Удрала в этот городишко, спряталась и ужасно боишься рискнуть. Конечно, ты со мной не согласишься, но я рассматриваю твое поведение именно под этим углом. Не играй с ножом, не обрежешься. Ты ведь так рассуждаешь, верно? Обжегшись на молоке, дуешь на воду. И если дальше будешь продолжать в том же духе, превратишься в злобную старую каргу, и к тому же трусливую.
Лорен понимала, что Ноэ намеренно старается ее ранить, но все же сердце тревожно сжалось. Значит, вот кем он ее считает? Трусихой? Да как он может!
Лорен съежилась и судорожно стиснула руки.
— Ты просто не понял…
— Я еще не договорил! Мне продолжать?
— Давай, — пробурчала Лорен.
— Я видел твою картину.
— Где? — потрясение пролепетала девушка. Что это с ней? Отчего она так испугалась?
— Ту, что висит в спальне Тома. И даю слово, это одна из самых сильных вещей, которые мне когда-либо встречались. Ты должна чертовски гордиться собой. И я не единственный держусь такого мнения. Аббат считает, что ее надо бы повесить в церкви. Том признался, что стащил ее у тебя. И добавил также, что ты держишь остальные картины в шкафу и никому не показываешь. Прекрасный способ избежать критики, не так ли? И вполне безопасный. Совсем как жизнь, которую ты ведешь здесь. Но поверь, крошка, такой вещи, как стопроцентная защита от горестей и бед, просто не существует. Все может случиться. Твой брат заболел раком, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Совсем ничего. Но ты пытаешься, верно? Может, лет через тридцать ты и сумеешь убедить себя, что довольна и счастлива такой благополучной участью, но уверяю, одиночество — совсем не такая уж прекрасная штука. А к тому времени твой изумительный талант, вполне вероятно, попросту иссякнет.
Лорен даже вздрогнула при мысли о будущем, предсказанном ей Ноэ. Он буквально вынуждает ее открыть глаза и посмотреть на себя со стороны.
— Ты сам не знаешь, о чем говоришь.
— Еще как знаю! Просто ты не хочешь прислушаться.
Лорен повесила голову, не в силах найти достаточно веские аргументы. Все равно Ноэ ошибается! Возможно, она действительно перебралась в Холи-Оукс, потому что зализывала сердечные раны и убегала от жизни, но теперь это совсем не так. Она полюбила и город, и его жителей и стала винтиком этой маленькой, но деятельной машины. Здесь у нее столько знакомых и друзей!
А вот насчет ее живописи… тут, Ноэ, пожалуй, прав. Лорен всегда относилась к работе, как к чему-то глубоко личному, что не хочется выставлять напоказ. Это — частица ее души, и если посторонние отвергнут ее картины, значит, оттолкнут и саму Лорен.
Да, она трусиха. И если будет по-прежнему идти этой дорогой, потеряет и те крупицы таланта, которыми обладает. Как можно отражать на холсте жизнь и отгораживаться от действительности!
— Я ни одну не выбросила, — пробормотала Лорен. — Храню все.
— Так, может, поразмыслишь насчет того, что сейчас самое время вытащить их на свет Божий и суд людской? — притворно торжественным тоном вопросил Ноэ.
— Может быть, — протянула Лорен и после минутной борьбы с собой повторила уже тверже: — Наверное, я так и сделаю.
Ноэ отнес тарелку в раковину и, засучив рукава, принялся мыть посуду. При этом он громко жаловался, что аббат экономит деньги на посудомоечную машину, отговариваясь якобы тем, что вполне хватает и усилий Ноэ.
Но Лорен уже не обращала на него внимания. Предупреждение Ноэ — всего лишь первый звонок. Он приоткрыл ей дверь, и ей остается только выйти на волю или снова захлопнуть створки раковины.
В кухню заглянул Томми, и Ноэ мгновенно похвастался:
— Я сказал Лорен, что ты утащил одну из ее картин.
— Ну и что? — бросился в бой Томми. — Да, украл и не стыжусь. Хочешь получить ее назад, детка?
— Какая это? — осведомилась она и, внезапно почувствовав зверский голод, впилась зубами в цыпленка и потянулась за бисквитом.
— Та, до которой удалось дотянуться, — признался Томми. — Она стояла ближе всего к дверце шкафа. Я даже не знал, что беру, пока не вернулся домой. И знаешь, Лорен, просто позор, что я не видел остальных! Прячешь их, словно краденый товар!
— Но что там изображено?!
— Ребятишки на пшеничном поле, и солнечные лучи, прорвавшие тучи. Лорен, я хочу ее получить. В ней столько надежды и тепла! Кажется, само небо улыбается детям, а потоки света — пальцы Господа нашего, дотянувшиеся до их головок!
Лорен задыхалась от переполнявших ее эмоций. Она знала, что Томми не способен солгать. Надежда и тепло! Какой чудесный комплимент!
— Так и быть, Томми, дарю.
— Правда? — потрясение прошептал брат.
— Я так счастлива, что тебе понравилось.
— Черт возьми, а я? Я тоже хочу видеть! — вмешался Ник.
— Ладно, — кивнула Лорен.
Ноэ подмигнул, и ей вдруг захотелось смеяться.
— Только предупреждаю, это далеко не самая лучшая моя работа. Я способна на большее.
Телефон Ника залился трелью. Улыбки немедленно исчезли, и напряжение вновь завладело присутствующими. Ник, продолжая говорить, вышел в кладовую. Оказалось, что это объявился Пит с поразительными новостями. В белом мини-фургончике Стива Бреннера нашли телефон Тиффани Тары Тайлер, аккуратно запрятанный под передним сиденьем. Новая улика оказалась решающей. Маньяк обезврежен.
— А отпечатки пальцев остались?
— Он стер их, но при этом проявил небольшую небрежность, — пояснил Пит. — Пропустил одно местечко. Эксперты отыскали частичный отпечаток большого пальца. Но считают, что этого вполне достаточно для следователей. Похоже, дело благополучно завершено.
— Мне так не кажется, — признался Ник и, помедлив, спросил: — Значит, вы всех отзываете?
— Примерно так, — заверил Пит. — Есть, разумеется, и другие доказательства. Но насколько я понял, агент Уэссон утаил от тебя почти всю собранную информацию.
— Откуда вам известно?
— Успел поговорить с агентом Фарли.
— Так Уэссон запасся всеми необходимыми свидетельствами обвинения?
— Достаточными, особенно если принять во внимание, где обнаружили телефон.
— Его могли подложить.
— Мы так не считаем. Будь ты полностью в курсе дела, наверняка согласился бы, что Бреннер — тот, кого мы искали. Но тебя отстранили от расследования. И я намереваюсь обсудить это с начальством Уэссона не позже чем в понедельник утром. Такого больше не повторится, — подчеркнул Пит. — Что же до тебя… Предлагаю отправиться на рыбалку вместе с отцом Томом. Расслабься хоть немного. Богу известно, ты заслужил отдых.
Ник потер ладонью затылок, пытаясь немного размять закаменевшие мышцы. Питу так и не удалось ни в чем его убедить.
— Не знаю, Пит. Во мне все сопротивляется вашим уговорам. Может, я теряю…
— Объективность? — догадался Пит.
— Да, и все вижу под искаженным углом. Скажите, проводилось сравнение голосов с записи в исповедальне и с допроса Бреннера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Лорен понимала, что Ноэ намеренно старается ее ранить, но все же сердце тревожно сжалось. Значит, вот кем он ее считает? Трусихой? Да как он может!
Лорен съежилась и судорожно стиснула руки.
— Ты просто не понял…
— Я еще не договорил! Мне продолжать?
— Давай, — пробурчала Лорен.
— Я видел твою картину.
— Где? — потрясение пролепетала девушка. Что это с ней? Отчего она так испугалась?
— Ту, что висит в спальне Тома. И даю слово, это одна из самых сильных вещей, которые мне когда-либо встречались. Ты должна чертовски гордиться собой. И я не единственный держусь такого мнения. Аббат считает, что ее надо бы повесить в церкви. Том признался, что стащил ее у тебя. И добавил также, что ты держишь остальные картины в шкафу и никому не показываешь. Прекрасный способ избежать критики, не так ли? И вполне безопасный. Совсем как жизнь, которую ты ведешь здесь. Но поверь, крошка, такой вещи, как стопроцентная защита от горестей и бед, просто не существует. Все может случиться. Твой брат заболел раком, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Совсем ничего. Но ты пытаешься, верно? Может, лет через тридцать ты и сумеешь убедить себя, что довольна и счастлива такой благополучной участью, но уверяю, одиночество — совсем не такая уж прекрасная штука. А к тому времени твой изумительный талант, вполне вероятно, попросту иссякнет.
Лорен даже вздрогнула при мысли о будущем, предсказанном ей Ноэ. Он буквально вынуждает ее открыть глаза и посмотреть на себя со стороны.
— Ты сам не знаешь, о чем говоришь.
— Еще как знаю! Просто ты не хочешь прислушаться.
Лорен повесила голову, не в силах найти достаточно веские аргументы. Все равно Ноэ ошибается! Возможно, она действительно перебралась в Холи-Оукс, потому что зализывала сердечные раны и убегала от жизни, но теперь это совсем не так. Она полюбила и город, и его жителей и стала винтиком этой маленькой, но деятельной машины. Здесь у нее столько знакомых и друзей!
А вот насчет ее живописи… тут, Ноэ, пожалуй, прав. Лорен всегда относилась к работе, как к чему-то глубоко личному, что не хочется выставлять напоказ. Это — частица ее души, и если посторонние отвергнут ее картины, значит, оттолкнут и саму Лорен.
Да, она трусиха. И если будет по-прежнему идти этой дорогой, потеряет и те крупицы таланта, которыми обладает. Как можно отражать на холсте жизнь и отгораживаться от действительности!
— Я ни одну не выбросила, — пробормотала Лорен. — Храню все.
— Так, может, поразмыслишь насчет того, что сейчас самое время вытащить их на свет Божий и суд людской? — притворно торжественным тоном вопросил Ноэ.
— Может быть, — протянула Лорен и после минутной борьбы с собой повторила уже тверже: — Наверное, я так и сделаю.
Ноэ отнес тарелку в раковину и, засучив рукава, принялся мыть посуду. При этом он громко жаловался, что аббат экономит деньги на посудомоечную машину, отговариваясь якобы тем, что вполне хватает и усилий Ноэ.
Но Лорен уже не обращала на него внимания. Предупреждение Ноэ — всего лишь первый звонок. Он приоткрыл ей дверь, и ей остается только выйти на волю или снова захлопнуть створки раковины.
В кухню заглянул Томми, и Ноэ мгновенно похвастался:
— Я сказал Лорен, что ты утащил одну из ее картин.
— Ну и что? — бросился в бой Томми. — Да, украл и не стыжусь. Хочешь получить ее назад, детка?
— Какая это? — осведомилась она и, внезапно почувствовав зверский голод, впилась зубами в цыпленка и потянулась за бисквитом.
— Та, до которой удалось дотянуться, — признался Томми. — Она стояла ближе всего к дверце шкафа. Я даже не знал, что беру, пока не вернулся домой. И знаешь, Лорен, просто позор, что я не видел остальных! Прячешь их, словно краденый товар!
— Но что там изображено?!
— Ребятишки на пшеничном поле, и солнечные лучи, прорвавшие тучи. Лорен, я хочу ее получить. В ней столько надежды и тепла! Кажется, само небо улыбается детям, а потоки света — пальцы Господа нашего, дотянувшиеся до их головок!
Лорен задыхалась от переполнявших ее эмоций. Она знала, что Томми не способен солгать. Надежда и тепло! Какой чудесный комплимент!
— Так и быть, Томми, дарю.
— Правда? — потрясение прошептал брат.
— Я так счастлива, что тебе понравилось.
— Черт возьми, а я? Я тоже хочу видеть! — вмешался Ник.
— Ладно, — кивнула Лорен.
Ноэ подмигнул, и ей вдруг захотелось смеяться.
— Только предупреждаю, это далеко не самая лучшая моя работа. Я способна на большее.
Телефон Ника залился трелью. Улыбки немедленно исчезли, и напряжение вновь завладело присутствующими. Ник, продолжая говорить, вышел в кладовую. Оказалось, что это объявился Пит с поразительными новостями. В белом мини-фургончике Стива Бреннера нашли телефон Тиффани Тары Тайлер, аккуратно запрятанный под передним сиденьем. Новая улика оказалась решающей. Маньяк обезврежен.
— А отпечатки пальцев остались?
— Он стер их, но при этом проявил небольшую небрежность, — пояснил Пит. — Пропустил одно местечко. Эксперты отыскали частичный отпечаток большого пальца. Но считают, что этого вполне достаточно для следователей. Похоже, дело благополучно завершено.
— Мне так не кажется, — признался Ник и, помедлив, спросил: — Значит, вы всех отзываете?
— Примерно так, — заверил Пит. — Есть, разумеется, и другие доказательства. Но насколько я понял, агент Уэссон утаил от тебя почти всю собранную информацию.
— Откуда вам известно?
— Успел поговорить с агентом Фарли.
— Так Уэссон запасся всеми необходимыми свидетельствами обвинения?
— Достаточными, особенно если принять во внимание, где обнаружили телефон.
— Его могли подложить.
— Мы так не считаем. Будь ты полностью в курсе дела, наверняка согласился бы, что Бреннер — тот, кого мы искали. Но тебя отстранили от расследования. И я намереваюсь обсудить это с начальством Уэссона не позже чем в понедельник утром. Такого больше не повторится, — подчеркнул Пит. — Что же до тебя… Предлагаю отправиться на рыбалку вместе с отцом Томом. Расслабься хоть немного. Богу известно, ты заслужил отдых.
Ник потер ладонью затылок, пытаясь немного размять закаменевшие мышцы. Питу так и не удалось ни в чем его убедить.
— Не знаю, Пит. Во мне все сопротивляется вашим уговорам. Может, я теряю…
— Объективность? — догадался Пит.
— Да, и все вижу под искаженным углом. Скажите, проводилось сравнение голосов с записи в исповедальне и с допроса Бреннера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101