Виктор
слабо улыбнулся, вспомнив, как по дороге в Будапешт их несколько раз
проверяли. Лети они на платформе - вынудили бы сесть, иначе собьют. А
отсюда на восток - вали на здоровье, если приспичило.
Он опустил машину около стадиона и загнал ее под деревья. Выключил
двигатель и откинулся в кресле.
Месроп, не отрываясь, смотрел на экранчик. В круглом зале ничего не
происходило. Петро лежал на полу, а вокруг молча стояли четверо.
- Чего они ждут? - спросил Виктор.
- Хокеара.
- Что это такое?
- Это... безумие... - Месроп тер ладонями щеки, а глаза у него были
шальные. - Они хотят... Нет, форменное безумие. Не понимаю, почему он
застрелил Адама?
- Потом он застрелил бы нас, - терпеливо сказал Виктор. - Так кого
они позвали и для чего?
- А, да! Понимаешь, тоже своего рода секта. Посредники, так сказать,
устанавливают связь между живыми и мертвыми.
Виктор кашлянул. Что-то многовато становится сект, подумал он.
- Лет тридцать назад, - продолжал Месроп, - или сорок, обнаружили
такие частицы, аксионы. Я не физик, плохо разбираюсь. В общем, каждый
предмет, одушевленный или наоборот, оставляет квантовый след. Не помню,
сверхпроводимость там или сверхтекучесть, но след держится долго. Митя,
светлая ему память, рассказывал. Кто-то в темноте свинцовый волчок крутил
и зафиксировал аксионные кольца. Остановил волчок - а кольца неделю еще
держались. Ну и пошло-поехало. Митя красиво излагал, про разницу темпов
жизни и сна, и будто эти кольца есть у каждого существа, а после смерти
они еще долго пребывают как бы во сне. Понимаешь?
- Нет!
- Довольно-таки стройная концепция. Я тоже не все понял, но одно ясно
- сплошной скучный материализм. След, слепок личности некоторое время как
бы функционирует в некой среде. И с ним при определенных условиях вроде бы
удается наладить контакт. Там, правда, было еще сложное вранье о
формировании аксионной сверхструктуры - она эволюционирует, питаясь
душами, и как бы составляет божественный сверхразум.
Виктор зевнул. Месроп говорил скучно, монотонно, время от времени
протягивал руку к ближайшему кусту и срывал мелкие красные ягоды. Одну из
ягод положил в рот, сморщился, выплюнул.
В круглый зал вернулась женщина, а за ней вошел человек. Сверху была
видна его широкая накидка.
Виктор не знал, как манипулировать объективом. Он почти уперся носом
в экран и с трудом разглядел странную шапку на голове у вошедшего и
небольшой предмет, похожий на коробку, в руке. Сундучок? Вспомнил тут же о
человеке, которого Петро вышиб из комнаты за минуту до их встречи.
- Позволь-ка, - Месроп отпихнул его плечом и придвинулся к экрану. -
А, вот и хокеар пожаловал.
Виктор посмотрел на часы. Скоро начнет темнеть, движение над городом
прекратится, и патрульные машины повиснут в небе. Правду говорил Петро,
уносить пора ноги, а то оторвут. Вспомнив о Широкоплечем и Адаме, Виктор
холодно улыбнулся. По крайней мере двумя любителями отрывать ноги стало
меньше. Но сколько их осталось, рыщущих по городу в поисках дискет?
Все. Пора лететь.
9
Он вывел машину на газон, провел ее невысоко над стадионом, а потом,
не торопясь, двинулся вдоль широкой улицы, которая, как он справился по
карте, вела к старому шоссе на Хатван.
Никто за ними не шел. Тогда он врубил форсаж и по крутой спирали
поднялся вверх. Улицы, сады и крыши ухнули вниз и превратились в плоскую
карту.
Изображение покрылось рябью.
- Повиси немного здесь, - попросил Месроп, - сигнал глохнет.
Хокеар достал из складок балахона черную тряпку, замотал себе голову
и лицо и лег рядом с Петром. Одну руку он возложил на лоб Петра, а второй
хлопал по полу.
- Волчок разгоняет, - почему-то шепотом сказал Месроп.
Виктор зафиксировал машину и глянул вниз. Вон там, по левую руку, в
паутине кварталов напротив острова, стоит дом на улице Занаду, в доме
лежит мертвый парень, а рядом пристроился чумной парчак и крутит дурацкую
юлу.
По экрану расползлись кляксы помех.
- Давай назад, - нетерпеливо сказал Месроп. - Слабый сигнал.
Виктор взялся за шар, но тут же снял с него ладони.
- Я уже видел такие помехи.
- Ты прав, - отозвался Месроп. - Неужели некроцап что-то нащупал?
Никогда бы не поверил!
Странная догадка пронзила Виктора.
- Но тогда и он... - с этими словами Виктор причмокнул, пытаясь
воспроизвести звук Широкоплечего.
- Не уверен, - Месроп не отрывал глаз от экрана. - Все-таки след
этого сводного заклятия не есть заклятие. Нет, ты только посмотри!
Хокеар вскочил на ноги, сорвал с головы черную тряпку и закружился на
месте. Его халат раздулся большим колоколом, цветные полосы слились в
мерцающий тусклый диск.
"Сейчас рухнет", - подумал Виктор.
Но вертящийся огромной юлой человек не падал, продолжая свое
кружение, затем резко остановился, и пестрый балахон обвился вокруг него.
Хокеар прыгнул в одну сторону, в другую, воздел руки к потолку, поднял
лицо - широко открытый рот дергался, а в зеве красной змеей бился язык.
- Эх, динамики не прихватили, - вздохнул Месроп.
"Твое счастье!" - хотел ответить Виктор, но удивился своей мысли и
смолчал.
Изображение сделалось поразительно четким. Виктору на миг даже
показалось, что исчезли не только помехи, но и сам экран, и будто в
открытый проем они внимают беззвучным крикам хокеара.
Вдруг изображение пропало. Месроп взвыл от досады и щелкнул по
экрану. Ничего! Растерянно посмотрел на Виктора, а тот пожал плечами и
глянул вниз.
Он хотел утешить Месропа, но не успел сказать, что возвращаться нет
смысла, да и просто опасно, как замер с раскрытым ртом, словно тот хокеар,
что корежился в круглом зале.
Там, где должен был находиться дом на улице Занаду, возникло серое
пятно. Виктор прилип к прозрачному борту и увидел, как быстро растет серый
круг: светлые и темные дома, разноцветные крыши, зеленые и желтые пятна
деревьев обесцвечивались, а круг рос, и все в нем теряло цвет, окраску. И
когда уже половина острова Маргит была захвачена серой плесенью, словно
огненная спица прорезала облака и вонзилась сверху прямо в центр серого
круга, в дом на улице Занаду.
Платформу сильно тряхнуло и отнесло в сторону. Виктор схватил шар и
развернул машину так, чтобы можно было видеть.
И он увидел...
Волна, стирающая краски, остановила свой бег, и ему показалось, что
она, то ли иссякнув, то ли отразившись от невидимого барьера, пошла
обратно. И в ее движении назад, к точке исхода, дома, сады и дворцы
обращались в прах, рассыпались серой пылью, и чем ближе она была к своему
началу, тем глубже становилась воронка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
слабо улыбнулся, вспомнив, как по дороге в Будапешт их несколько раз
проверяли. Лети они на платформе - вынудили бы сесть, иначе собьют. А
отсюда на восток - вали на здоровье, если приспичило.
Он опустил машину около стадиона и загнал ее под деревья. Выключил
двигатель и откинулся в кресле.
Месроп, не отрываясь, смотрел на экранчик. В круглом зале ничего не
происходило. Петро лежал на полу, а вокруг молча стояли четверо.
- Чего они ждут? - спросил Виктор.
- Хокеара.
- Что это такое?
- Это... безумие... - Месроп тер ладонями щеки, а глаза у него были
шальные. - Они хотят... Нет, форменное безумие. Не понимаю, почему он
застрелил Адама?
- Потом он застрелил бы нас, - терпеливо сказал Виктор. - Так кого
они позвали и для чего?
- А, да! Понимаешь, тоже своего рода секта. Посредники, так сказать,
устанавливают связь между живыми и мертвыми.
Виктор кашлянул. Что-то многовато становится сект, подумал он.
- Лет тридцать назад, - продолжал Месроп, - или сорок, обнаружили
такие частицы, аксионы. Я не физик, плохо разбираюсь. В общем, каждый
предмет, одушевленный или наоборот, оставляет квантовый след. Не помню,
сверхпроводимость там или сверхтекучесть, но след держится долго. Митя,
светлая ему память, рассказывал. Кто-то в темноте свинцовый волчок крутил
и зафиксировал аксионные кольца. Остановил волчок - а кольца неделю еще
держались. Ну и пошло-поехало. Митя красиво излагал, про разницу темпов
жизни и сна, и будто эти кольца есть у каждого существа, а после смерти
они еще долго пребывают как бы во сне. Понимаешь?
- Нет!
- Довольно-таки стройная концепция. Я тоже не все понял, но одно ясно
- сплошной скучный материализм. След, слепок личности некоторое время как
бы функционирует в некой среде. И с ним при определенных условиях вроде бы
удается наладить контакт. Там, правда, было еще сложное вранье о
формировании аксионной сверхструктуры - она эволюционирует, питаясь
душами, и как бы составляет божественный сверхразум.
Виктор зевнул. Месроп говорил скучно, монотонно, время от времени
протягивал руку к ближайшему кусту и срывал мелкие красные ягоды. Одну из
ягод положил в рот, сморщился, выплюнул.
В круглый зал вернулась женщина, а за ней вошел человек. Сверху была
видна его широкая накидка.
Виктор не знал, как манипулировать объективом. Он почти уперся носом
в экран и с трудом разглядел странную шапку на голове у вошедшего и
небольшой предмет, похожий на коробку, в руке. Сундучок? Вспомнил тут же о
человеке, которого Петро вышиб из комнаты за минуту до их встречи.
- Позволь-ка, - Месроп отпихнул его плечом и придвинулся к экрану. -
А, вот и хокеар пожаловал.
Виктор посмотрел на часы. Скоро начнет темнеть, движение над городом
прекратится, и патрульные машины повиснут в небе. Правду говорил Петро,
уносить пора ноги, а то оторвут. Вспомнив о Широкоплечем и Адаме, Виктор
холодно улыбнулся. По крайней мере двумя любителями отрывать ноги стало
меньше. Но сколько их осталось, рыщущих по городу в поисках дискет?
Все. Пора лететь.
9
Он вывел машину на газон, провел ее невысоко над стадионом, а потом,
не торопясь, двинулся вдоль широкой улицы, которая, как он справился по
карте, вела к старому шоссе на Хатван.
Никто за ними не шел. Тогда он врубил форсаж и по крутой спирали
поднялся вверх. Улицы, сады и крыши ухнули вниз и превратились в плоскую
карту.
Изображение покрылось рябью.
- Повиси немного здесь, - попросил Месроп, - сигнал глохнет.
Хокеар достал из складок балахона черную тряпку, замотал себе голову
и лицо и лег рядом с Петром. Одну руку он возложил на лоб Петра, а второй
хлопал по полу.
- Волчок разгоняет, - почему-то шепотом сказал Месроп.
Виктор зафиксировал машину и глянул вниз. Вон там, по левую руку, в
паутине кварталов напротив острова, стоит дом на улице Занаду, в доме
лежит мертвый парень, а рядом пристроился чумной парчак и крутит дурацкую
юлу.
По экрану расползлись кляксы помех.
- Давай назад, - нетерпеливо сказал Месроп. - Слабый сигнал.
Виктор взялся за шар, но тут же снял с него ладони.
- Я уже видел такие помехи.
- Ты прав, - отозвался Месроп. - Неужели некроцап что-то нащупал?
Никогда бы не поверил!
Странная догадка пронзила Виктора.
- Но тогда и он... - с этими словами Виктор причмокнул, пытаясь
воспроизвести звук Широкоплечего.
- Не уверен, - Месроп не отрывал глаз от экрана. - Все-таки след
этого сводного заклятия не есть заклятие. Нет, ты только посмотри!
Хокеар вскочил на ноги, сорвал с головы черную тряпку и закружился на
месте. Его халат раздулся большим колоколом, цветные полосы слились в
мерцающий тусклый диск.
"Сейчас рухнет", - подумал Виктор.
Но вертящийся огромной юлой человек не падал, продолжая свое
кружение, затем резко остановился, и пестрый балахон обвился вокруг него.
Хокеар прыгнул в одну сторону, в другую, воздел руки к потолку, поднял
лицо - широко открытый рот дергался, а в зеве красной змеей бился язык.
- Эх, динамики не прихватили, - вздохнул Месроп.
"Твое счастье!" - хотел ответить Виктор, но удивился своей мысли и
смолчал.
Изображение сделалось поразительно четким. Виктору на миг даже
показалось, что исчезли не только помехи, но и сам экран, и будто в
открытый проем они внимают беззвучным крикам хокеара.
Вдруг изображение пропало. Месроп взвыл от досады и щелкнул по
экрану. Ничего! Растерянно посмотрел на Виктора, а тот пожал плечами и
глянул вниз.
Он хотел утешить Месропа, но не успел сказать, что возвращаться нет
смысла, да и просто опасно, как замер с раскрытым ртом, словно тот хокеар,
что корежился в круглом зале.
Там, где должен был находиться дом на улице Занаду, возникло серое
пятно. Виктор прилип к прозрачному борту и увидел, как быстро растет серый
круг: светлые и темные дома, разноцветные крыши, зеленые и желтые пятна
деревьев обесцвечивались, а круг рос, и все в нем теряло цвет, окраску. И
когда уже половина острова Маргит была захвачена серой плесенью, словно
огненная спица прорезала облака и вонзилась сверху прямо в центр серого
круга, в дом на улице Занаду.
Платформу сильно тряхнуло и отнесло в сторону. Виктор схватил шар и
развернул машину так, чтобы можно было видеть.
И он увидел...
Волна, стирающая краски, остановила свой бег, и ему показалось, что
она, то ли иссякнув, то ли отразившись от невидимого барьера, пошла
обратно. И в ее движении назад, к точке исхода, дома, сады и дворцы
обращались в прах, рассыпались серой пылью, и чем ближе она была к своему
началу, тем глубже становилась воронка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144