Прибежал взъерошенный звонарь, и отец-настоятель тут же наложил на
него епитимью - три дня поста да тысячу раз с поклонами вокруг колокольни
обойти.
Звонарь явно не понял, в чем провинился, но прекословить не посмел.
Виктор посмотрел на реку и увидел, что на узкой полосе земли между
водой и стенами суетятся люди, перетаскивая на плот корзины.
- Пошли вниз, - сказал Дьякон, забыв о звонаре, - а то всю рыбу уже
погрузили.
- Рыбкой приторговываете? - спросил Виктор.
- Меняем помаленьку на всякий инструмент, - ответил Дьякон. - Во-он с
ними меняем. - И ткнул пальцем влево.
Мельком глянув в ту сторону, Виктор увидел на другом берегу то, что
ожидал увидеть, - высокую черную пирамиду Бастиона.
Дьякон тем временем рассказывал, как его, раненого, истекающего
кровью, чудом уползшего из западни, подобрал отец Власий, выходил да на
путь истинный наставил, и пока он два месяца лежал пластом, читая труды
отцов Церкви, открылась ему в тех трудах премудрость великая, и хотя
только за краешек истины ухватился он, грешный, но и того хватило, чтобы
новую жизнь начать...
Слушая его вполуха, Виктор сочувственно кивал головой, хмыкал
уместно, а сам не мог оторвать глаз от мрачного треугольника Бастиона.
Густой выдался денек. Неожиданные встречи - Месроп, Дьякон... Кто
следующий для полного набора? И еще выяснилось, что ученые не сидят
затворниками в Бастионе, пытаясь время от времени вывезти свое добро.
Разведка плоты проглядела. Головы пообрываю, одну за другой, ротозеи!
Может статься, телеги со ржавой рухлядью для отвода глаз оттягивали на
себя магов и патрули, а самые ценные приборы, на которые маги
облизывались, давно уплыли по течению.
- Да ты меня не слушаешь, - горестно покачал головой Дьякон. -
Молодой, глупый. Жалко тебя. И Сармата жалко, и всех вас, сирот,
безотцовщину.
- Это в каком смысле? - спросил Месроп.
- Не знаете вы Отца Небесного, вот в каком! - громыхнул Дьякон. - И
Он вас оставил, прости, Господи, за дерзкие речи! Нечисть смутная кружит
вам головы, хмарь телесная и бестелесная очи мутит, а вы без поводыря во
тьме кромешной ползаете, аки черви во прахе. И пребудете во мраке до тех
пор, пока Дух православный не одолеет сонмище бесов, а уж тогда и Держава
возродится!
- Тебе лучше с Мартыном поговорить, - сказал Виктор. - Он насчет
Державы тоже складно говорит. И раз такое дело, что же ты не хочешь
Сармату помочь?
Дьякон всплеснул руками.
- Вот ведь глухарь какой! Неужели не понял, что Церковь у власти
мирской больше в потаковниках ходить не будет! И на ребят моих не
посматривай, хоть и люблю тебя, как сына, но будешь в дружину соблазнять -
запру тебя, на хлеб-воду посажу!
- Не надо меня на хлеб-воду, - засмеялся Виктор, - у меня таких
парней четыре тысячи, один другого крепче.
- Вот и славно! - обрадовался отец-настоятель. - Завтра мне десяток
ребят пришли. Дровишек надо напилить, а рук не хватает.
- Пришлю. Только вы их сетями не отлавливайте, они этого не любят.
В разговор вмешался Месроп и спросил, как бы все же им переправиться
на ту сторону. Дьякон сказал, что без его благословения мены не будет,
плот никуда не денется, на нем и поплывут.
Они спустились с колокольни и пошли вдоль стены. По дороге
отец-настоятель полюбопытствовал, не напрасно ли Виктор его обнадежил
людьми и в каком он чине-звании, раз под ним ходят тысячи. На это Виктор
нехотя ответил, что он в некотором роде распорядитель живой силы
Правителя, а как его называть-именовать - без разницы. Конечно без
разницы, добавил Месроп, но на маршала он тоже отзывается. Дьякон хмыкнул
и спросил, в каком чине сам Месроп, на что тот неопределенно пошевелил
пальцами и высказался в том смысле, что до чинов у него еще нос не дорос.
И с этими словами потрогал свою носяру.
- Ну-ну, - пробурчал отец-настоятель, а потом сказал Виктору:
- Дай мне толкового мужика, пусть ребят натаскает, ратному делу
научит. Сетями, конечно, складно, однако неровен час, какие душегубы
нагрянут!
- Непременно пришлю наставника, - пообещал Виктор. - И людей
побольше.
- А-а, - хитро улыбнулся Дьякон, - гарнизон хочешь поставить. Ладно,
сотню ратников приму, жилье отведем, кормить-поить, конечно... Только чтоб
без озорства. Баб начнут водить - пороть буду, не глядя на чин. И ребят
моих пусть учат, да не сманивают. А ежели кто из твоих захочет Богу
послужить, в том ему помехи не чинить. По рукам?
- По рукам! - Виктор со смехом хлопнул по огромной пятерне Дьякона.
Не пустая вышла прогулка. Такой форпост напротив Бастиона - находка!
Сюда не сто, а полтысячи дружинников можно разместить. Монастырские,
конечно, потеснятся, но ведь и для их блага! А если наладить плоты и
лодки, можно на том берегу хороший плацдарм захватить. Но захочет ли
Сармат брать Бастион измором?
- Да, - вдруг встрепенулся Дьякон, останавливаясь у маленькой кованой
дверцы в стене, - и чтоб ведьмаков здесь ноги не было! Смолы у нас на всех
хватит.
- Чем это вам маги досадили? - заинтересовался Месроп.
- А ничем! Их дело - дьяволу служить, а мое - Богу. Нет нам места
одного.
- Постой, - с досадой сказал Виктор, - какому дьяволу, они вообще ни
во что не верят!
- Истинно, ни во что не верят, - согласился Дьякон. - Вот я и говорю
- сатанинское отродье, прости, Господи, за поминание врага. А смолы у нас
много!
- Да что ты заладил со своей смолой! Их ничто не берет. Они дружине
очень помогают.
- Нашли помощничков! Ничто не берет, говоришь? Смолы-то горяченькой
они не любят.
- Не знаю, - пожал плечами Виктор. - Сказок много всяких.
- Может, и сказки. Их и без смолы Дева-воительница душит и режет.
Виктор поморщился. В последний месяц ходили по казармам слухи о некой
Деве-воительнице, безжалостно истребляющей магов. Но от безделья и
праздности и не такое придумают. Насчет партизанских отрядов амазонок
никто из разведчиков не сообщал. Правда, был недавно случай. Виктор с
небольшим отрядом осматривал засеки под Люберцами. На околице деревеньки
их встретила хлебом и солью девушка. Так, пигалица, лет шестнадцати. Пока
Виктор с коня слезал да поводья хранителю отдавал, она глазами позыркала,
да вдруг из-под передничка арбалет небольшой выхватила и единственному
магу промеж глаз стрелу всадила. Юркнула сквозь дыру в плетне - только ее
и видели. Наконечник у стрелы серебряным почему-то оказался, а древко -
смоленым. О Деве-воительнице слухи тогда и пошли, может, с этой девушки и
сказка родилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144