Ах, кстати, это напомнило мне о вопросе, который я хотел вам задать. Вы уверены, что до сих пор сохранили девственность?
Щеки Мереуин полыхнули румянцем, капитан захохотал, а его желтые глаза выразили искреннее наслаждение.
– Великолепно. Это позволит поднять на вас цену.
– Какое значение имеет моя… моя… – Мереуин задохнулась.
Капитан, все еще занятый чисткой фрукта, пожал плечами:
– Это имеет значение для того, кто вас купит.
Ее настиг взгляд наглых глаз, и устрашенная намеком девушка отвернулась, чтобы не видеть появившегося в них выражения жестокого веселья. Неужто правда, что тот, кто ее купит, может попробовать… потребовать… Она прижала ладони к горящим щекам и страдальчески застонала.
– Ох, да не переживайте вы так, – спокойно посоветовал ей Кинкейд. – Я ни на секунду не поверил, будто вы проститутка, как отрекомендовал вас Эдмунд. Совсем, не тот тип, и поверьте, – глаза его сверкнули, – я достаточно опытен, чтобы отличить один тип от другого. Только ведь все равно вы едва не ограбили джентльмена, так откуда мне было знать наверняка?
Мереуин, не понимая, смотрела на него лихорадочно блестевшими синими глазами.
– Вам прекрасно известно, о ком я толкую, – нетерпеливо продолжал капитан Кинкейд, кладя в рот ломтик лайма и морщась от брызнувшего на губы кислого сока. – Об Уильяме Роулингсе. Вы пытались украсть у него перстень.
– Откуда вы обо мне столько знаете? – шепотом спросила Мереуин и попятилась к двери.
– Я знаю все о каждом заключенном подавляющего большинства шотландских тюрем и даже некоторых английских, включая Нью-гейт. Умный бизнесмен ведет дела в обширном географическом пространстве.
– Вы чудовище, – выдохнула Мереуин, борясь с поднимающимся в душе ужасом.
– Вы мне уже говорили об этом, – невозмутимо ответил Кинкейд. Разговор вдруг надоел ему, и он неожиданно заявил: – Я хочу, чтоб вы стали моим коком.
– Что?
– Я сказал, вы станете коком на «Горянке».
– Да вы с ума сошли! – закричала она, вполне в этом уверенная.
Он покачал коротко стриженной темноволосой головой:
– О, уверяю вас, вовсе нет. Я потерял своего кока в шторм вчера ночью. Его смыло за борт. Какая жалость, он готовил превосходнейшее консоме!
– Среди членов команды есть, разумеется, и другие, способные…
Он нетерпеливо отмахнулся:
– Конечно, вы не будете готовить еду на всех. Только для офицеров и для меня самого. Ничто не доставит мне такого наслаждения, как обед, приготовленный вот этими ручками.
От его тона у Мереуин свело желудок.
– Я не смогу…
– Безусловно, сможете и согласитесь. Я хочу, чтобы вы больше времени проводили наверху, и таким образом решу все проблемы. Вы похудели и побледнели с тех пор, как мы покинули Глазго.
– Не соглашусь! – упрямо крикнула Мереуин. – Вы не можете заставить меня работать, как… как простую рабыню!
Кинкейд оскалил зубы в жуткой улыбке:
– Вам надо привыкать, дорогая мисс Макэйлис.
Она ничего не сказала, только отвернулась. Капитан встал и направился к ней в обход стола. Мереуин старалась устоять на месте, крепко стиснув зубы и решительно вздернув подбородок, но губы предательски тряслись, и она содрогнулась, когда капитан протянул руку и коснулся мягких золотых прядей, зашпиленных на затылке.
– Вам нечего опасаться меня, – сказал он. – Я не собираюсь сбивать цену на свой товар. Надеюсь заработать на вас много денег, моя дорогая.
Она вновь отвернулась, дрожа всем телом.
– Могу я рассчитывать на вашу помощь на камбузе, мисс Макэйлис?
Она молчала, и капитан, грубо взяв девушку за подбородок, заставил ее повернуть голову, впившись жестоким взглядом в широко распахнутые, наполненные страхом глаза.
– Мисс Макэйлис? – угрожающе повторил Кинкейд.
– Да, – с трудом выдавила Мереуин.
– Превосходно.
Капитан отпустил ее и, подойдя к двери, прокричал что-то в коридор. Мереуин отошла на безопасное расстояние, борясь с подступившей к горлу тошнотой.
Постепенно успокаиваясь, она начала видеть определенную выгоду в полученном предложении. Во-первых, она будет проводить больше времени за пределами провонявшего рвотой трюма, а во-вторых, окажется рядом с продуктовыми запасами… У девушки потекли слюнки при мысли о вкусной еде, которую можно съесть сразу или запасти на будущее; очень заманчивая перспектива после ее скудного рациона на протяжении нескольких последних недель.
– Отведи мисс Макэйлис на камбуз.
Мереуин обернулась и увидела перед собой ухмыляющуюся бородатую физиономию матроса Барроуза. Она безмолвно застонала от ненависти к гнусному типу с бычьей шеей, который неизменно оказывался поблизости, когда она выходила на палубу, таскался за ней с полуприкрытыми глазами и слюнявыми губами. От такого кого угодно стошнит!
Следуя за шаркающим по коридору Барроузом, Мереуин пыталась подавить охватившее все ее существо невероятное волнение. Теперь, когда ей придется готовить для капитана, наверняка удастся проводить больше времени в его каюте и со временем отыскать свой контракт.
Она едва слышала скучные разъяснения Барроуза по поводу расписания капитанских трапез и ничего не разглядела на самом камбузе, заметив только, что он оборудован не хуже подвальных кухонь Кернлаха. Мереуин лихорадочно перебирала в уме все возможные места, где скорее всего могли храниться бумаги. С губ ее не сходила радостная улыбка, пока она усиленно кивала, соглашаясь со всем, что бубнил бородатый матрос, и совершенно не замечала взгляда налитых кровью глаз, не отрывавшегося от выреза красно-коричневого платья, обрисовывающего крепкие, налитые груди.
Сегодня же, взволнованно думала девушка, надо начать поиски, и, если все пойдет хорошо, к моменту прибытия в Уилмингтон она завладеет бумагами. Без них капитан Кинкейд не сможет опровергнуть ее заявления о похищении и шантаже.
– Мисс Макэйлис, я должен сделать комплимент вашему супу.
Эти слова принадлежали боцману Уилсону, мужественное лицо которого вспыхнуло, когда Мереуин ответила признательной улыбкой.
– Благодарю вас, мистер Уилсон. Сказать по правде, я сама удивляюсь. Дома я редко готовила.
– А где ваш дом? – полюбопытствовал первый помощник капитана, вступая в беседу.
Нынешним вечером первый помощник и боцман были гостями капитана Кинкейда и составляли компанию коренастому, плотному человеку за столом, покрытым элегантной льняной скатертью. Все трое только что покончили с супом, который Мереуин приготовила по такому случаю, и, хотя это был ее первый опыт, результат изумил и даже обрадовал девушку.
Убирая со стола суповые чашки, она замерла от неожиданного вопроса первого помощника. Мереуин вовсе не желала сообщать что-либо о своем доме и о себе. Пускай Льюис Кинкейд по-прежнему верит, что она шлюха или воровка, ибо Мереуин планировала в нужный момент воспользоваться своим настоящим именем как оружием против него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Щеки Мереуин полыхнули румянцем, капитан захохотал, а его желтые глаза выразили искреннее наслаждение.
– Великолепно. Это позволит поднять на вас цену.
– Какое значение имеет моя… моя… – Мереуин задохнулась.
Капитан, все еще занятый чисткой фрукта, пожал плечами:
– Это имеет значение для того, кто вас купит.
Ее настиг взгляд наглых глаз, и устрашенная намеком девушка отвернулась, чтобы не видеть появившегося в них выражения жестокого веселья. Неужто правда, что тот, кто ее купит, может попробовать… потребовать… Она прижала ладони к горящим щекам и страдальчески застонала.
– Ох, да не переживайте вы так, – спокойно посоветовал ей Кинкейд. – Я ни на секунду не поверил, будто вы проститутка, как отрекомендовал вас Эдмунд. Совсем, не тот тип, и поверьте, – глаза его сверкнули, – я достаточно опытен, чтобы отличить один тип от другого. Только ведь все равно вы едва не ограбили джентльмена, так откуда мне было знать наверняка?
Мереуин, не понимая, смотрела на него лихорадочно блестевшими синими глазами.
– Вам прекрасно известно, о ком я толкую, – нетерпеливо продолжал капитан Кинкейд, кладя в рот ломтик лайма и морщась от брызнувшего на губы кислого сока. – Об Уильяме Роулингсе. Вы пытались украсть у него перстень.
– Откуда вы обо мне столько знаете? – шепотом спросила Мереуин и попятилась к двери.
– Я знаю все о каждом заключенном подавляющего большинства шотландских тюрем и даже некоторых английских, включая Нью-гейт. Умный бизнесмен ведет дела в обширном географическом пространстве.
– Вы чудовище, – выдохнула Мереуин, борясь с поднимающимся в душе ужасом.
– Вы мне уже говорили об этом, – невозмутимо ответил Кинкейд. Разговор вдруг надоел ему, и он неожиданно заявил: – Я хочу, чтоб вы стали моим коком.
– Что?
– Я сказал, вы станете коком на «Горянке».
– Да вы с ума сошли! – закричала она, вполне в этом уверенная.
Он покачал коротко стриженной темноволосой головой:
– О, уверяю вас, вовсе нет. Я потерял своего кока в шторм вчера ночью. Его смыло за борт. Какая жалость, он готовил превосходнейшее консоме!
– Среди членов команды есть, разумеется, и другие, способные…
Он нетерпеливо отмахнулся:
– Конечно, вы не будете готовить еду на всех. Только для офицеров и для меня самого. Ничто не доставит мне такого наслаждения, как обед, приготовленный вот этими ручками.
От его тона у Мереуин свело желудок.
– Я не смогу…
– Безусловно, сможете и согласитесь. Я хочу, чтобы вы больше времени проводили наверху, и таким образом решу все проблемы. Вы похудели и побледнели с тех пор, как мы покинули Глазго.
– Не соглашусь! – упрямо крикнула Мереуин. – Вы не можете заставить меня работать, как… как простую рабыню!
Кинкейд оскалил зубы в жуткой улыбке:
– Вам надо привыкать, дорогая мисс Макэйлис.
Она ничего не сказала, только отвернулась. Капитан встал и направился к ней в обход стола. Мереуин старалась устоять на месте, крепко стиснув зубы и решительно вздернув подбородок, но губы предательски тряслись, и она содрогнулась, когда капитан протянул руку и коснулся мягких золотых прядей, зашпиленных на затылке.
– Вам нечего опасаться меня, – сказал он. – Я не собираюсь сбивать цену на свой товар. Надеюсь заработать на вас много денег, моя дорогая.
Она вновь отвернулась, дрожа всем телом.
– Могу я рассчитывать на вашу помощь на камбузе, мисс Макэйлис?
Она молчала, и капитан, грубо взяв девушку за подбородок, заставил ее повернуть голову, впившись жестоким взглядом в широко распахнутые, наполненные страхом глаза.
– Мисс Макэйлис? – угрожающе повторил Кинкейд.
– Да, – с трудом выдавила Мереуин.
– Превосходно.
Капитан отпустил ее и, подойдя к двери, прокричал что-то в коридор. Мереуин отошла на безопасное расстояние, борясь с подступившей к горлу тошнотой.
Постепенно успокаиваясь, она начала видеть определенную выгоду в полученном предложении. Во-первых, она будет проводить больше времени за пределами провонявшего рвотой трюма, а во-вторых, окажется рядом с продуктовыми запасами… У девушки потекли слюнки при мысли о вкусной еде, которую можно съесть сразу или запасти на будущее; очень заманчивая перспектива после ее скудного рациона на протяжении нескольких последних недель.
– Отведи мисс Макэйлис на камбуз.
Мереуин обернулась и увидела перед собой ухмыляющуюся бородатую физиономию матроса Барроуза. Она безмолвно застонала от ненависти к гнусному типу с бычьей шеей, который неизменно оказывался поблизости, когда она выходила на палубу, таскался за ней с полуприкрытыми глазами и слюнявыми губами. От такого кого угодно стошнит!
Следуя за шаркающим по коридору Барроузом, Мереуин пыталась подавить охватившее все ее существо невероятное волнение. Теперь, когда ей придется готовить для капитана, наверняка удастся проводить больше времени в его каюте и со временем отыскать свой контракт.
Она едва слышала скучные разъяснения Барроуза по поводу расписания капитанских трапез и ничего не разглядела на самом камбузе, заметив только, что он оборудован не хуже подвальных кухонь Кернлаха. Мереуин лихорадочно перебирала в уме все возможные места, где скорее всего могли храниться бумаги. С губ ее не сходила радостная улыбка, пока она усиленно кивала, соглашаясь со всем, что бубнил бородатый матрос, и совершенно не замечала взгляда налитых кровью глаз, не отрывавшегося от выреза красно-коричневого платья, обрисовывающего крепкие, налитые груди.
Сегодня же, взволнованно думала девушка, надо начать поиски, и, если все пойдет хорошо, к моменту прибытия в Уилмингтон она завладеет бумагами. Без них капитан Кинкейд не сможет опровергнуть ее заявления о похищении и шантаже.
– Мисс Макэйлис, я должен сделать комплимент вашему супу.
Эти слова принадлежали боцману Уилсону, мужественное лицо которого вспыхнуло, когда Мереуин ответила признательной улыбкой.
– Благодарю вас, мистер Уилсон. Сказать по правде, я сама удивляюсь. Дома я редко готовила.
– А где ваш дом? – полюбопытствовал первый помощник капитана, вступая в беседу.
Нынешним вечером первый помощник и боцман были гостями капитана Кинкейда и составляли компанию коренастому, плотному человеку за столом, покрытым элегантной льняной скатертью. Все трое только что покончили с супом, который Мереуин приготовила по такому случаю, и, хотя это был ее первый опыт, результат изумил и даже обрадовал девушку.
Убирая со стола суповые чашки, она замерла от неожиданного вопроса первого помощника. Мереуин вовсе не желала сообщать что-либо о своем доме и о себе. Пускай Льюис Кинкейд по-прежнему верит, что она шлюха или воровка, ибо Мереуин планировала в нужный момент воспользоваться своим настоящим именем как оружием против него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115