Авиация противника располагала в районе Берлина шестьюдесятью двумя аэродромами, большинство которых имело взлетно-посадочные полосы с искусственным покрытием. Двадцать девять из них находились восточнее, а тридцать три западнее Берлина. Помимо базировавшихся на них двух флотов — 6-го и «Райх» — противник перебросил сюда часть самолетов с Западного фронта и из Норвегии. В составе его авиационных частей появились новые модификации самолетов, в числе которых имелось до 120 реактивных истребителей Ме-262 и самолеты-снаряды.
И реактивные истребители и самолеты-снаряды относились к разновидностям того самого «секретного» оружия, пропагандистской шумихой вокруг которого фашисты пытались поднять боевой дух своих войск. Однако на деле они, конечно, ничего не могли изменить.
С одним из таких Ме-262 мне довелось встретиться в воздухе и даже запечатлеть его на снимке с помощью фотокинопулемета. Произошло это во время свободной охоты, на которую мы вылетели парой с ведомым Самойловым. Шли мы на высоте 3000 метров, когда справа от меня в разрывах облачности показался вражеский самолет с незнакомым мне силуэтом и двумя двигателями на плоскостях. Для бомбардировщика слишком малы размеры, подумалось мне, а двухмоторных истребителей у немцев, кроме Ме-110, не было. Да и моторы ли это? На вид что-то не очень похоже…
А загадочный самолет с блеснувшей в лучах солнца серебристой окраской успел вновь войти в облачность.
— Видел? — спрашиваю я по радио Самойлова. — Что-то мне прежде не встречалась подобная птица!
— О чем ты, «Дракон»? — удивился ведомый. — О какой птице?
Но в этот момент я вновь заметил вражескую машину и, не теряя времени на объяснения, ринулся в атаку. Однако точно нацеленная, с учетом поправки на скорость, трасса, вместо того чтобы прошить самолет противника, осталась далеко позади него. Будто скорость у немца внезапно резко возросла и стала намного больше, чем я рассчитывал.
На земле, когда проявили пленку, выяснилось, что мое предположение не так уж далеко от истины: в перекрестии прицела виднелся на снимке реактивный истребитель Ме-262. Но скорость выпущенных из пушек снарядов, как известно, неизмеримо меньше скорости света. Поэтому цель, которую зафиксировал на пленке кинофотопулемет, оказалась недосягаемой для выпущенной по ней очереди: немецкий реактивный истребитель развивал скорость порядка 800 — 850 километров в час.
Однако и столь высокая по тем временам скорость не всегда спасала эти немецкие истребители от внезапных атак наших «яков». Так, например, 22 марта лейтенант Л. И. Сивко, бросившийся во время воздушного боя на выручку ведущему группы капитану В. И. Мельникову, поджег атаковавший его Ме-262, после чего тот врезался в землю. Позже уничтожили по реактивному истребителю капитан Кузнецов и капитан Марквеладзе. Ме-262, к слову сказать, машиной оказался тяжелой и маломаневренной. Поэтому, несмотря на то что летали на реактивных истребителях из-за сложности их пилотирования лишь опытные немецкие летчики, особых преимуществ от своего «секретного» оружия противник не получил.
Так же как и от другой новинки — самолетов-снарядов.
Прикрывали мы четверкой наземные войска в районе Кюстрина. Я шел в паре с Самойловым. Ведущим второй пары был Федоров. Он первым и обнаружил большую группу ФВ-190, прикрывавших один-единственный «юнкерс». Причем даже не бомбардировщик, а транспортный Ю-52, что, признаться, меня несколько удивило. С чего бы, дескать, такой многочисленный почетный эскорт? Вопросы, однако, потом, решил я и отдал команду ведомому:
— Прикрой, Сеня! Атакую.
Кручу правый разворот и на снижении набираю скорость, чтобы сблизиться с «юнкерсом» на дистанцию открытия огня. Триста метров, двести… Еще немного, и можно жать на гашетки.
И вдруг слышу в шлемофоне голос Федорова:
— «Дракон»! Пара «фоккеров» в хвосте. Выходи из атаки.
У Самойлова, как позже выяснилось, отказала рация: пулеметная очередь прошила кабину его «яка», не задев, правда, самого летчика.
Выходя из атаки, я видел, как Федоров связал боем пару вражеских истребителей и вместе со своим ведомым сбил одного из них. Завязался бой, в результате которого четверка наша вынудила немцев, потерявших еще один ФВ-190, повернуть на запад. А транспортный Ю-52, которого я старался не упускать из виду во время схватки с «фоккерами», продолжал полет строго по прямой в сторону переправ через Одер. Перед подходом к реке он перешел в пологое пикирование и, не выходя из него, воткнулся в землю на территории противника. На месте его падения возникла необычайной яркости световая вспышка, а в небо взметнулся черный гриб вывороченной земли и дыма.
Когда мы без потерь, если не считать пробоин в самолете Самойлова, вернулись на аэродром Морин, несколько техников из наземного персонала тоже подтвердили, что видели на противоположном берегу Одера колоссальной силы взрыв, звуковая волна от которого докатилась до аэродрома.
— Будто одновременно несколько складов с боеприпасами взлетели на воздух! — сказал кто-то из них.
Несколько таких же самолетов-снарядов немцы применили на участке нашего фронта в первые дни Берлинской операции. Но тоже безрезультатно: точность их была невелика и ни один из них не попал в цель. Это были радиоуправляемые самолеты, битком набитые мощной взрывчаткой. Баки заправлялись горючим в один конец; летчик, выведя самолет на курс и передав управление автопилоту, выбрасывался с парашютом, а дальше уж самолет-бомба добирался до цели в одиночку. Если, конечно, не брать в расчет истребителей сопровождения, которые немцы иногда высылали для его прикрытия от возможных атак наших «яков».
Появилось в те дни у фашистов и еще одно «чудо-оружие», которому сами они присвоили кодовое наименование «Отец и сын», а мы в свою очередь прозвали «этажеркой». Его тоже старались использовать для разрушения мостов через Одер. И тоже ничего не вышло. Две таких «этажерки» сбили летчики М. Петров и В. Петкевич, одну расстреляли зенитчики, а остальные, как и самолеты-снаряды, не смогли поразить цели из-за недостаточной точности.
Довелось и мне столкнуться с этим гибридом во время одного из боевых вылетов. Выглядело это техническое сооружение довольно странно. Если отвлечься от технической стороны дела и перейти на язык образов, можно сказать, что оно несколько напоминало большую хищную птицу, вцепившуюся когтями в другую, еще больших размеров, причем обе скользили в воздухе как единое целое, с распростертыми, недвижными в парении крыльями, хищником был «Фокке-Вульф-190», а его жертвой — размалеванный крестами и свастиками Ю-52, игравший роль гигантской, подвешенной под истребитель бомбы. Тянули этот тандем сразу три мотора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130