы заблаговременно создали мощно укрепленную, уходившую вглубь на 20 — 70 километров систему обороны, в которой умело использовались преимущества пересеченного рельефа местности.
Тщательно готовилось к наступлению и советское командование. Для координации боевых действий различных видов авиации из Москвы прибыл представитель Ставки ВГК генерал Ф. Я. Фалалеев. Во всех авиационных соединениях и частях шла подготовка к предстоящим сражениям. Особое значение придавалось созданию необходимых запасов горючего и боеприпасов, строительству аэродромов. Не меньше внимания уделялось и непосредственной подготовке к боевым действиям: проводились сборы руководящего состава частей и соединений, организовывались учения, на которых отрабатывались действия авиации в предстоящей битве за Крым. По инициативе командующего 8-й воздушной армией генерала Хрюкина была проведена конференция воздушных охотников — асов, которые в тылу у противника подстерегали и уничтожали в воздухе его самолеты. На конференции собрался цвет истребительной авиации: Покрышкин, братья Глинки, Алелюхин, Лавриненков, Речкалов, Амет-хан Султан. От нашего корпуса помимо меня присутствовали Маковский, Лебедев, Федоров, Тищенко и некоторые другие летчики. Материалы конференции, вобравшие в себя передовой опыт, были обобщены, размножены и по распоряжению Хрюкина разосланы во все полки и дивизии.
Незадолго перед наступлением, в первых числах апреля, начальник штаба 4-го Украинского фронта генерал С. С. Бирюзов и представитель Ставки ВГК генерал Ф. Я. Фалалеев провели очередной проигрыш предстоящей операции, до которой оставались считанные дни. Рассматривались и проигрывались все возможные варианты. Насыпанный в специальном ящике песок скрупулезно повторял в определенном масштабе реальный рельеф местности, со всеми его складками и высотами. На разложенных на столах картах наглядно просматривалась вся оперативная обстановка наших войск и войск противника. Тщательно учитывалось и обсуждалось абсолютно все, что только можно предусмотреть. Особенно детально прорабатывались способы прикрытия трех переправ через Сивашский залив, по которым осуществлялась переброска войск и снабжение 51-й армии генерала Я. Г. Крейзера. В ближайшие дни и без того важная роль этих переправ должна была еще больше повыситься. Я знал, что защищать их летчикам корпуса придется и впредь, когда начнется наступление.
Задачу по их прикрытию 3 иак получил задолго до наступления. А вскоре у меня состоялся разговор с представителем Ставки Верховного Главнокомандования маршалом А. М. Василевским, который навсегда врезался в мою память.
Как-то поздно вечером меня вызвали к аппарату СТ — по нему осуществлялась прямая связь штаба корпуса со штабом фронта. «У аппарата генерал-майор Савицкий», — приказал я передать телеграфистке. В ответ на бумажной ленте появились слова: «У аппарата Василевский. Здравствуйте, Евгений Яковлевич…» Маршала интересовало, получил ли корпус боевую задачу и как она выполняется. Я доложил, что летчики корпуса ведут непрерывное барражирование над переправами, надежно прикрывают их и наземные войска с воздуха, что осуществляются ночные бомбово-штурмовые удары по аэродромам противника, особенно по аэродрому Веселое, что потери у нас незначительные и корпус, находясь в состоянии полной боевой готовности, способен и в дальнейшем успешно выполнять поставленные перед ним задачи.
Наступила длительная пауза. Аппарат молчал, и мне даже показалось, что связь по какой-то причине прервана. Но телеграфистка предупредила, что связь не окончена и нужно ждать. Наконец буквопечатающий аппарат вновь застучал и на ленте появились слова. «А как у вас с питанием? Чем кормите летчиков? — читал я. — Не сказывается ли бездорожье на обеспечении продовольствием и боеприпасами?»
Что касалось питания, то оно к тому времени уже наладилось, и я поставил в известность маршала о том, что благодаря помощи генерала Кириченко удалось организовать бесперебойное снабжение кониной и рацион летчиков, таким образом, пополнился свежим мясом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Собственную самодеятельность заводить тоже было не с руки. Спевки да репетиции отрицательно сказались бы на боевой готовности, о которой мы, как говорится, пеклись денно и нощно. Таланты свои в корпусе, понятно, имелись: кто на гитаре или баяне великолепно играл, кто пел замечательно, кто фокусы искусно показывал… Но все это никак не организовано, всякий сам по себе. А Ананьев с Полухиным, когда встала такая задача, собрали разрозненные творческие силы в единый кулак. Создали концертную программу. Провели репетиции, спевки. И все за одни сутки. А на другой день приступили к гастролям. И хотя аэродром от аэродрома отстоял порой на 50 — 80 километров, а времени на отдых отпущено было в обрез — успели охватить своей деятельностью все без исключения части корпуса. И импровизированные их концерты заметно прибавили летчикам сил, подняли настроение, помогли отдохнуть интересно и разнообразно.
В общем, я на своего комиссара, как по старой привычке именовал Нила Денисовича Ананьева, и на помощника по комсомолу, как называл про себя Полухина, обижаться никак не мог. Больше того, искренне считал да и теперь так считаю, что без них, без того, как они понимали партийно-политическую работу, наш 3 иак не мог бы воевать столь успешно. И в том, что корпус за годы войны двадцать один раз был отмечен в приказах Верховного Главнокомандования, есть и их весомая доля — в этом я нисколько не сомневаюсь. Их вклад в общее дело порой был просто неоценим.
Никополь был взят 8 февраля 1944 года.
Но еще в начале ноября сорок третьего войска Южного фронта, уже переименованного в 4-й Украинский, вышли в ходе Мелитопольской операции к низовьям Днепра и к Перекопу, получив тем самым возможность начать подготовку к сражению за Крым. Закончилось к тому времени и освобождение Левобережной Украины. В конце декабря началось сражение на Правобережной Украине, которое продолжалось вплоть до 17 апреля 1944 года. Но корпус наш к тому времени уже вел бои за освобождение Крыма.
Крым предстояло освобождать 4-му Украинскому фронту совместно с Отдельной Приморской армией, Черноморским флотом и Азовской флотилией. Для поддержания с воздуха помимо 8-й и 4-й воздушных армий привлекались соединения авиации дальнего действия и морской авиации.
Наступление должно было начаться 8 апреля 1944 года. В ожидании его немцы заблаговременно создали мощно укрепленную, уходившую вглубь на 20 — 70 километров систему обороны, в которой умело использовались преимущества пересеченного рельефа местности.
Тщательно готовилось к наступлению и советское командование. Для координации боевых действий различных видов авиации из Москвы прибыл представитель Ставки ВГК генерал Ф. Я. Фалалеев. Во всех авиационных соединениях и частях шла подготовка к предстоящим сражениям. Особое значение придавалось созданию необходимых запасов горючего и боеприпасов, строительству аэродромов. Не меньше внимания уделялось и непосредственной подготовке к боевым действиям: проводились сборы руководящего состава частей и соединений, организовывались учения, на которых отрабатывались действия авиации в предстоящей битве за Крым. По инициативе командующего 8-й воздушной армией генерала Хрюкина была проведена конференция воздушных охотников — асов, которые в тылу у противника подстерегали и уничтожали в воздухе его самолеты. На конференции собрался цвет истребительной авиации: Покрышкин, братья Глинки, Алелюхин, Лавриненков, Речкалов, Амет-хан Султан. От нашего корпуса помимо меня присутствовали Маковский, Лебедев, Федоров, Тищенко и некоторые другие летчики. Материалы конференции, вобравшие в себя передовой опыт, были обобщены, размножены и по распоряжению Хрюкина разосланы во все полки и дивизии.
Незадолго перед наступлением, в первых числах апреля, начальник штаба 4-го Украинского фронта генерал С. С. Бирюзов и представитель Ставки ВГК генерал Ф. Я. Фалалеев провели очередной проигрыш предстоящей операции, до которой оставались считанные дни. Рассматривались и проигрывались все возможные варианты. Насыпанный в специальном ящике песок скрупулезно повторял в определенном масштабе реальный рельеф местности, со всеми его складками и высотами. На разложенных на столах картах наглядно просматривалась вся оперативная обстановка наших войск и войск противника. Тщательно учитывалось и обсуждалось абсолютно все, что только можно предусмотреть. Особенно детально прорабатывались способы прикрытия трех переправ через Сивашский залив, по которым осуществлялась переброска войск и снабжение 51-й армии генерала Я. Г. Крейзера. В ближайшие дни и без того важная роль этих переправ должна была еще больше повыситься. Я знал, что защищать их летчикам корпуса придется и впредь, когда начнется наступление.
Задачу по их прикрытию 3 иак получил задолго до наступления. А вскоре у меня состоялся разговор с представителем Ставки Верховного Главнокомандования маршалом А. М. Василевским, который навсегда врезался в мою память.
Как-то поздно вечером меня вызвали к аппарату СТ — по нему осуществлялась прямая связь штаба корпуса со штабом фронта. «У аппарата генерал-майор Савицкий», — приказал я передать телеграфистке. В ответ на бумажной ленте появились слова: «У аппарата Василевский. Здравствуйте, Евгений Яковлевич…» Маршала интересовало, получил ли корпус боевую задачу и как она выполняется. Я доложил, что летчики корпуса ведут непрерывное барражирование над переправами, надежно прикрывают их и наземные войска с воздуха, что осуществляются ночные бомбово-штурмовые удары по аэродромам противника, особенно по аэродрому Веселое, что потери у нас незначительные и корпус, находясь в состоянии полной боевой готовности, способен и в дальнейшем успешно выполнять поставленные перед ним задачи.
Наступила длительная пауза. Аппарат молчал, и мне даже показалось, что связь по какой-то причине прервана. Но телеграфистка предупредила, что связь не окончена и нужно ждать. Наконец буквопечатающий аппарат вновь застучал и на ленте появились слова. «А как у вас с питанием? Чем кормите летчиков? — читал я. — Не сказывается ли бездорожье на обеспечении продовольствием и боеприпасами?»
Что касалось питания, то оно к тому времени уже наладилось, и я поставил в известность маршала о том, что благодаря помощи генерала Кириченко удалось организовать бесперебойное снабжение кониной и рацион летчиков, таким образом, пополнился свежим мясом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130