Маркиз отвернулся, чтобы в третий раз наполнить бокал, а она недоверчиво следила за ним неприязненным взглядом синих глаз.
– Впрочем, – добавил он, отставляя бутылку, – меня можно уговорить отказаться от управления прядильнями.
Это ошеломляющее заявление нисколько не подействовало на Мереуин.
– Я вам не верю.
Маркиз остановился перед ней, насмешливо приподняв брови:
– В вашей власти, мисс, склонить меня к этому.
– Каким образом? – осторожно поинтересовалась она.
– Путем обмена. Управление прядильнями вновь вернется к вашему брату в обмен на ночь, которую вы проведете со мной.
В каюте воцарилась мертвая тишина, не считая поскрипывания корпуса «Горянки» под изменяющим направление ветром. Мереуин сильно побледнела, хотя на нежных щеках пылали два ярких розовых пятна. Раскосые синие глаза так потемнели, что казались почти черными, и золотых искорок в них больше не было.
– Вы с ума сошли! – прошептала она, наконец прерывающимся голосом. – К-как у вас только язык повернулся!
Лорд Монтегю сохранял полнейшее спокойствие.
– Повернулся, моя дорогая. Должен сказать, предложение весьма соблазнительное, и вам следует хорошенько подумать, прежде чем отвергать его.
Он наблюдал, как румянец заливает ее лицо, как раскрываются мягкие губы, с которых вот-вот сорвутся возмущенные слова.
– Что же вы за чудовище?
Он сделал движение к ней, и Мереуин отпрянула, угрожающе взмахнув кулачками.
– Не прикасайтесь ко мне! Только дотроньтесь хоть одним пальцем, и я… я заставлю вас пожалеть о том дне, когда вы впервые увидели меня!
– Я давно уже жалею об этом, – спокойно заверил маркиз, не сделав попытки приблизиться, однако стоял так близко, что Мереуин затрясло от ужаса.
– Я скорее со с-свиньей л-лягу, а если попробуете заставить м-меня силой, раздеру в клочья! – Мереуин вытянула вперед руки с острыми ногтями, но маркиз совершенно неожиданно рассмеялся.
– Никогда не получал более замечательного предложения. – Серые глаза искрились весельем. – Кроме насилия, есть и другие способы добиться того, чего мне хочется.
– Что вы хотите сказать? – выдохнула Мереуин, сделала еще шаг назад, уперлась спиной в стену каюты и растерянно оглянулась. В тот же миг ее запястья перехватили сильные пальцы лорда Монтегю, а мощное бедро прижало стройные ножки, не позволяя брыкаться.
Он еще крепче притиснул ее к стенной панели и наклонился так близко, что она смогла заглянуть в самую глубину серых глаз. Несмотря на охвативший ее страх, девушка невольно подумала, что он удивительно красив, но мысль эта вызвала у нее глухой протестующий стон и желание вырваться, однако Мереуин с ужасом обнаружила, что вообще не способна пошевелиться. Прижатая навалившимся на нее мускулистым телом, она почти не могла дышать и судорожно, со всхлипом втягивала воздух.
Лорд Монтегю знал, что она переполнена страхом, но прильнувшее к нему мягкое тело вышибло из его головы все прочие мысли. Темно-синие, умоляюще глядевшие на него глаза широко распахнулись, ресницы – длинные, на удивление черные для блондинки – трепетали на нежной коже под тонко прочерченными дугами бровей. Он скользнул жадным взглядом, оторвавшись от бархатной глубины глаз, по тоненькому вздернутому носику к мягкому пухлому рту, полуоткрытому в затрудненном дыхании, и вдруг, наклонившись, прижался к нему губами, ощущая знакомый, но неожиданно сильный огонь в чреслах.
В мозгу Мереуин мгновенно вспыхнуло ужасное воспоминание о другом поцелуе, происшедшем почти при таких, же обстоятельствах в Глазго, когда мерзкий костлявый мужчина по имени Роулингс придавил ее к каменной стене дома и точно так же схватил за руки, чтобы она не могла сопротивляться. Но если те прикосновения были отвратительны, то эти породили в ней какое-то жгучее ощущение, которое смешивалось со страхом и непреодолимо усиливалось.
Она хотела отвернуть голову, но горячие губы маркиза, ласкавшие ее рот, не давали ей этого сделать. Он обнял ее еще крепче, тела их слились, и Мереуин почувствовала бедрами затвердевшую мужскую плоть. Тело его полыхало жаром, буквально окутывавшим ее, настойчивый язык протискивался вперед, разжимая маленькие зубки, а губы больно впивались ей в губы.
Он хочет соблазнить ее, сообразила Мереуин, поцелуем принудить к ответу, которого она дать не желала, но, понимая это, девушка не могла найти в себе силы противиться нарастающему волнению. При первом прикосновении его губ в глубине ее существа как бы само собой вспыхнуло пламя, и собственное тело стало ей вдруг чужим, живущим по каким-то своим законам, неумолимо приближаясь к неведомой тайной цели, о которой она еще даже не подозревала.
Мереуин вдруг пронзил страх совсем потерять над собой контроль, лишиться возможности управлять своими чувствами, и она сделала отчаянную попытку освободиться. Ей как-то удалось отвернуть голову, и девушка надеялась, что столь явное проявление нежелания умерит его напор, но, к своему ужасу, почувствовала, что бесстрашные губы отыскали впадинку на шее, ее кожи коснулось теплое дыхание, ласковые сильные руки легли на ее груди, туго обтянутые бархатным лифом платья. Мереуин застонала, когда его губы снова настигли ее, подавив слабую попытку сопротивления.
Иен забыл о своем намерении взять верх над упрямой девчонкой и показать, что способен добиться от нее любого ответа, какого захочет, одними лишь опытными, уверенными ласками. В тот самый миг, как он коснулся губами ее мягкого и – да! – соблазнительного рта, его оставили все мысли, кроме одной – овладеть этим восхитительным созданием, пробудить в нетронутом теле всю страсть, какую он в нем угадывал. Маркиз сгорал от желания утолить жажду, слившись с чувственной трепещущей, плотью. Огонь, вспыхнувший в его теле, когда он прижал ее к себе, в конце концов, охватил Иена целиком и полностью.
– Чумной негодяй!
Отчаянный крик сопровождался жгучей болью, Мереуин глубоко впилась острыми зубками в мускулистое плечо, и боль мигом прояснила его помутившийся рассудок.
– Пустите… меня… немедленно!
Она всхлипывала после каждого слова, лихорадочно вырываясь, изо всех сил отталкивая его.
– На сей раз пущу, – произнес ненавистный, слегка задыхающийся голос, – но, клянусь, Мереуин, ты будешь моей.
– Нет! Я лучше умру!
Она плакала, по пылающим щекам текли слезы, и их вкус смешивался со вкусом поцелуя. Девушка метнулась к двери и исчезла, дразняще сверкнув на прощание золотыми волосами.
Очутившись в безопасности в своей каюте, Мереуин бросилась на узенькую койку, зарылась лицом в мягкие простыни и лежала, вздрагивая всем телом. Откуда у этого дьявольского отродья такая притягательная сила, что лишила ее воли простым прикосновением губ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115